Отрешённые люди - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Софронов cтр.№ 14

— Значит, до вечера, дружок? — легонько потрепала его по щекам государыня.

— К вечеру у тебя буду, жди.

— А коль не утерплю, то сама к тебе заявлюсь. Не прогонишь? — игриво спросила она и, резко повернувшись, пошла по заснеженной аллее, гордо неся свою статную фигуру.

Разумовский долго смотрел ей вслед, незаметно, для самого себя, улыбаясь и чувствуя, как горячая волна пробежала внутри, делая его самым счастливым человеком на свете. Потом зачерпнул голой ладонью горсть пушистого снега и приложил ее к разгоряченной голове, отер лоб, щеки и широко перекрестился, привычно ища глазами высокий шпиль Петропавловской крепости с золоченым крестом наверху.

Спустя немного времени императрица уже поспешно входила в свои покои, веселая и возбужденная, кивая застывшим при ее появлении статс–дамам, офицерам гвардии, берущим "на караул", и без задержки впорхнула в приемную перед своим кабинетам, где ее уже поджидали прохаживающиеся взад- вперед сановники.

— Заждались, поди? — переводя дыхание после стремительной ходьбы, спросила она и провела мокрой от снега перчаткой по бледной щеке вице–канцлера Алексея Петровича Бестужева—Рюмина, что с видимым усилием поднимался с низкого кресла. — Да уж сиди, — махнула ему ручкой, — не усердствуй.

— Как можно, матушка, — проговорил тот довольно бодрым голосом, — и со смертного одра при вашем появлении встану, — и добавил уже ей вслед, — рад видеть вас в добром здравии.

— И я рада, — ответила она, уже входя в дверь кабинета, скинула на руки камер–лакею шубу, прошла к зеркалу у дальней стены и быстро провела кончиками пальцев по взлохматившимся льняным волосам, кивнула секретарю "зови" и легко опустилась в подставленное ей малинового бархата кресло, стоявшее во главе большого овального орехового дерева стола.

Первым, осторожно ступая негнущимися от подагры ногами, вошел граф Бестужев—Рюмин. Ему было далеко за пятьдесят и, судя по всему, многочисленные болезни давно подтачивали его здоровье, но при всем том честолюбивая натура графа не позволяла удалиться от дел на покой в какое–нибудь дальнее имение. Гнев императрицы, приказавшей сослать за длинный язык в Сибирь жену его родного брата Михаила Петровича, коснулся и канцлера, но лишь слегка опалил, не сжег до тла, как то могло случиться с иным. Бестужев стойко выдержал удар судьбы и, словно ничего не случилось, продолжал появляться в приемной императрицы в обусловленный час с точностью небесного светила. Более всего он гордился тем, что за всю жизнь ни разу никуда не опоздал, умел с честью выходить из любого самого затруднительного положения; при всем том сплетен о нем в Петербурге ходило больше, чем обо всех столичных сановниках. Кого–кого, а недоброжелателей он сумел нажить немало, но ни одного не ставил и в грош и в удобный момент спешил отплатить им той же монетой.

Следом вошел Петр Иванович Шувалов, надувая и без того пухлые щеки, зорко поглядывая большими широко посажеными глазами по всем углам, словно там мог притаиться заговорщик с палашом. Под мышкой он нес большой рулон бумаги, осторожно придерживая его словно драгоценную ношу. Граф Разумовский был отчасти прав, предполагая, что Шувалов большую часть времени занимается пальбой из пушек. Именно сейчас Петр Иванович опробовал изобретенную им новую пушку, названную весьма грозно — "единорогом". Испытания шли успешно, а потому граф пребывал в благодушном расположении и негромко мурлыкал себе под нос какую–то незамысловатую мелодию, услышанную им от уличного музыканта. Подойдя к столу, демонстративно обошел его кругом, остановился напротив графа Бестужева, прислонил принесенный рулон к креслу, затем неторопливо вынул из бокового кармана огромный кружевной платок вишневого цвета и протяжно высморкался, не спеша сел. Потом, словно вспомнил о чем–то, полез в другой карман и вынул золотую инкрустированную моржовым клыком табакерку, и небрежно положил ее перед с собой, широко улыбнулся глядевшей на него с лукавой усмешкой императрице и сделал ей обычный комплимент:

— Ваше величество как всегда замечательно выглядит. Как вы только время находите на все дела? Диву даюсь, на вас глядючи…

Говорил он неправду, поскольку как раз времени на все у императрицы и не хватало. Большинство государственных важнейших дел задерживались именно по вине Елизаветы Петровны, которая желала поспеть везде, но, когда приходилось выбирать между просмотром бумаг и очередным балом или маскарадом, она выбирала обычно последнее. Приближенные к ней люди считали за лучшее не замечать подобных пустяков, чего никак не могли понять иностранные дипломаты и частенько в своих письмах жаловались на громадные задержки и волокиту в делах. Но императрица с детской непосредственностью считала, что жить надо весело и безоглядно, а потому зачастую поступала вопреки известной поговорке "делу время — потехе час".

Рядом с Шуваловым осторожно опустился в кресло легковесный и подвижный, словно ртуть, Михаил Илларионович Воронцов, занимавший прежде, до известного дела Лестока, пост вице–канцлера. Но затем, во многом благодаря стараниям Бестужева—Рюмина, был смещен, и отошел в тень. К чести его, он не только не затаил обиды на нынешнего канцлера, но нередко вставал на его сторону, защищая от горячих выпадов Петра Ивановича Шувалова, которого любое бестужевское слово раздражало, словно чихотная трава. Многие, зная добрый нрав и безотказность Воронцова, обращались к нему, хлопоча о наследстве или назначении на должность. Он один из первых подтолкнул императрицу к занятию батюшкиного престола и неизменно пользовался ее расположением. Да и женой его была двоюродная сестра императрицы, урожденная графиня Анна Карловна Скавронская, дочь Карла Самуиловича Скавронского, брата Екатерины 1, что так же давало ему значительные преимущества среди прочих сановников. Многочисленные родственники и друзья давно намекали графу о своем желании видеть его предводителем собственной партии, но природная скромность не позволяла тому решиться на подобный шаг. Из числа присутствующих на нынешней "конференции", как сама императрица нарекла подобные совещания, он единственный мог похвастаться тем, что ни разу в жизни не получил ни малейшей взятки или иного подношения. В свое время германский император Карл V11 за особые заслуги даровал Воронцовым графский титул Римской империи, и уже одно это выделяло Михаила Илларионовича из числа прочих близких к императрице людей.

Последним занял свое место князь Никита Юрьевич Трубецкой, исполняющий должность генерал–прокурора Российской империи. Через свою жену, урожденную Анну Львовну Нарышкину, он состоял в родстве с царской фамилией, а через сестер — с родом князей Черкасских и Салтыковых. В свое время Никита Юрьевич не поладил с графом Минихом, не побоявшись влияния того при дворе. После того как бывший фельдмаршал попал в сибирскую ссылку, его почти открытая неприязнь перешла к другу последнего, Бестужеву—Рюмину, что он не особо и скрывал. Должность генерал–прокурора давала ему множество прав, кроме одного — приобретать друзей, чему, впрочем, способствовал и его желчный, язвительный характер. Единственным человеком, с кем он поддерживал приятельские отношения, оставался долгие годы князь Яков Петрович Шаховской, о чьей прямоте и непорочной службе по столице ходили легенды.