Григорий Потемкин - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Игоревна Елисеева cтр.№ 124

Попытки князя забирать в наместничество русских каторжников, используемых на уральских заводах, не увенчались успехом — и на Севере нужны были рабочие руки. Тогда Потемкин решил выписать из Англии партию осужденных, отправлявшихся в Америку. Посол в Лондоне Семен Воронцов очень гордился тем, что помешал этому «унизительному для России плану» ^[1032]. Чем Крым в те времена был лучше Америки, а английские бандиты хуже греческих пиратов, в большом числе вселявшихся в Тавриду, неясно.

Однако сам собой открылся неожиданный источник поселенцев: в Новороссию и Тавриду устремились беглые. Потемкин не стал особенно разбираться, чьи они и откуда, а приказал укрывать их в своем наместничестве, возобновив старинный казачий принцип: с Сечи выдачи нет. Начиная с 1775 года выдачи не было со всех вновь приобретенных на Юге земель. 31 августа 1775 года Григорий Александрович писал в секретном ордере генерал-квартирмейстеру, губернатору Новороссии М. В. Муромцеву: «Являющимся к вам помещикам с прошением о возврате в бывшую Сечь Запорожскую крестьян объявить, что как живущие в пределах того войска вступили по высочайшей воле в военное правление и общество, то и не может ни один из оных возвращен быть» ^[1033].

Но и после таких мер населения все равно не хватало. «Сия пространная и изобильная земля в России не имеет еще ни десятой доли жителей» ^[1034], — замечал Потемкин в одном из ордеров. 10 августа 1785 года князь докладывал императрице о судьбе полученных им от Синода четырех тысячах заштатных дьячков, отправленных в Тавриду: «Получатся и хлебопашцы, и милиция, которая вся обратится в регулярные казацкие сотни» ^[1035].

Еще до присоединения Крыма князь несколько раз хлопотал о разрешении переселить в его наместничество старообрядцев. Стараниями Потемкина многие из них стали переходить в так называемое единоверчество. Старообрядцы признавали свое административное подчинение местной православной епархии и принимали к себе назначенных попов, которые, однако, вели службу по старопечатным книгам. После присоединения Крыма князь добился разрешения трем тысячам новгородских староверов переехать под его покровительство на реку Конскую около нового села Знаменки. В том же докладе Екатерине он писал: «Дозвольте всем старообрядцам, которые переселяются на места, лежащие между Днепром и Перекопом, получая попов от архиерея Таврического, отправлять служение по старопечатным книгам, приписав к нему в епархию старообрядческие слободы».

Ордера Потемкина рисуют его отношение к жителям наместничества. «Поселенные в Тавриде солдаты требуют особого попечения, — писал он генералу М. В. Каховскому 14 августа 1786 года. — Войдите в состояние их, и если они терпят нужду, то преподайте им всевозможное способствование, снабдя их из суммы таврической всем тем, что необходимо земледельцу» ^[1036].

Из-за недостатка в рабочем скоте Григорий Александрович приказал бесплатно раздать поселенцам стада выехавших за границу татар. Распродавались со скидкой ханские табуны кобыл и жеребят.

Еще в 1774 году Екатерина по представлению Потемкина направила А. Г. Орлову рескрипт с приказанием разрешить служащим во флоте грекам основывать свои поселения в Керчи и Еникале. На казенные средства для них были построены дома, налоги отменены сроком на 30 лет. Через два года Потемкин выписал ордер Азовскому губернатору Е. А. Черткову о «постройке школы для малолетних, где бы не токмо первоначальные, но и высшие науки на греческом, российском, татарском и итальянском языках были, а сироты и бедных отцов дети обучались на казенный счет». Далее речь шла о «больнице с аптекою, где также сирых и дряхлых заслуженных людей пользовать безденежно» ^[1037]. Возникали и национальные школы, например, в Нежине была греческая гимназия, куда по приказу Потемкина с 1787 года стали присылать и детей албанцев. Русские направляли сыновей в Кременчугское училище ^[1038].

В Кременчуге Миранда посетил две школы: «В одной обучалось 72 юноши и иные желающие, платя по 12 рублей в год. Есть учителя грамматики, французского и немецкого языков, арифметики и географии. Пребывание в другом заведении, для девиц, стоит 36 рублей, и там учат вышивать, читать, танцевать, петь, играть на фортепьяно, и хотя эти учреждения далеко не совершенны, они тем не менее приносят значительную пользу» ^[1039].

Строительство городов

В 1784 году офицеры штаба Потемкина начали топографическое измерение Крыма. В результате были составлены карта и атлас Тавриды. В процессе этой работы подыскивались наиболее удобные места для населенных пунктов. Но еще в бумагах за 1774–1775 годы Григорий Александрович живо интересовался подходящими местами для городов и крепостных построек. Ему были присланы карты Керчи, Еникале и Кинбурна.

Ни один из новых городов не возник на пустом месте: там же или поблизости в древности существовали греческие поселения, от которых остались развалины и названия, или татарские деревни, положение которых подходило для строительства. Вначале были сооружены заводы для выделки черепицы, кирпича и гашеной извести в Акмечети, Карасубазаре, у устья реки Салгир и на Збруевской стороне. Особые трудности возникали с лесом, его приходилось везти из России или из Польши. Только по одному ордеру за древесину было заплачено 14 950 рублей, по другому 13 366 рублей, а таких ордеров были сотни.

Любимыми городами князя стали Екатеринослав и Херсон в Новороссии и Севастополь в Тавриде. Учрежденный в 1778 году Херсон Екатерина назвала «молодым колоссом». Князь бывал там очень часто и сам руководил многими работами. По свидетельству Самойлова, его дядя собирался сделать этот город «знаменитым и цветущим, каким был в древности Херсонес Таврический». Чума, свирепствовавшая в Херсоне около двух лет, задержала его развитие, но к середине 80-х годов оно вновь набрало силу. Борьба с чумой имела для южных земель исключительное значение. Военный врач Д. С. Самойлович одним из первых вел в Крыму эпидемиологические исследования и разработал действенные методы против распространения заразы. Миранда писал о нем: «После ужина имел возможность, не спеша, побеседовать с доктором Самойловичем, описавшим признаки чумы, которую он, кажется, изучил лучше, чем кто-либо до него. Он был весьма изобретателен в проведении микроскопных исследований, его теория является чрезвычайно убедительной, а рекомендуемые им прививки вполне доступны. Жаль, что он не съездил, как ему хотелось, в Константинополь и Египет, чтобы проверить свои выводы» ^[1040].