Пятое Правило Волшебника, или Дух огня - читать онлайн книгу. Автор: Терри Гудкайнд cтр.№ 120

Она некоторое время пристально смотрела ему в глаза.

— Но оно ведь не ложное. Ты можешь подтвердить правдивость моих слов. Ты говорил, что хочешь стать Искателем Истины, помнишь? Это твоя мечта. Моя мечта — пойти в армию, твоя — стать Искателем Истины. Как человек, желающий стать Искателем, ты должен будешь встать и подтвердить истинность моих слов.

— Я хакенец. Ты действительно считаешь, что они поверят словам двух хакенцев, а не самому министру культуры? Совсем сдурела? Беата, никто не поверил Клодине Уинтроп, а она была андеркой, да еще и высокопоставленной. Она выдвинула обвинения против министра, чтобы ему досадить, и теперь она мертва.

— Но если это правда...

— Что правда, Беата? Что ты говорила мне, какой министр великий человек? Что ты находишь его очень красивым? Что ты смотрела на его окно, вздыхала и называла его Бертраном? Что у тебя глазки загорелись, когда тебя пригласили к министру? Что Далтону Кэмпбеллу пришлось держать тебя под локоток, чтобы ты не взлетела от восторга, получив приглашение зайти к министру, чтобы он лично поведал тебе на предмет передачи Ингеру, как ему нравится поставляемое Ингером мясо? Я только видел тебя и его... Может, потом тебя одолела жадность. Женщины потом так себя ведут, я слышал. Отдавшись добровольно, они иногда потом выдвигают обвинения, чтобы получить для себя что-нибудь. Так люди говорят. Все, что мне известно, это что ты, вполне возможно, пришла в такой восторг от встречи с ним, что сама задрала подол и поинтересовалась, не хочет ли он тебя. Ты же мне ничего не рассказывала! Единственное, что я от тебя получил, — это оплеуху. Очень может быть — за то, что я видел, как ты получаешь удовольствие в объятиях министра в то время, когда должна работать. Насколько мне обо всем этом известно, такое тоже может быть правдой.

У Беаты задрожал подбородок, и она попыталась сморгнуть набежавшие слезы.

Рухнув на колени, она закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

Несан некоторое время тупо смотрел, не зная, что делать. Наконец он опустился на колени рядом с девушкой. Он ужасно встревожился, видя ее плачущей.

Он знал Беату давно и ни разу не слышал, чтобы она плакала, как другие девчонки. И вот теперь она рыдает, как ребенок.

Несан сочувственно тронул ее за плечо. Она сбросила его руку.

Поскольку в утешении она не нуждалась, Несан просто молча сидел. У него мелькнула мысль уйти и оставить ее плакать в одиночестве, но потом он решил, что если ей вдруг что-то понадобится, то по крайней мере в ее распоряжении будет он.

— Несан, — выговорила она сквозь слезы, — что мне теперь делать? Мне так стыдно! Я такое устроила! Это я во всем виновата, я соблазнила хорошего андерского мужчину, и все из-за моей гнусной похотливой хакенской сущности! Я этого не хотела, и не думала его соблазнять, и все же соблазнила! То, что он сделал, он сделал по моей вине. Но я не могу врать и говорить, что уступила добровольно, потому что это не так. Совсем наоборот. Я пыталась с ними бороться, но куда там, они были гораздо сильней меня. Мне так стыдно! Что же мне теперь делать?

Несан проглотил стоявший в горле комок. Ему не хотелось этого говорить, но ради ее безопасности он вынужден. Если он этого не сделает, Беата запросто может закончить тем же, что и Клодина Уинтроп. А он может оказаться тем, кому прикажут это сделать. И тогда всему конец, потому что Несан отчетливо понимал: он не сможет причинить зла Беате. И снова окажется на кухне отскребывающим котлы. В лучшем случае. Но скорее согласится на это, чем причинит боль Беате.

Несан взял ее за руку и ласково разжал ей пальцы. Потом порылся в кармане и вложил в ее ладошку булавку со спиральной головкой. Ту самую, которой Беата обычно закалывала воротник своего платья. Ту самую, которую она потеряла на третьем этаже поместья в тот день.

— Ну, насколько я понимаю, Беата, ты влипла по уши. И я не вижу никакого другого выхода, кроме одного.

— Да, пожалуйста, — улыбнулась Тереза. Далтон взял с протянутого слугой блюда два печеных телячьих яичка. Хакенец преклонил колени, грациозно выпрямился и удалился скользящей походкой. Далтон положил мясо на тарелку, которую делил с Терезой, с удовольствием жующей свое любимое блюдо — кролика в собственном соку.

Далтон устал, и ему до смерти надоел затянувшийся пир. У него имелись не терпящие отлагательства дела, которые требовали внимания. Конечно, его наипервейшая обязанность служить министру, но этому самому министру куда бы больше пошло на пользу, если бы его помощник сейчас потихоньку в тени занимался делами, вместо того чтобы сидеть на виду у всех за верхним столом, кивая и смеясь скабрезным шуточкам министра.

Бертран, размахивая куском колбасы, рассказывал что-то нескольким богатым торговцам, сидевшим на дальнем конце верхнего стола. По утробному хохоту торговцев и по тому, как Бертран помахивал колбасой, Далтон отлично знал, какого рода вещи тот рассказывает. Стейн больше всех наслаждался пошлым анекдотом.

Как только смех затих, Бертран извинился перед женой и попросил прощения за анекдот. Хильдемара хихикнула и лишь отмахнулась, заявив, что муж просто неисправим. Торговцы засмеялись ее добродушной терпимости к выходкам супруга.

Тереза тихонько ткнула Далтона локотком и шепотом поинтересовалась:

— Что за анекдот рассказал министр? Мне отсюда не слышно.

— Тебе следует благодарить Создателя, что он не одарил тебя более тонким слухом. Это один из тех Бертрановых анекдотов, если понимаешь, о чем я.

— А! — усмехнулась она. — Но ты мне его дома расскажешь?

— Дома, — улыбнулся Далтон, — я тебе его продемонстрирую, Тэсс.

Она гортанно рассмеялась. Далтон взял телячье яичко и обмакнул в чесночно-винный соус. Дал жене откусить кусочек и слизнуть соус с его пальцев, а потом сунул в рот остатки.

Продолжая жевать, он обратил внимание на трех сидящих в противоположном конце зала Директоров, увлеченных какой-то серьезной беседой. Они активно жестикулировали, хмурились, качали головами и подчеркивали пальцем что-то ими сказанное. Далтон знал, о чем идет речь. Почти все разговоры в зале крутились вокруг одной и той же темы — убийства Клодины Уинтроп.

Министр, облаченный в узкий пурпурно-ржавый полосатый кожаный дублет, надетый поверх расшитого золотом колета, наклонился поближе к Далтону, приобняв его за плечи. Белый кружевной манжет министра был заляпан красным вином, и казалось, будто у него из-под узкого рукава течет кровь.

— Все еще очень сильно переживают смерть Клодины, — сказал Бертран.

— Увы. — Далтон обмакнул кусок баранины в мятное желе. — Это ужасная трагедия.

— Да, она заставила нас всех понять, насколько еще мы далеки от идеалов цивилизованности, к которым так стремимся. Эта трагическая смерть показала нам, как много предстоит сделать, чтобы сплотить хакенцев и андерцев в единое мирное сообщество.