Война и честь - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Марк Вебер cтр.№ 38

– Удручающе точный анализ, – согласился Вильям. – И вы правы, это – непосредственное, прямое следствие всё тех же доводов, которые они использовали на каждом шагу. Корабли нового типа мощнее, более живучи и требуют меньшего экипажа, а в связи с благополучной кончиной подоходного налога бюджет так резко ужался, что чем-то необходимо поступиться.

– Ты сказал «поступиться»? – гневно повторил Хэмиш. – Чтобы я что-то уступил этому лживому коварному тупоголовому кретину Яначеку! Да я…

– Уймись, Хэмиш, – сказала Хонор, не отрывая взгляда от Вильяма… и даже не задумываясь о том, как небрежно обратилась она к графу Белой Гавани. – Мы уже знаем, что они смотрят на бюджет флота как на своего рода копилку, куда можно беззастенчиво лазить за их драгоценными «мирными дивидендами». Если мы будем психовать и сотрясать воздух, стараясь порвать их в клочья во время дебатов, то людям просто начнет казаться, что мы перегибаем палку. А они, соответственно, будут казаться более благоразумными. Как ни глупа их политика, нам необходимо держаться вместе и говорить об этой политике спокойно и взвешенно. Это особенно касается нас двоих. И вы это знаете.

– Вы правы, – сказал Хэмиш после короткой звенящей паузы и сделал глубокий вдох. – Итак, они собираются еще сильнее сократить нашу боеспособность, так, значит? – спросил он.

Его брат кивнул.

– И, полагаю, Юргенсен и его прикормленные аналитики из РУФ собираются поддержать Яначека? – фыркнул Хэмиш.

– Конечно собираются, – ответил Вильям, и теперь пришла очередь Хонор горько и возмущенно фыркать.

Никого не удивило, когда Яначек начал свой второй срок на посту Первого Лорда Адмиралтейства с вывода за штат Хэмиша Александера. Послужной список графа Белой Гавани был блестящим, но даже будь он совокупной реинкарнацией Горацио Нельсона, Того Хейхатиро, Реймонда Спрюанса, Густава Андермана и Эдуарда Саганами, этого было бы недостаточно, чтобы перевесить яростную личную вражду между ним и сэром Эдвардом Яначеком.

Но увольнение Хэмиша, по крайней мере, было ожидаемым, сколь бы мелочным и мстительным это ни было. Однако Хонор подозревала, что флот в целом был не меньше неё удивлен и возмущен, когда Яначек решил, что сэр Томас Капарелли и Патриция Гивенс тоже «заслужили отдых».

Ну допустим, Капарелли действительно нуждался в отдыхе после огромного напряжения десяти лет на посту главнокомандующего Звездного Королевства. Но ведь не это послужило причиной его смещения. После возвращения с Цербера она достаточно хорошо узнала бывшего Первого Космос-лорда: Томас Капарелли никогда не стал бы подпевалой политической марионетки. Честность не позволила бы ему молчать, пока Яначек кромсает военный флот, а правительство в то же самое время увиливает от формального завершения войны с хевами. Так что Капарелли постигла та же судьба, что и графа Белой Гавани, хотя и несколько по другим причинам.

Приблизительно по тем же причинам «ушли» и адмирала Гивенс, несмотря на её феноменально успешный послужной список в качестве шефа Разведывательного Управления Флота. Видимо, её преданность Капарелли и тесные деловые отношения с ним в глазах Яначека в любом случае требовали увольнения в соответствии с принципом управления персоналом в просторечии именуемым «новой метлой». Еще, правда, ходили слухи о фундаментальных разногласиях между Пат Гивенс и Яначеком по поводу пересмотра приоритетов разведки военного флота, но самым большим ее грехом был, безусловно, отказ подтасовать результаты анализа РУФ в угоду новому Адмиралтейству. Поэтому и она оказалась на половинном жалованье – в награду за её помощь по спасению Звездного Королевства.

Единственное, в чем никто никогда не заподозрил бы человека, пришедшего на смену Гивенс, – это в излишней самостоятельности. Адмирал Фрэнсис Юргенсен для королевского флота военного времени был своеобразным анахронизмом: флаг-офицер, получивший свой высокий ранг благодаря политическим покровителям, а не каким бы то ни было личным способностям. До войны таких офицеров было удручающе много, но с тех пор их ряды заметно поредели. Обыкновенно инициатором чистки был Капарелли, но слишком часто (и болезненно) причиной становились боевые действия неприятеля. К сожалению, при новом руководстве Адмиралтейства эти люди снова начали возвращаться. Хонор это казалось отвратительным, но неизбежным. В конце концов, ведь и сам сэр Эдвард Яначек на протяжении всей своей карьеры был образцом именно такого офицера.

У Юргенсена было одно достоинство, перевешивавшее любые недостатки: он понимал, что требуется Яначеку и политическому руководству. Хонор не готова была обвинить его в прямой фальсификации данных, хотя и не поручилась бы, что он на такое не способен. Но на флоте – особенно среди разведчиков – настойчиво поговаривали, что Юргенсен давно славится склонностью интерпретировать данные сообразно пожеланиям начальства.

– Что ж, полагаю, это было неизбежно, – сказал граф Белой Гавани, нахмурившись. – Им же надо откуда-то выжимать деньги для покупки голосов.

– Да, – согласился Вильям, – скорее всего неизбежно и, если честно, меня это особо не удивляет. В сущности, если быть совершенно откровенным, меня удивило – и привело в смятение – совсем другое из того, что сообщили мои информаторы.

– Другое? – Хонор пристально посмотрела на него, вслушиваясь в причудливые всплески неуверенности и огорчения, исходившие от Вилли.

Она всегда досадовала на то, что, обладая способностью читать эмоции, совершенно не способна улавливать стоящие за ними мысли. Как, например, в данном случае. Она была практически уверена, что очевидный гнев Вильяма направлен не на неё, но при этом она, без сомнения, была как-то с этим связана и, более того, именно из-за нее он был неподдельно огорчен.

– Да. – Вильям на миг скосил глаза в сторону, взглянув на портрет Пола Тэнкерсли, который Мишель Хенке заказала к последнему дню рождения Хонор. Пол, точь-в-точь такой, каким был при жизни, стоял напротив рабочего стола Хонор. Вильям лишь на мгновение позволил себе задержаться взглядом на его улыбающемся лице. Затем глубоко вздохнул, расправил плечи и повернулся так, чтобы видеть Хонор и графа одновременно.

– По моим источникам, Высокий Хребет и его союзники абсолютно уверены в том, что нашли способ серьезно подорвать доверие к вам, Хонор, и к Хэмишу. Для них, так же как и для нас, очевидно, что вы двое способны наиболее эффективно противодействовать этому безумию, но они полагают, что сумеют нейтрализовать вас до определенной степени… поскольку вам придется отвлечься от этой опасной темы.

– Когда рак на горе свистнет! – фыркнул граф, но Хонор, ощутив прокатившуюся сквозь неё бурю эмоций, скрывавшихся за голубыми глазами Вильяма, замерла, успокаивая внезапно сжавшийся желудок.

– Говорите, Вилли, – тихо сказала она, и он вздохнул.

– Завтра утром, – сказал он ей бесцветным голосом, – в колонке Соломона Хейеса будет напечатано, что вы с Хэмишем – любовники.

Кровь отхлынула от лица Хонор, но ее чувства поблекли рядом с раскаленной добела яростью, полыхнувшей от графа. У Вильяма не было эмпатических способностей, но все было ясно и так. Лицо Вилли превратилось в маску, а голос лишился последних обертонов, когда он заговорил снова.