Это только дополнительно убедило Гурова, что догадки его верны — совершив очередное убийство, Мунтяну решил на время затаиться, опасаясь гнева «своих». А значит, присутствие его у Ашота было вполне вероятным. К кому же еще обратиться в сложной ситуации, как не к преданному соратнику?
Когда Лев въезжал в коттеджный поселок, где жил Ашот, было уже практически темно. Поставив машину на прежнее укромное местечко, он прошел к забору, ограждавшему знакомый участок, привычно перемахнул на противоположную сторону и уже из дальнего угла сада увидел, что площадку для барбекю вновь освещают языки пламени. В мангале горел огонь, за небольшим столиком, неспешно беседуя, сидели Ашот и Мунтяну.
Кроме них, сегодня здесь больше никого не было, даже бдительные охранники румына, которых, по-видимому, он таскал с собой всюду, скромно сидели в сторонке.
В этот раз Гурову не удалось подойти так же близко, как в тот день, когда к Ашоту приезжал Барсук, и он остался в тени садовых деревьев, но и оттуда неплохо было видно и слышно. В вечерней тишине, не нарушаемой ни единым шорохом, лишь негромкие голоса наполняли пространство звуками.
Шашлыки давно были готовы и даже отчасти съедены, на столе стояла бутылка вина и бокалы.
— …я отмажусь, Ашот. Ты ведь меня знаешь, — усмехаясь, говорил Мунтяну.
— В этот раз не знаю, Назар. Барсук — близкий Седого. Он не простит.
— Так и пускай не простит. Пускай накажет. Убийцу. Только я-то тут при чем? Хочу поговорить с ним, пусть кто-нибудь ему передаст.
— Седой с нашими не общается.
— Ничего. Найди и позови Клоуна. Скажи, чтобы не боялся, пускай кого хочет возьмет с собой. Только без оружия. Мои проверят.
— Седой сюда не придет.
— Знаю. Но Клоун — не велика персона. Его можно и сюда. А Седого — в ресторан. Там и безопасно. И ему, и мне. Найди его.
— Клоуна?
— Да. Есть у тебя кто-нибудь на автостанции? Он обычно там отирается.
— Я найду, — заверил Ашот. — Хочешь, чтобы тебе отдали кусок, который был у Коли?
— Почему нет? Чем я хуже? Он и так уже у меня, этот кусок.
— Осталось только «подписать»? — усмехнулся Ашот.
— Да, только это.
— Выпьем, дорогой. Я всегда за тебя, ты знаешь.
Собеседники подняли бокалы и, сделав еще по глотку, пошли в дом.
Дрова, подброшенные в мангал после того, как пожарились шашлыки, теперь лишь тускло тлели. Ночь вступала в свои права, и Гуров подумал, что ему, пожалуй, тоже пора отправляться домой.
Два последних разговора, которые удалось ему подслушать за сегодняшний вечер, вполне отчетливо давали понять, как в ближайшее время будут развиваться события.
Очевидно, этот самый Седой, о котором он в последнее время столько слышал, постарается отомстить Мунтяну за смерть своего «близкого». Мунтяну же, со своей стороны, постарается сделать все, чтобы этого не допустить.
Именно для этого он назначает встречу в ресторане — чтобы «отмазаться». Седой — тот самый человек, который имеет к нему самую большую претензию, ведь Барсук — его «близкий».
Ход беспроигрышный. Конечно, только в том случае, если Мунтяну действительно имеет железную «отмазку». Оправдав себя в глазах Седого, «коллективное прощение» от всех остальных участников группировки он получает автоматически. Действительно, если даже Седой, обиженный лично, снимет претензии, кто еще рискнет что-то предъявлять? Кроме того, Седой, как человек, занимающий, по-видимому, далеко не последнее место в иерархии, всегда сможет замолвить словечко. Дружить с ним выгодно. И, судя по всему, такая дружба — одна из дополнительных целей Мунтяну. Понятно, что сейчас Седой не только не общается «с нашими», а находится в противоположном лагере. Мунтяну же, как человек неглупый, несомненно, понимает, что с такими, как Седой, полезнее дружить.
Но каким образом он собирается «перевести стрелки» на кого-то другого, Гуров совершенно не представлял. Именно Барсук в покушении на него выступил как заказчик, а значит, не было человека, который мог бы желать тому смерти больше, чем Мунтяну.
Ситуация была предельно очевидна, и тем не менее хитрый румын надеялся извернуться и задурить голову не кому-нибудь, а самому Седому.
Лев не сомневался, что Мунтяну собирается пригласить Седого именно в тот ресторан, возле которого он не так давно ушел от его бдительной слежки. Заведение было достаточно солидным и недешевым, чтобы, не смущаясь, приглашать туда самых дорогих гостей.
Он также знал, какую сумму можно оставить в подобном месте, но, уже поднимаясь к себе в квартиру, решил, что ради получения эксклюзивной информации разориться стоит.
«Главное, не проболтаться Маше, — подумал Гуров, открывая дверь, — иначе следующий труп в этом деле будет моим».
На следующее утро Гуров первым делом направился в технический отдел.
Пришло время извлечь из нелегальных способов получения информации, которые сейчас приходилось использовать как основные, реальную пользу. То, что удавалось узнавать в результате подслушиваний, весьма помогало в проведении расследования, но не оставляло никаких видимых следов в копилке собранных материалов. Теперь полковник намеревался это положение исправить.
Поговорив с техниками и объяснив, что ему нужно, он вооружился современным миниатюрным подслушивающим устройством, обладавшим повышенной чувствительностью. «Жучок» улавливал малейшие шорохи и мог зафиксировать даже еле слышный разговор.
Поскольку Лев не мог предугадать, как все сложится в ресторане, именно это ему и было нужно. Он собирался устроиться максимально близко от Мунтяну и его гостя, но если это не удастся, хотел подстраховаться с помощью чудо-техники.
После этого он зашел в комнату, где несколько человек, не снимая наушников, отслеживали телефонные переговоры. Дело Мунтяну было, конечно же, не единственным, находившимся в разработке столичной уголовной полиции, кроме Ашота и его босса специалисты прослушивали и некоторых других «абонентов».
«Подшефными» Гурова занимался молодой парень по имени Игорь.
— Что нового, Игорек? — обратился к нему Лев. — Наговорили наши друзья чего-нибудь интересного?
— Нет, пока ничего особенного, — ответил Игорь. — Мунтяну несколько раз звонил по делам своей фирмы, говорили в основном о строительстве и о расчетах. Кажется, все легально. Бероев звонил только родственникам, разговоры тоже не особенно интересные, большей частью о семейных делах. А, вот как раз! — вдруг оживился он. — Снова кому-то звонит. Подгадал к вашему приходу. Номер незнакомый. Такого, кажется, еще не было.
— Можно я послушаю, Игорек?
— Да, конечно. Присаживайтесь.
Игорь снял наушники и, поднявшись со стула, уступил свое место Гурову.
— Антон? Здравствуй, дорогой! Это Ашот, — услышал Лев знакомый голос.