Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущева - читать онлайн книгу. Автор: Петр Балаев cтр.№ 56

Нет, я не склонен считать, что такие, как Егоров и Тухачевский уже в 1920 году сознательно предавали Советскую власть. Предателями они стали гораздо позже, когда увидели, что их, «полководцев», особо никто героями и полководцами не считает. Дело, мне видится, гораздо проще обстоит. В 1904–1905 годах деградация генеральского и офицерского корпуса в войне с Японией предстала во всей красе. Так позорно и бездарно воевать могли только войска под командованием кретинов.

Но до Первой мировой войны в армии ничего не изменилось. Деградация только продолжалась. И офицерский корпус в Первой мировой проявил себя во всей красе. Умудриться во время войны вызвать у солдат, с которыми идешь в бой, лютую ненависть к себе — это нечто. Это приговор царскому офицерству.

И вот половина этого офицерства по воле Троцкого перекочевала в командные структуры рабоче-крестьянского войска. И что вы хотели от него? Суворовых и Багратионов хотели в его среде увидеть?

Там и были «Суворовы». Вот 20 мая Ворошилов с Буденным получают директиву РВС Юго-Западного фронта на развертывание. Начинают исполнять ее, но кое-что им из этой директивы становится неясным. Начинают просить встречи с комфронтом. Заметьте, Первая Конная — главная ударная сила Юго-Западного фронта. Она уже развертывается для наступления. А командующий фронтом еще даже не встретился лично с командованием армии! И не намеревался этого делать!

Ворошилов с Буденным на личной встрече настаивают. Егоров ее несколько раз назначает и переносит. За это время поступает от РВС фронта новая директива, уже на наступление. А Егоров продолжает от встречи увиливать.

Наконец 23 мая Климент Ефремович с Семеном Михайловичем едут к Егорову. И тут начинается настоящий водевиль. Они задают комфронта вопрос в лоб: как мы будем прорывать позиционную оборону противника без пехоты?

Просят у Егорова хотя бы одну стрелковую дивизию. Получают категорический отказ. Дальше начинаются совсем уже интересные вещи. Семен Михайлович в мемуарах буквально издевается над своим командующим:

«Но у меня имеется еще вопрос: в директиве не указано, где проходят рубеж обороны противника, его инженерные заграждения, не определена группировка неприятельских сил в полосе наступления Конармии.

— Кроме того, — добавил Ворошилов, — совершенно неясно положение наших соседей — Фастовской группы и 14-й армии.

Командующий фронтом пригласил нас к карте. Из его информации мы узнали, что фронт 12-й армии проходил от устья реки Припять по правому берегу Днепра, затем в обход киевского плацдарма противника на левом берегу до Ржищева. Южнее, на линии Поток — Богуслав — Медвин — Буки, оборонялись соединения Фастовской группы, 14-я армия занимала рубеж Соболевка — Жабокрин и затем по левому берегу реки Ольшанка до Днестра.

— Нас, Александр Ильич, особенно интересует противник, с которым придется иметь дело, — повторил я свой вопрос.

— Сведения фронтовой разведки весьма скудны. Известно, что примерно на участке Липовец — Сквира действует тринадцатая познанская пехотная дивизия, а в районе Белая Церковь — Тараща расположена кавалерийская дивизия генерала Карницкого. Но не исключено, что там имеются и другие соединения».

Оказывается, в директиве на наступление нет сведений о противнике … просто никаких сведений нет. И в ней нет даже сведений о соседях конармии. Егоров что-то пробовал изобразить пальцем на карте (с такого военного станется и пальцем в карту тыкать), но Буденный продолжил издеваться: где противник, на которого наступать нужно?

В конце концов, получили от «полководца» ответ: где противник и какими силами — неизвестно. Финиш. Приплыли. Наступление запланировали, стрелки на картах нарисовали, только забыли выяснить, где противник и какими силами. Ну что здесь сказать? Зато у командующего было военное образование. Правда, уши у него краснели, когда бывший слесарь и бывший унтер его слегка по карте рожей повозили. Конечно, у Александра Ильича была веская причина от встречи со своими подчиненными увиливать.

Вы теперь точно уверены в том, что я клевещу на Егорова и его собратьев-военспецов, когда называю их баранами?

Не будь на юго-Западном фронте Первой Конной, там произошла бы такая же катастрофа, как и у Тухачевского. Если бы вообще удалось оборону поляков прорвать.

Самое интересное, что вполне осознавали своё ничтожество такие как Тухачевский. Только осознавали это в момент, когда их петух в задницу клевал. Как только момент проходил, так снова принималась горделивая поза со скрещенными на груди руками. Наполеоны же!

Миша-скрипач, когда начался разгром его фронта поляками, отойдя от первого шока, сразу сообразил, кто может предотвратить катастрофу. Мигом связался с Троцким и Каменевым и выпросил себе буденовцев. Только уже поздно было.

Зато в мирное время ехидно, за глаза, подсмеивался над некультурными и необразованными Ворошиловым и Буденным. На это ума и воинского таланта у него хватало…

И будь на месте военспецовской бестолочи на командовании фронтами люди, которым эти бестолочи, поддерживаемые Троцким, не дали возможности карьерного роста, такие самородки, как Ворошилов, Буденный, Фрунзе, то гитлеровская Германия столкнулась бы в 1939 году не с просравшими наследство Пилсудского гонористыми маршалами… Если бы вообще смогла гитлеровская клика вырасти во что-нибудь серьезное, все-таки граница с Германией была бы общей. Удавили бы в зародыше. Но это — альтернативная реальность. Бог с ней.

… Едва только конница Буденного вырвалась из польского окружения, куда ее загнало командование под завершение войны, как поступила новая вводная — срочная переброска на Врангелевский фронт. Предстоял марш в 700 километров. И там без палочки-выручалочки было не обойтись.

Почти два года люди не выходили из боев. Мы даже представить себе не можем ту степень напряжения, тот уровень героизма. Стираются постепенно из памяти нашего народа подвиги бойцов Гражданской. «Стираются» — это я еще смягчил очень сильно. Уничтожаются. У нас же как сегодня та война трактуется — «брат на брата»? Наверно, Врангель был братом Ворошилова. А Мамонтов — братом Буденного. Кому Пилсудский был братом? — Только Дзержинскому, кажется.

Помните, что И.В. Сталин говорил на Параде 7 ноября 1941 года? Товарищи, нам сегодня трудно, но это всё ерунда, по сравнению с тем, что было в годы интервенции. Помните? В ВОВ у СССР союзники были, да еще и не самые последние государства на Земле, а тогда — одни против всего мира.

Представляете? Вот те парни, которые в буденовках шагали со штыками наперевес и скакали с шашками наголо на наймитов империалистов: Колчака, Юденича, Деникина, Пилсудского, Врангеля, — они противостояли ВСЕМУ миру!

Судя по тому, как была организована борьба с 4-м походом Антанты, с выступлением Врангеля, Владимир Ильич решал задачу максимальной ликвидации влияния военспецов Троцкого в РККА. Провал наступления против Польши наглядно показал, что высшее командование армии обанкротилось. Оно элементарно не умело руководить воюющими войсками. Сегодня причину провала польской компании исследователи вопроса видят в нереалистичных первоначальных планах, предусматривающих взятие Варшавы. Именно так объяснял всё и Троцкий. Но при этом войска Тухачевского уже подошли к самой столице Польше. «Нереалистичный план» едва не закончился полным разгромом Пилсудского. Конечно, и Иосиф Виссарионович Сталин предупреждал… Но только о чем он предупреждал: «Наши успехи на антипольских фронтах несомненны. Несомненно и то, что эти успехи будут развиваться. Но было бы недостойным бахвальством думать, что с поляками в основе уже покончено, что нам остается лишь проделать “марш на Варшаву”».