– Ох… Благодарить. – Рыцарь, пошатываясь, сделал неопределенный жест в сторону Хораса.
– Однако, – продолжил Холт, и в его голосе прорвались нотки мрачного удовлетворения, – согласно рыцарскому кодексу, ваше оружие, доспехи, конь и прочее имущество отныне принадлежат сэру Хорасу.
– Правда? – недоверчиво осведомился Хорас.
Холт кивнул:
– Точно.
Рыцарь снова попытался встать, и снова Холт удержал его.
– Но сирры, – вяло запротестовал он. – Мой оружье? Мой доспехь? Это же неправды?
– Еще какие правды, – ответил Холт.
Лицо галлийца еще больше вытянулось и побелело, когда до него дошел весь смысл сказанного незнакомцем в сером плаще.
– Холт, – вмешался Хорас. – Но без оружия и коня он же будет совершенно беззащитным…
– Да, так и есть, – последовал быстрый ответ. – Так ему будет гораздо сложнее обирать беззащитных путников, желающих пройти по мосту.
До Хораса наконец дошло.
– А-а-а… – протянул он. – Теперь понятно.
– Вот именно. – Холт многозначительно посмотрел на ученика. – Ты славно поработал сегодня, Хорас. Заметь, все дело заняло у тебя каких-то пару минут, но теперь этот стервятник останется без работы, и дорога станет для местных жителей немного безопаснее. А кроме того, не стоит забывать и про недешевую кольчугу, меч, щит и симпатичную лошадку. Все это мы продадим в первой же деревне, которая встретится нам на пути.
– Ты уверен, что таковы правила? – спросил Хорас, и Холт одарил его широкой улыбкой.
– О да. Все честно и по справедливости. Ему это было ведомо. Он просто должен был приглядеться получше, прежде чем вызывать нас на поединок. А теперь, великий воин, – обратился он к поникшему рыцарю, что сидел у его ног, – давай-ка снимем с тебя эту кольчугу.
Рыцарь крайне неохотно повиновался.
Холт снова широко улыбнулся своему спутнику:
– Знаешь, а в Галлике мне нравится гораздо больше, чем я ожидал.
Глава 17
Двумя днями позже «Волчий ветер» покинул гавань Скоргхийла и направился на северо-восток.
Слагор со своими людьми остался на острове: им нужно было наскоро залатать корабль, прежде чем пускаться в путь. Судно было в очень плохом состоянии. Решение Слагора выйти из порта пораньше дорого обошлось команде.
Ветер, неделями дувший с севера, теперь поменял направление, и скандианцы смогли поставить большой гротовый парус. «Волчий ветер» легко заскользил по серому морю, оставляя за собой рябь. Движение по морю веселило и придавало сил; километры один за другим оставались позади, и матросы все больше приободрялись, приближаясь к родной земле.
Только Уилл и Ивэнлин не могли разделить всеобщей радости. Скоргхийл был местом неприветливым и пустынным. Но время, проведенное там, отдаляло время их разлуки. Они знали, что в Халласхольме их продадут в рабство и, скорее всего, они окажутся у разных хозяев.
Уилл однажды попытался подбодрить девушку:
– Говорят, что Халласхольм – не слишком большой. Поэтому, даже если мы и не окажемся вместе, все равно сможем видеться. Вряд ли нас заставят работать двадцать четыре часа семь дней в неделю.
Ивэнлин промолчала. Из того, что она знала о скандианцах, можно было сделать вывод, что как раз это их и ожидает.
Эрак заметил, как молчаливы стали Уилл и Ивэнлин, как печальны, и не мог им не посочувствовать. Может, он сумеет как-то сделать, чтобы их не разлучали?
Конечно, он может просто оставить их у себя, подумал ярл. Но рабы были ни к чему. Как военнокомандующий скандианцев, он жил в главном бараке, где за его удобством следили особые люди. Если он оставит аралуинцев у себя, ему придется платить за их хлеб и одежду. И нести за них ответственность. Нет уж, дудки, подумал он, сердито тряся головой.
– Да к черту их, – пробормотал он в ярости, пытаясь отделаться от тяжелых мыслей и сосредоточиться на том, чтобы корабль плыл точно по курсу.
На двенадцатый день путешествия они разглядели берег Скандии – как раз тогда, когда и предсказывал Эрак. По восхищенным взглядам, которые команда бросала на ярла, Уилл понял, что это было значительным достижением.
Все последующие дни корабль медленно приближался к берегу, и аралуинцы уже могли разглядеть подробности: казалось, основными чертами пейзажа этой страны были отвесные скалы и заснеженные горы.
– Он так уловил течение Лока, комар носа не подточит, – сообщил им Свенгал, готовясь вскарабкаться в воронье гнездо.
Жизнерадостный старший помощник по-своему привязался к молодым людям. Он знал, что в рабстве жизнь их станет тяжелой и унылой, и стремился напоследок согреть их несколькими теплыми словами, когда выдавалась возможность. К сожалению, его следующее замечание, которым он хотел подбодрить пленников, оказало противоположный эффект.
– Ну что ж, – промолвил он, хватаясь за фал, чтобы взобраться на верхушку мачты, – через пару-тройку часов мы будем дома.
Оказалось, он ошибся. Драккар, встав наконец на весла, прибыл в порт через какой-нибудь час с четвертью. Когда из дымки появился Халласхольм, Уилл с Ивэнлин неподвижно стояли на палубе.
Город действительно было небольшим. Приютившийся у подножия поросших соснами гор, Халласхольм мог похвастаться пятью десятками домов; все они, построенные из сосновых бревен и крытые соломой и дерном, были одноэтажными.
Дома теснились у входа в гавань, где стояла на якоре дюжина кораблей; некоторые суда были вытащены на берег, и люди занимались их бесконечным ремонтом. Почти из всех труб вился дымок, и в воздухе стоял тяжелый запах горящей сосны.
Главное здание, Парадный зал Рагнака, было построено из тех же сосновых бревен, что и другие жилища. Но оно было длиннее и шире, с остроконечной крышей, благодаря которой дом верховного ярла возвышался над соседними. Он располагался в центре городка, притягивая к себе взгляды, и был окружен рвом и частоколом – опять из сосны, как заметил Уилл. Похоже, из сосны в Скандии строили всё. Длинная широкая дорога вела от пристани к воротам в частоколе.
Рассматривая город через гладкую, точно зеркало, воду залива, Уилл подумал, что окажись он здесь в другое время и при других обстоятельствах, то нашел бы красивыми и эти аккуратно выстроившиеся домики, и высокие, покрытые снегом горы за их спинами.
Но теперь ничего не казалось ему привлекательным в этом новом их пристанище.
Пока корабль приставал к берегу, в воздухе одна за другой закружились снежинки.
– Я так и думал, что здесь будет прохладно, – негромко проговорил Уилл.
Он почувствовал, как прохладные пальцы Ивэнлин осторожно коснулись его ладони. Он мягко пожал девушке руку, надеясь, что это ее взбодрит. Сам он сейчас был совершенно подавлен.