Седьмое Правило Волшебника, или Столпы творения - читать онлайн книгу. Автор: Терри Гудкайнд cтр.№ 10

Когда-то в далеком прошлом пещера образовалась из-за того, что отколовшийся кусок скалы выпал, подобно расшатавшемуся гигантскому зубу, и вонзился в нижнюю часть склона, а на его прежнем месте осталось сухое гнездо. Теперь у подножия скалы вокруг скатившихся валунов густо выросли деревья. Пещера уходила вглубь всего на двадцать футов, но скала над входом защищала от непогоды, словно навес, и внутри всегда было сухо. Дженнсен была высокого роста, но потолок пещеры позволял ей стоять прямо, только кое-где приходилось наклоняться. Поскольку Себастьян был лишь немного выше ее, ежик его волос, казавшихся янтарно-оранжевыми при свете костра, также не задевал потолка. Когда странник пошел за сложенными в глубине сухими дровами, цыплята запищали, но быстро успокоились.

Дженнсен присела на корточки возле костра, спиной к дождю, и протянула руки к потрескивающему огню. Себастьян сделал то же самое по другую сторону. После дня, проведенного в холоде и сырости, тепло костра казалось роскошью. Дженнсен хорошо знала, что рано или поздно зима нагрянет со всей яростью. И сейчас уже на улице было холодно и неуютно, но будет еще хуже.

Девушка пыталась не думать о том, что придется покинуть дом. Уже в тот момент, когда она увидела записку, она знала, что предстоящего не избежать.

— Вы голодны? — спросила она.

— Умираю от голода, — сказал Себастьян, предвкушая рыбу на ужин с не меньшим нетерпением, чем Бетти — морковку.

Да и у Дженнсен от запаха рыбы заурчало в животе.

— Это хорошо. Мама всегда говорит, что когда у больного появляется аппетит, дела идут на поправку.

— Через день-другой я буду в полном порядке.

— Да, отдых пойдет вам на пользу. Мы никогда и никого еще не оставляли здесь. Но поймите, нам надо принять меры предосторожности.

По глазам Себастьяна она увидела, что тот ничего не понял. Тем не менее он пожал плечами, признавая ее благоразумие.

Дженнсен достала из ножен свой нож. Он не шел ни в какое сравнение с изящным оружием погибшего солдата.

У ножа Дженнсен была простая рукоять, сделанная из оленьего рога, и тонкое лезвие, отточенное, как бритва. Девушка быстро сделала небольшой надрез на внутренней стороне своего левого предплечья. Себастьян, нахмурившись, запротестовал, но она строго глянула на него, и он застыл на месте, с растущим интересом наблюдая, как Дженнсен вытирает обеими сторонами лезвия алые капли крови, сочащиеся из раны. С вызывающей решимостью она посмотрела гостю в глаза, а затем повернулась к нему спиной и прошла к выходу пещеры, туда, где дождь увлажнил землю.

Опустившись на корточки и чувствуя на себе взгляд Себастьяна, Дженнсен начертила намоченным в крови ножом большой круг, затем четырьмя быстрыми движениями нарисовала квадрат, углы которого касались круга. И почти не прерывая линии, изобразила меньший круг, вписанный в квадрат.

Рисуя фигуру, она тихо бормотала молитвы, прося добрых духов помочь движениям ее руки. Похоже, она все делала правильно. Себастьян мог услышать ее голос, но вряд ли различал слова. Вдруг ей пришло в голову, что все это напоминает голоса, которые ей иногда чудились. А когда она чертила внешний круг, то услышала голос, шепотом звавший ее по имени.

После молитвы она открыла глаза и нарисовала восьмиконечную звезду, лучи которой пронзали оба круга и квадрат. Считалось, что лучи представляют собой дар Создателя, поэтому, рисуя восьмиконечную звезду, Дженнсен всегда нашептывала молитву, которая произносилась в благодарность за дары.

Когда она закончила обряд и подняла глаза, перед нею стояла мать, будто возникшая из тени или материализовавшаяся из рисунка. В свете пламени мать была похожа на образ духа неземной красоты.

— Молодой человек, вы знаете, что означают эти рисунки? — спросила она еле слышным голосом.

Себастьян неотрывно смотрел на нее, как обычно смотрели все впервые видящие. Потом он отрицательно покачал головой.

— Это называется Благодать. Эти фигуры рисовали тысячу лет люди, наделенные магическим даром, — говорят, с момента создания мира. Внешний круг означает начало вечного существования подземного мира — мира Владетеля. Внутренний круг — продолжение мира живых. Квадрат представляет собой разделяющую оба мира завесу смерти. Время от времени он касается обеих сущностей. Звезда — дарованная Создателем магия, простирающаяся сквозь жизнь и пересекающая мир мертвых.

Костер потрескивал и шипел, мать Дженнсен возвышалась над ним, словно некая призрачная фигура. Себастьян молчал.

— Моя дочь нарисовала Благодать, чтобы охранять вас и ваш сон сегодня ночью. Есть еще одна Благодать — перед дверью в дом.

На какое-то время повисло молчание, а потом она продолжала:

— С вашей стороны было бы очень неразумно пересекать знаки без нашего согласия.

— Я понял, госпожа Даггет.

При свете костра лицо гостя оставалось бесстрастным. Потом голубые глаза повернулись в сторону Дженнсен, слабая улыбка тронула губы, хотя выражения лица оставалось серьезным.

— Вы удивительная девушка, Дженнсен Даггет. Полная загадок… Сегодня я буду спать в безопасности.

— Вот и хорошо, — сказала мать, — кроме ужина, я принесла травы, которые помогут вам уснуть.

Держа в одной руке миску, полную жареной рыбы, другой рукой она взяла Дженнсен за локоть, подвела к костру и усадила рядом с собой, напротив Себастьяна. Судя по серьезному выражению его лица, женщины достигли своей цели.

Мать взглянула на Дженнсен и улыбнулась ей так, чтобы гость не видел. Дженнсен все сделала верно.

Протянув Себастьяну миску с рыбой, мать сказала:

— Я хочу поблагодарить вас, молодой человек, за то, что вы сделали сегодня для Дженнсен.

— Меня зовут Себастьян, с вашего позволения.

— Да, Дженнсен мне говорила.

— Я помог с удовольствием. На самом деле это была помощь и мне самому. Мне бы совсем не хотелось, чтобы за мной охотились д’харианские солдаты.

— Возьмите вот этот кусок сверху. Он с травами, которые помогут вам уснуть, — заметила мать.

Себастьян проткнул ножом указанный кусок. Дженнсен взялась за другой, предварительно вытерев лезвие ножа об юбку.

— Дженнсен говорит, вы не из Д’Хары.

Гость взглянул на хозяйку:

— Верно.

— Мне, честно говоря, трудно в это поверить. Границы Д’Хары непроходимы. За всю мою жизнь никто не смог преодолеть их. Как же вам удалось?

Зубами Себастьян снял с ножа кусок рыбы. Чтобы остудить, погонял воздух между зубами. Прожевав рыбу, взмахнул лезвием ножа:

— Сколько времени вы находитесь здесь, в глухом лесу? Без людей, без новостей… Очень давно, я полагаю. Тогда ясно, почему вы не знаете, что с некоторых пор барьер снят.

Мать с дочерью восприняли эту ошеломляющую новость, в которую трудно было поверить, молча. И так же молча начали представлять открывающиеся перед ними возможности. Впервые за всю жизнь побег стал казаться Дженнсен приемлемым. Невыполнимая мечта всей их жизни вдруг оказалась на расстоянии одного путешествия. Раньше они странствовали, чтобы спрятаться. Теперь, казалось, в этих странствиях, наконец, будет поставлена точка.