Должно ли детство быть счастливым? - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Мурашова cтр.№ 40

Он не видел. В гимназии ходил в середнячках, внешность имел непривлекательную для женского пола, а тут — умная роскошная Эльвира говорила «люблю» и смотрела на него сияющими глазами.

О предохранении он не думал вообще (хотя мать настаивала и презервативы покупала). Думала Эля. Но на четвертом курсе ее методики дали сбой (так она сказала ему, а что сказала по этому поводу мать Макса — вы догадаетесь сами).

Делать аборт Эля отказалась категорически. Да он и сам не хотел: можете смеяться, но ему уже очень хотелось ребенка, сына или дочь — все равно. И, конечно, как порядочный человек, женился.

И сначала это было полное, ничем не замутненное счастье. Он закончил институт, нашел неплохую работу по специальности (там ценились старание и надежность сотрудников). Между двумя детьми как-то успела-таки написать и защитить диплом и Эля. Он приходил с работы, жена улыбалась, дети подползали или подбегали к его ногам, восторженно визжа: «Папа! Папа!», он поднимал на руки сразу обоих… Вот оно!

Изменялось все как-то исподволь, незаметно.

И сейчас — полный кошмар. У Эли скачет настроение: с ним, Максом, она еще ничего, старается сдерживаться, но вся радость ушла, интимных отношений фактически нет. Поговорить, кроме детей, не о чем. Эля потолстела, не слишком следит за собой. Но самое страшное — она постоянно срывается на детей, орет, может ударить крошечную девочку за малейшую провинность. Он на работе, мама рассказывала ему, он не верил, зная ее отношение к невестке, но теперь уже видел своими глазами, неоднократно.

— Я просто не знаю, что мне теперь делать! — с подозрительно блеснувшими глазами воскликнул Макс. — Так жить невозможно. Уйти и оставить детей с ней? Тоже невозможно, я их люблю, это мои дети. Забрать детей? Правильно ли это, смогу ли я их сам воспитать? Да и она их, конечно, добром не отдаст. Мама советует обратиться в социальные органы, но я… мне…

— Вы пытались говорить с Элей? Может быть, она просто устала, ей нужно какое-то разнообразие, отдых?

— Да, конечно, много раз. Она признаёт свою вину, говорит, что постарается сдерживаться, а потом — опять. Отдых? Моя мама приходит посидеть, поиграть с детьми, много помогает, Эля может от них отдохнуть. Разнообразие? Прямо на этой неделе я предложил купить билеты в театр, чтобы мы с ней сходили вдвоем. Она отказалась.

— Эля придет ко мне?

— Я не знаю. Но, конечно, попробую ее уговорить.

* * *

Рабочих гипотез у меня было четыре.

Что-то гормональное, после двух родов с небольшим промежутком — дисфункция, опухоль (потолстела, перепады настроения, честные попытки «взять себя в руки» ни к чему не приводят).

Сенсорная депривация. Эля умна, талантлива, ее мозг годами «затачивался» под решение сложных математических задач, но уже пять лет в этом смысле фактически «простаивает». То, что мы видим, — бунт «голодного» мозга.

Истерическая реакция. Макса разлюбила, его пальцы-макаронины опротивели, про свекровь и говорить нечего, а деваться теперь некуда, как ни крути. Не возвращаться же с двумя детьми в провинцию к матери. Невроз.

Начинающаяся шизофрения. Некоторая шизоидность и в матери, и в дочери рассказом Макса намечена. Печально, но не исключено.

* * *

Эля и вправду на вид была хорошо если не в полтора раза крупнее Макса. Лицо как у матрешки — круглое, румяное. Но глаза — ярко-голубые, умные. Холодные? Пожалуй.

Ничего не отрицала. Да, срываюсь на детей. Да, это ужасно. Нет мне прощения. Именно так, как я написала. С точкой (не с восклицательным знаком) в конце каждого предложения.

Интеллект.

Глядя прямо в голубые глаза, я четко изложила все четыре свои гипотезы.

— Спасибо, — сказала Эля и взяла бумажку.

Быстро набросала схему. По первому пункту — обследование? (Я подтвердила.) По второму — вряд ли, уже два года подрабатывает по интернету, именно решает задачи. По ночам. И еще дает уроки: физика, математика, по «Скайпу». Интересно. Плюс учит немецкий. Хотелось бы большего? Сейчас, пожалуй, нет, дети слишком маленькие. Третий пункт — я все еще люблю Макса. Опять точка. Я почему-то поверила. Четвертое — можно ли достоверно подтвердить или опровергнуть? Консультация психиатра? (Я опять подтвердила, с некоторым сомнением.)

Все вместе заняло двадцать минут.

Еще раз поблагодарила, сдержанно, словно нехотя улыбнулась и попрощалась: алгоритм моих дальнейших действий ясен, бабушка гуляет с детьми на детской площадке, я, пожалуй, больше не буду отнимать ваше время.

* * *

Итак, уважаемые читатели, что же, на ваш взгляд, происходит в семье Эли и Макса? Ответ — в следующей истории.

Что же было дальше с нашими героями?

Историю Эли и Макса я зачислила в разряд своих неудач, но, конечно, еще некоторое время думала над ней. Чем могла быть вызвана холодная отстраненность Эли, если отложить в сторону медицину (как раз в этом-то смысле я ее вполне сориентировала, и она меня как будто услышала)? У человека есть проблемы, он их признаёт, но фактически отказывается обсуждать. Она с самого начала рассматривала меня не как возможного помощника, а как противника? Возможно, но почему? Ответа у меня не было.

Второй вариант: она просто ЗНАЛА, что я не смогу ей помочь, и, будучи предельно рациональной, не стала терять времени. Продолжение логической цепочки было очевидным. В каком случае человек может быть уверен, что собеседник точно не сумеет ему помочь в чем-то разобраться? Когда собеседник не владеет (и не будет владеть) какой-то ключевой информацией.

Но тогда сразу возникает следующий вопрос: а зачем она вообще приходила? А вот из него можно было бы и действовать дальше…

Однако в существующей реальности все это явно было тем, что моя бабушка называла «разговорчики в пользу бедных», в моей рабочей повседневности одни случаи накладывались на другие, и история ушла в «архив неудач».

Но прошло какое-то время, и полулысый Макс с нервно извивающимися пальцами снова возник на моем пороге. И не один. С ним пришла немолодая женщина. Явно прослеживающееся фамильное сходство не оставляло простора для толкований. Однако те же черты в женском исполнении и красиво уложенная платиновая прическа давали совсем иной, чем у Макса, результат: женщина выглядела очень привлекательно. И длиннющие пальцы с аккуратным неброским маникюром только добавляли аристократичности ее облику.

— Я прошу прощения за беспокойство, — сразу заговорила она. — Но мой сын в свой прошлый визит к вам, попросту говоря, не сумел добраться до его сути. Однако, я думаю, вы согласитесь, что его можно извинить: он очень встревожен сложившимся положением в нашей семье.

Я не очень поняла, кого из пришедших я должна извинить, поэтому решила пропустить этот аспект и сразу взяла быка за рога: