Из истории Тихоокенского флота России - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Шугалей cтр.№ 61

Надо, однако, отметить, что в донесении военного агента (атташе по современной терминологии) не были упомянуты некоторые захоронения со сравнительно большим числом захоронений. Так, в статье ныне опального военного журналиста Г. Пасько описано воинское захоронение (10 могил) на горе Нода у г. Канадзава, в 1965 г. восстановленное членами общества «Япония — СССР» .

Особое место среди воинских захоронений на Дальнем Востоке занимают корабли, погибшие в ходе боевых действии. Зачастую не было никакой возможности произвести погребение павших в боях ни на суше, ни на море, и их братской могилой становились их корабли. Так, в Цусимском сражении со всем личным составом погиб броненосец «Александр III», с броненосца «Бородино» спасся лишь матрос Семён Ющин, с броненосца «Суворов» спаслись лишь те, кто перешёл на эсминец, снимавший штаб адмирала 3. Рожественского, и та Да и на кораблях, с которых удавалось снять и свезти на берег экипажи, в корпусах кораблей оставались погибшие. В 2003 г. южнокорейские фирмы рассматривали вопрос о проведении водолазных работ на затопленном своей командой у острова Уллындо (Дажелет) крейсере «Дмитрий Донской». Корабль этот выдержал ожесточённый бой с превосходящими японскими силами и из-за невозможности прорваться во Владивосток командир крейсера принял решение о его затоплении. Перед затоплением корабля (по донесению капитана 2-го ранга Блохина, старшего офицера крейсера, вступившего в командование кораблём после смертельного ранения командира) все убитые были снесены в помещения лазарета и кают-компании. Сам крейсер был затоплен на глубине 100 — 200 сажен у берега . Исходя из этого донесения, можно считать, что в настоящее время крейсер является воинским захоронением, а планируемые корейцами работы могут считаться вскрытием могилы.

Другой корабль, о котором много писали в прошедшие десятилетия, — это эскадренный броненосец «Петропавловск», с которого в 1913 г. японскими водолазами были подняты останки шести российских моряков. Из-за неправильной интерпретации публикаций в сборнике «Рубеж», издававшемся в 20-е гг. в Харбине, возникла версия о том, что были подняты и захоронены останки С.О. Макарова и была развёрнута кампания о «перезахоронении останков адмирала во Владивостоке». В 1996 г. были опубликованы сведения об этом захоронении , но за последнее время найдены новые сведения о работах фирмы Сакурая Ериносуке, производившей водолазные работы. В фондах РГА ВМФ найдено описание расположения на корабле мест нахождения поднятых на поверхность костяков . В деле также находятся письма и рапорты, спасшихся при гибели корабля офицеров штаба, с попытками выяснить принадлежность останков. В материалах, связанных с гибелью «Петропавловска», находятся сведения, показывающие беспочвенность надежды кладоискателей обогатиться за счёт золота в кассах русских кораблей. После гибели броненосца министр финансов Коковцев запросил Морское министерство о судьбе 12 000 000 рублей, находившихся на борту корабля. Дело в том, что журналисты, публиковавшие сообщения о водолазных работах на броненосце, спутали суммы, находившиеся на борту, и стоимость самого корабля. В ответе морского министра указывалось, что на борту находилось 62 500 рублей . В опубликованной в журнале «Морской сборник» статье участника церемонии по захоронению останков, поднятых с «Петропавловска», Н. Арбенева есть описание состояния поднятых с корабля вещей. По его свидетельству, Сакураю удалось поднять из кают ценностей на 800 рублей. Кредитные деньги совсем выцвели, серебро потускнело, золото не изменилось. По всем данным получается, что основная часть денежных сумм на кораблях хоть и исчислялась в золоте, но представлена была бумажными деньгами. Надежды новых последователей Сакурая обогатиться весьма призрачны, и они должны помнить, что на осмотр корабля тому (к моменту захоронения останков) пришлось затратить более 50 000 рублей . В документах и воспоминаниях содержится также упоминание о том, что у Сакурая планировалось выкупить бронзовые буквы названия корабля для установки на вновь строящийся линкор. Обычаи японцев не позволяют им варварски относиться к погибшим Неслучайно на открытии памятника в Порт-Артуре присутствовал генерал Ноги, командовавший армией, штурмовавшей крепость. Да и обстановка после войны изменилась: теперь Россия и Япония были союзниками в борьбе с Германией. Надо было строить новые отношения, и не имело смысла наводить тёмные пятна на отношения в новых условиях. Поэтому взаимодействие стран, только что закончивших войну, в отдании почестей на этой войне погибшим служило укреплению взаимоотношений между Россией и Японией в мирное время. Ну а для теперешних времён те давние дела служат уроком цивилизованного отношения к последствиям войны.

Вообще-то, имя корабля, с которого была высажена команда прапорщика Комарова для строительства поста, слышали все. Но вот вопрос а как оно выглядело на бумаге? Дело в том, что на рубеже веков была изменена транскрипция названия области Китая, соседствующей с Приморьем. Теперь народ, населяющий её, стали записывать как «маньчжуры», но корабль-то назывался совсем по-другому! Имя транспорта «Манджур», которым командовал капитан Шефнер, унаследовала канонерка Сибирской флотилии.

Она часто встречается на дореволюционных открытках, и всегда её имя пишется только через «дж».

В разгар застоя бухту, названную именем корабля, основавшего столицу Приморья, переименовали в Баклан. Будем надеяться, что рано или поздно вернётся на карту Амурского залива корабль капитана Шефнера, а заливу Находка вернут имя пароходо-корвета «Америка». Ведь в те годы, когда эти имена наносились на карту, Америка была Русской (так звалась Аляска с прилегающими территориями).

Вообще, именам кораблей и моряков, что производили гидрографическую опись приморского побережья, не везло, если их принимали за китайские. В начале 1970-х гг. наши чиновники бросились стирать с карты Приморья всё, что напоминало китайский язык. Так, с карты стёрли не только «Америку», «Японец» и «Манджур», но и офицера Кази. Он, кстати, привёл в порт Владивосток первый лайнер «Добровольного флота» и дослужился до генеральского звания в Императорском Российском флоте. Ушли в небытие реки и посёлки, имена которых носили корабли и суда Дальневосточного региона. Так, река Монгутай дала своё имя минзагу Сибирской флотилии. Нет больше на карте Приморья Манзовки, Сучана, Тафуина, Пфусунга, Тетюхе, Компихо-сахо, Вампаусу. Современные бюрократы заполнили карту Приморского края безликими названиями Дальнегорск и Дальнереченск и т.п. В стремлении переименовать города и реки дошло до анекдота. Реку и город Иман переименовали в Большую Уссурку и Дальнереченск. Но вот интересно — чем слово Уссури более русское, чем Иман? Между прочим, краеведы рассказывают, что пригород Владивостока Седанка носит имя жившего там китайца, но название посёлка показалось чиновникам русским и уцелело!

Встретилось мне в РГА ВМФ (тогда ещё ЦГА ВМФ. Ф. 241. Оп. 1. Д. 801. Л. 25) прошение одного из первых начальников Владивостокского поста Бурачка. Его имя носит сопка на Чуркине, известная в народе как «Дунькин пуп». В этой записке содержались сведения о начале кораблестроения в нашем городе. Вот что там говорилось: