Особое значение для становления региональной историографии ВЧК имеет коллективная монография ленинградских историков, посвященная ПГЧК. Можно отметить привлеченные партийные и чекистские архивные материалы, насыщенность биографиями местных чекистов, детализацию ряда ключевых дел. Вместе с тем, помимо политической заданности, в работе есть еще один существенный недостаток — в ней практически не рассмотрена деятельность Петроградской ЧК в 1920–1922 гг. Но в целом, наряду с появившимися позднее книгами М.Н. Петрова и А.В. Смолина, она позволяет выявить характерные для Северо-Запада особенности борьбы с контрреволюцией в регионе
[42].
Для этого периода советской историографии ВЧК характерно усиление интереса к биографиям руководителей ВЧК и местных ЧК
[43]. Эти биографические публикации позволяют, хотя и не в полной мере, выявить роль и позицию отдельных лиц в проведении красного террора и в борьбе с контрреволюцией в целом.
Помимо специальных исследований, посвященных чрезвычайным комиссиям и борьбе с контрреволюцией в рассматриваемый период (с 1955 г. по конец 1980-х годов) выходят работы, в которых данная проблематика затронута в связи с другими вопросами истории Октябрьской революции и Гражданской войны
[44]. Особо отметим важный вклад в характеристику Белого движения, который внесли работы Л.М. Спирина. В них впервые была приведена статистика белого террора на советских территориях, подробно освещена роль антисоветских партий в организации террора.
Новый период в историографии вопроса о красном и белом терроре начинается с конца 80-х годов, что было обусловлено политическими изменениями в советском обществе, вызванными перестройкой Горбачева. Среди прочих тем проблема красного и белого террора в гражданской войне была включена в начале 1989 г. Академией наук СССР в комплексную программу исследований по истории Великой Октябрьской революции
[45]. В 1989–1990 гг. новыми изданиями выходят работы историков 20-х годов. Особо следует выделить переиздание работы С.П. Мельгунова и двухтомного документального сборника «Красная книга ВЧК». В журналах печатаются самостоятельные исследования отечественных историков и публицистов, краткие изложения зарубежных работ, архивные материалы
[46].
Нельзя не заметить, что в этот период наблюдается определенный перекос в изобличении красного террора, обусловленный в значительной степени влиянием эмигрантской литературы. Особую роль в этом процессе играла публикационная деятельность Ю.Г. Фельштинского
[47]. Помимо монографии по истории гражданской войны, им были подготовлены два тематических сборника, посвященные проблеме красного террора
[48]. Следует отметить, что, несмотря на большое количество помещенных документов, их ценность снижена механическим подходом составителя к подбору и размещению материалов. В целом же новая публикация документов Особой комиссии, ряда чрезвычайных комиссий (Царицынской и др.) при критическом подходе к их анализу, безусловно, оказывает помощь исследователю в разработке проблемы красного террора в гражданской войне.
Переиздание «Красной книги ВЧК» и отдельные контрвыступления историков не могли изменить кардинально подход к освещению проблемы красного террора
[49]. Освещение политики красного террора стало заложником бурных изменений в последний период перестройки.
Объективный и научный подход наметился лишь к середине 1990-х гг.
[50] Коренному пересмотру подверглась статистика красного террора; прежде заниженные цифры уступили место более реальным данным. Сделаны были первые попытки создания целостной концепции красного террора, его содержания и направленности. Вместе с тем оставались существенные пробелы и упрощения в раскрытии этой важной проблемы, дополненные работами последующих лет.