– Что? Ты про мальчишку? Да мы просто поговорили про Великого Синего Кита.
Эрак задумчиво потер подбородок:
– Что, правда? И почему же вы заговорили о нем?
Свенгал помедлил, затем ответил:
– Он просто хотел разузнать про прилив, вот и все.
Моряк подождал, не добавит ли Эрак еще чего-нибудь, а затем пожал плечами и пошел внутрь.
– Вот оно что, – пробормотал капитан себе под нос. – За этим мальчишкой глаз да глаз нужен.
Следующие несколько часов Эрак сидел снаружи и дремал на солнышке, но глаза его неотступно следовали за учеником рейнджера. Потом он увидел, как Уилл кидает в воду ветки плавуна и наблюдает за волной, которая уносит их в море.
– Интересно, – пробормотал капитан.
Он заметил, как юноша осторожно осматривает вход в гавань. Тяжело склоняясь набок, погрузившись глубоко в воду, к гавани медленно тащился корабль.
Глава 8
Облаченный в серое всадник уныло сгорбился, накрывшись плащом. Он медленно ехал сквозь изморось дождя, накрывшую окрестные поля. Кони – один был оседлан, а другой навьючен – брели по лужам.
За его спиной, когда он добрался до вершины холма, взмыли вверх башни и шпили замка Аралуин. Но Холт не оглянулся, чтобы насладиться великолепным зрелищем. Его взгляд был устремлен вперед.
Он услышал, что за ним едут двое всадников, еще задолго до того, как они поравнялись с ним. Уши Абеляра дернулись от гулкого топота копыт, и Холт понял: его конь узнал животных, принадлежавших рейнджерам. Холт понял, зачем они едут. Он почувствовал легкий укол разочарования. Он-то надеялся, что в суматохе, расстроенный его изгнанием, Кроули забудет забрать у него один небольшой предмет, который теперь придется отдать.
Со вздохом смирившись с неизбежным, рейнджер легко коснулся поводьев Абеляра. Безупречно выдрессированный конь тут же откликнулся на этот жест и остановился. Вьючной конь за его спиной сделал то же самое. Цокот все приближался, и Холт ждал, равнодушно уставившись вперед. Вскоре к нему подъехали Кроули и Джилан.
Кони негромко заржали, приветствуя друг друга. Трое всадников были более сдержанны. Они неловко молчали, затем Кроули наконец заговорил:
– Что ж, Холт, ты уехал очень рано. Нам пришлось поторопиться, чтобы догнать тебя. – Он чересчур рьяно демонстрировал сердечность и пытался скрыть печаль.
Холт без всякого любопытства оглядел двух коней. В холодном влажном воздухе от их крупов поднимался легкий пар.
– Да, я вижу, – ответил он спокойно.
Рейнджер пытался не замечать отчаяния, отражавшегося на юном лице Джилана. Он знал, что его бывший ученик глубоко страдает, пытаясь объяснить для себя действия учителя, и смирил свои чувства, пытаясь изгнать из сердца скорбь.
Следующие слова Кроули произнес сухо:
– Холт, есть кое-что, о чем ты, видимо, забыл. Жаль, что я вынужден настаивать на этом, но… – Он помедлил.
Холт не хотел облегчать командиру задачу и придал лицу непонимающее выражение:
– У меня есть сорок восемь часов на то, чтобы покинуть королевство, начиная с рассвета. Я пересеку границу к сроку. Вам необязательно меня сопровождать.
Кроули покачал головой. Краем глаза Холт увидел, что Джилан взглянул и уставился на землю. Все это причиняло ему много боли. Холт знал, зачем пришел Кроули, и запустил руку под плащ, нащупывая серебряную цепь.
– Жаль, что ты об этом вспомнил. – Холт старался говорить весело, но ему помешал комок в горле.
Кроули печально тряхнул головой:
– Холт, ты знаешь, что не можешь оставить амулет. Так как тебя изгнали из королевства, в войске ты тоже больше не служишь.
Холт кивнул. Когда он расстегнул цепь и протянул маленький серебряный лист главе рейнджеров, в глазах у него защипало. Металл все еще хранил тепло его тела. Кроули сжал Дубовый Лист в ладони, и взор Холта затуманился. Всего лишь маленький кусочек яркого металла, подумал он, но как много он для него значит. Большую часть жизни он с гордостью носил на груди символ рейнджера, а теперь лист не принадлежал ему.
– Прости, Холт, – горестно произнес Кроули.
Холт приподнял плечо.
– Это все мелочи, – вздохнул он.
И снова повисла тишина. Кроули вглядывался рейнджеру в глаза, стараясь разгадать, что скрывалось в их глубине. У старого рейнджера был равнодушный вид. Это была лишь маска, но прилегала она плотно. Наконец командир склонился к нему:
– Зачем, Холт? Зачем ты это сделал?
В ответ снова все то же раздражающее пожимание плечами.
– Как я и говорил, слишком много бренди. Вы же знаете, я никогда не умел пить.
В этот раз Холту удалось улыбнуться. На его бледном, осунувшемся лице улыбка выглядела жутко, как оскал черепа. Кроули откинулся в седле, разочарованно качая головой.
– Храни тебя бог, Холт, – тихо произнес он срывающимся голосом, а затем с необычной для себя резкостью дернул поводья, развернул коня и галопом унесся прочь – назад, к замку Аралуин.
Холт проследил за ним взглядом. Пятнистый плащ рейнджера скоро скрылся в пелене дождя. Холт повернулся к бывшему ученику с грустной улыбкой, и на этот раз он не притворялся.
– Прощай, Джилан. Я рад, что ты пришел попрощаться со мной.
Но юный рейнджер с вызовом покачал головой.
– Я здесь не для прощаний, – резко бросил он. – Я еду с тобой.
Холт приподнял бровь – такое знакомое Джилану движение, что ему невыносимо было смотреть в лицо бывшему учителю.
– В изгнание? – спросил Холт со слабой усмешкой.
– Я знаю, куда ты отправляешься. – И кивнул в сторону навьюченного животного, терпеливо стоявшего позади Абеляра. – Ты взял с собой Тягая. Ты ведь едешь за Уиллом, правда?
Сначала Холт хотел все отрицать, но ему уже до смерти надоело играть роль. Для него стало огромным облегчением признаться в истинных мотивах своих поступков.
– Я должен, Джилан, – сказал он негромко. – Я ему пообещал. Иначе я не мог уйти.
– И ты решил отправиться в изгнанники? – В голосе бывшего ученика звучало недоверие. – А тебе не приходило в голову, что Дункан может тебя казнить?
Холт пожал плечами. На этот раз в его жесте не было никакой насмешки, лишь решимость.
– Я сомневаюсь, что он поступил бы так. Я вынужден был пойти на этот риск.
Джилан грустно покачал головой:
– Ну что ж. В изгнание или нет, я пойду с тобой.
Холт отвернулся. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Надо признать, предложение заманчивое. Он отправлялся в долгий, тягостный и опасный путь, и общество Джилана, как и его меч, ему бы очень пригодились. Но юноша нужен был в другом месте, и Холт, уже обремененный виной за собственное дезертирство, не мог позволить бывшему ученику поступить так же.