Мишель Фуко - читать онлайн книгу. Автор: Дидье Эрибон cтр.№ 110

Фуко жаждет всецело жить своей гомосексуальностью, с которой ему когда-то было так трудно примириться, приобщиться к выставленным напоказ образу жизни и культуре, процветавшими в Нью-Йорке и Сан-Франциско. Он прямо говорит об этом в интервью, которое дает лос-анджелесской газете геев «The Advocate»: «Сексуальность является частью нашего поведения, нашей свободы. Она — то, что мы создаем, и она не ограничивается познанием тайного лица желания, но ведет дальше, к новым формам отношений, любви, созидания. Секс не является чем-то фатальным: он открывает возможность для созидательной жизни. Недостаточно провозглашать себя геем, нужно еще создавать мир геев». Фуко много говорит о «субкультуре СМ», то есть садомазохизме: «Практика садомазохизма — это созидание удовольствия, а сам садомазохизм — настоящая субкультура. Речь идет о процессе изобретения, о стратегических отношениях как источнике физического удовольствия». Да, эту «возможность использовать тело в качестве источника разного рода удовольствий нельзя недооценивать».

Фуко упоминает и о наркотиках. «Нет никакого смысла в том, чтобы выступать за наркотики или против них, — объясняет он. — Наркотики являются частью нашей культуры. Это как музыка: она не бывает хорошей и плохой». По всей видимости, знакомство Фуко с «хорошими наркотиками» не ограничивалось выращиванием «марихуаны» на балконе парижской квартиры, о чем писалось в «Time Magazine». Клод Мориак передает разговор с Фуко, состоявшийся в 1975 году, и комментирует:

А Полю Вейну Фуко признавался, что находился под действием опиума, когда в июле 1978 года его сбила машина на улице Вожирар, рядом с домом. Его отвезли в больницу, и он попросил сообщить о происшедшем Симоне Синьоре, которой он должен был передать текст очередной петиции. Каково было удивление актрисы, когда ей позвонил полицейский и, извинившись за беспокойство, сказал: «Некий месье Фуко просил передать вам, что с ним произошел несчастный случай». — «Как, вы не знаете, кто такой Фуко? Это великий французский философ!»

Самым интересным в интервью, которое Фуко дал газете «The Advocate», является, пожалуй, рассуждение об истории гомосексуальной дружбы:

В Америке Фуко был счастлив: он наконец-то примирился с самим собой. Он доволен работой. Он живет полной жизнью. В начале восьмидесятых годов Фуко серьезно подумывает уехать из Парижа и из Франции, которые его все больше и больше раздражали, и осесть в Америке. Он ни от кого не скрывает, что мечтает поселиться в калифорнийском раю. Утопающем в солнце, прекрасном…

Но именно в этот момент новая чума начала свой опустошительный поход.

«Эта серия исследований выходит в свет позже, чем я предполагал, и в совершенно иной форме» ^[530]. Прошло восемь лет после выхода «Воли к знанию», которая должна была стать введением к пяти книгам. В июне 1984 года появляются два тома, озаглавленные «Использование удовольствий» и «Забота о себе». За эти восемь лет Фуко коренным образом переработал свой проект. Он подступался к нему несколько раз и с большим трудом перестроил материал, который собирался им с того момента, как была задумана «История сексуальности». Сначала он пытался следовать объявленному плану: приступить к отысканию зачатков «дискурса о сексуальности» внутри христианства и доктрины признания. Речь шла, как уже говорилось, об «археологии психоанализа». Фуко погружается в чтение руководств по исповеди и другой христианской литературы, но ему приходится углубляться во все более и более далекое прошлое.

В Коллеж де Франс в 1979/80 учебном году он читает лекции на тему «Управление живыми», посвященные главным образом «процедурам исследования души и признания в раннем христианстве». Возникает вопрос: «Как сформировался тип управления людьми, при котором человек должен не только быть покорным, но и формулировать, кто он?» Фуко анализирует «историю пенитенциарных практик» и кодификацию «проверки совести» в монастырях, сопряженную с обязанностью рассказывать все о себе старшему или учителю ^[531].

Эти исследования приближались к концу, и Фуко пишет книгу, которую называет «Признания плоти». Пробыв долгое время в размышлениях над христианской моралью, Фуко осознал, что довольно затруднительно говорить о первых временах христианства, не задумываясь над тем, что было до него, не попытавшись выяснить, откуда пришли формы «отношения к себе», которые «доктрины плоти» перерабатывают и пускают в русло теории вины и греха. Ибо Фуко обнаружил, изучая христианство, что речь идет не о введении нового более строгого и аскетического образа жизни, как он полагал изначально, а, скорее, о модернизации «техник, направленных на себя». И отказался от уже написанного предисловия к «Признаниям плоти», где он коротко обрисовывал античную философию и языческую мораль. Потому что в этом тексте Фуко, в сущности, ограничился воспроизведением «общих мест», взятых из книг, посвященных этому периоду, в которых языческой культуре приписывалась куда большая сексуальная свобода и толерантность, чем свидетельствуют источники. В них уже представлена христианская тема «суровости». А также — и особенно — потому, что в языческой культуре главной была не проблема строгих правил аскезы, а проблема «техник, направленных на себя», «формирования себя»… Возникает новая линия: поиск в античной философии тематики «заботы о себе» и «использования удовольствий», который позволил бы увидеть, как языческая мораль создавала «модальности подчинения» накануне возникновения христианства.