КГБ и власть - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Бобков cтр.№ 73

Все другие (кроме немцев) репрессированные народы: калмыки, чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкары, — имевшие до выселения свои автономные, образования, снова обрели их вместе с правом вернуться на место прежнего проживания.

Однако крымские татары получили политическую реабилитацию без права возврата в Крым. Против их возвращения возражали партизаны Крыма, но главная причина состояла в том, что Крым к тому времени был «подарен» Н. С. Хрущевым Украине, подарен Российской Федерацией, в состав которой этот регион входил до 1954 года. Последнее обстоятельство более всего осложнило положение крымских татар. Не будь этого широкого жеста, они уже давно спокойно жили бы в Крыму, да и сам Крым вряд ли переживал бы нынешние потрясения.

Нельзя не вспомнить, что коренное население Крыма — русские, поселившиеся там с екатерининских времен, крымские татары, немцы, евреи и греки.

Никто из них не имел национальной и государственной автономии, автономия была чисто территориальной, почему и именовали ее Крымской АССР. Это нисколько не противоречило праву крымских татар вернуться на полуостров — свою историческую родину. Подобное желание все сильней и сильней подогревалось дискриминационным решением, которое было принято в отношении крымских татар, но не коснулось других переселенцев, получивших право на восстановление автономии. И без того оскорбленные национальные чувства были задеты еще больше.

В этих условиях, как естественная реакция, возникло движение, которое постепенно стало принимать экстремистский характер. И в самом деле, мотивы запрета были неубедительны. Говорили о том, будто в Крыму не хватает земли, тогда как во многих районах полуострова пустовали дома, предназначавшиеся для переселенцев с Западной Украины: желающих добровольно переехать в Крым среди жителей этого края не находилось. Говорили, там нет рабочих мест, а газеты Крыма пестрели объявлениями с приглашениями на работу. Местные совхозы тайком принимали татар на работу, так как испытывали острую нужду в рабочих. И скрыть все это было невозможно.

Татарам вообще запретили въезд в Крым, даже на отдых. Их не принимали в крымские учебные заведения. Дело дошло до того, что некоторые средства массовой информации утверждали, будто такой национальности вообще не существует. Пытались закрыть издание литературы на крымско-татарском языке и газету на этом языке, выходившую в Узбекистане, нет, мол, такого языка.

И всем этим занимались серьезные люди, обязанные решить столь важный государственный вопрос. Мне помнится заседание по проблеме крымских татар у секретаря ЦК КПСС И. В. Капитонова, который, кстати, прекрасно понимал, что все дело тормозит Украина. Участники совещания не скрывали симпатий к татарам, но не очень активно возражали представителям Украины. Неожиданно мне в голову пришел один аргумент в пользу признания крымских татар как этнической единицы, а подсказало мне его мое школьное увлечение филателией. Я вспомнил, что до войны вышла серия почтовых марок «Народы СССР» и среди них была марка «Татары Крыма». Вопрос о закрытии газеты на крымско-татарском языке был снят.

Заниматься проблемой крымских татар пришлось в 1967 году, чуть ли не в первый день работы в 5-м Управлении. В Москву прибыло несколько сотен крымских татар с требованием к руководству страны и партии разрешить возвратиться в родные места. К тому времени в движении за возвращение в Крым образовались две группы, два течения: одно экстремистское, второе умеренное. Естественно, что с представителями последнего разговаривать было легче. Мы предложили план постепенного возвращения татар путем организованного набора рабочей силы.

Ю. В. Андропов, которому было поручено встретиться с представителями движения, решение это одобрил и был готов на следующий же день принять татар в Кремле. Однако второй участник встречи — министр внутренних дел СССР Н. А. Щелоков вел иную линию: ничего конкретного посланцам крымских татар не обещать. Но об этом мы узнали значительно позже.

Встреча была назначена, но в тот день экстремисты намеревались организовать митинг, который мог сорвать переговоры в Кремле. Этого нельзя было допустить и вместе с тем следовало найти способ довести до сведения татарских представителей вариант решения их проблемы и тем самым уберечь от крайностей.

Вместе с заместителем начальника Управления КГБ Москвы полковником А. П. Ворониным мы решили поехать на квартиру, где собирались руководители. Конечно, это было не очень тактично — явиться в дом без предупреждения, но нас приняли. Состоялся долгий разговор, мы просидели почти до утра, но в результате пришли к согласию. Наши собеседники понимали, что мы чего-то недоговариваем, но поверили в нашу искренность и разумность доводов. Мы были уверены, завтра согласованное решение будет принято на официальной встрече. На прощание нас даже пригласили на чебуреки в Крым.

Как же тяжко, обидно и горько стало нам на следующий день, когда прошла обещанная встреча в Кремле, но все надежды на разумное решение вопроса лопнули. Были сказаны общие слова, даны туманные обещания — на том все и кончилось. Стыдно было смотреть в глаза людям, с которыми мы вместе провели эту ночь надежды. Ю. В. Андропов тоже болезненно переживал неудачу.

Мы и раньше попадали в такое положение. Хорошо зная обстановку, предлагали конкретные решения и были убеждены, что их невозможно не принять, и тут же натыкались на возражения, как правило, людей малосведущих. С таким противодействием сталкивались и в центральных партийных органах, и на местах, и среди близких к правительству ученых.

Не знаю, волновала ли ЦК КПСС по-настоящему судьба крымских татар, но мы не могли сидеть сложа руки. Нельзя же в угоду чьему-то субъективному подходу оставить вопрос открытым! Под большим нажимом Украина все-таки согласилась принимать в год двести-триста татарских семей по оргнабору рабочей силы. Немного легче стало. Люди направлялись в Крым, зная, что работой и жильем будут обеспечены. Руководители крымских колхозов и совхозов охотно принимали татар.

Местные чекисты тоже старались снять напряжение. Появились первые абитуриенты из татар в вузах Крыма и отдыхающие на Южном берегу. Ученые заинтересовались историей крымских татар, и музеи пополнились новыми экспонатами. В Алупке был сооружен памятник легендарному летчику Ахмет-хан Султану. Но тут начались звонки из Краснодарского края: через Керченский пролив на пароме татар вновь насильно вывозят из Крыма. Проверили. Так и есть. Это было волюнтаристское, ни с кем не согласованное решение руководства Украины.

Обстановка снова обострилась. Доверие крымских татар к власти окончательно утратилось. Лидеры экстремистского крыла торжествовали и уже не таясь обратились за помощью к сотрудникам американского посольства. А те немедленно использовали этот повод и развернули шумную кампанию в зарубежной печати. Так было подброшено еще одно полено в костер «холодной войны». Если бы тогда правительство захотело реализовать наше предложение и началось постепенное возвращение татар в Крым через оргнабор, то сегодня там проживало бы не меньше ста пятидесяти тысяч человек, причем это были бы лояльные граждане, доверявшие власти и далекие от экстремизма и митинговщины.