Оружейная машина - читать онлайн книгу. Автор: Уоррен Эллис cтр.№ 62

Скарли шагнула к Джону и уткнула ему в грудь на удивление твердый палец:

— Значит, договорились. Бэт едет со мной. Ты едешь за нами. Талия кормит тебя. А ты рассказываешь мне, что вы там от меня скрываете.

— Я ничего не скрываю.

— То, что Бэт знает что-то, чего не знаю я, неприемлемо. По крайней мере дайте мне возможность сохранить лицо и сказать, что мне это уже говорили, а я забыла, потому что я его начальница и у меня дел больше. — И уже более спокойно она добавила: — А еще он, похоже, спер мой «Твайн» ^[9], а еще тут банка с… впрочем, не важно. Потом расскажешь. А сейчас — поехали.

— Но…

— Никаких «но». Поехали, я сказала.

Тэллоу очень хотелось заползти в какую-нибудь щель и там тихонечко издохнуть. Ужин в гостях абсолютно не вписывался в привычный образ жизни. Ужин! Мерзость! Как паук по голой коже прополз! Да просто он не желает…

Тэллоу ухватил эту мысль за хвост и замер. Итак… Ну что ж, вот она, мысль: «Я просто не желаю участвовать в жизни других людей».

«Да ты же полный псих», — живо припомнил он слова Бэта. Но Тэллоу точно знал, что он-то не псих! Он мог подвергнуть это высказывание бесстрастному анализу и вынести вердикт: нет, он не псих, и не участвовать в жизни других людей — это хорошо и правильно. Совершенно не нужно ему видеть, как они живут, а им совершенно не нужно, чтобы он рядом ошивался. А ведь, пожалуй, тут он понимания ни у кого не встретит… Они станут возражать — но на каждое возражение у него есть весьма логический контрдовод.

Прошла еще одна долгая секунда, прежде чем он понял: а ведь именно так полные психи и поступают…

— Ну хорошо, — сказал Тэллоу. — Я с удовольствием познакомлюсь с твоей женой. Куда мы едем?

А мысленно тихонько себя поздравил: ха, а ведь он оставил лазейку! Может, удастся просто заехать, поздороваться — и свалить. Ведь он же не обещал, что прямо сядет и будет общаться.

Пробка на Бруклинском мосту уже рассосалась, и они сумели достаточно быстро выехать с острова.

Тэллоу был настолько обеспокоен жуткой перспективой встречи с незнакомыми людьми и мыслями о своем психическом состоянии, что он лишь через пять минут понял, что машинально включил полицейское радио.

Массовые беспорядки в Бронксе после того, как директор католической школы, уволенный из-за того, что у него нашли терабайтный внешний диск с детской порнографией, сумел избежать тюрьмы.

Забитый насмерть клерк в секс-шопе в Сансет-парке, убийца нарисовал кресты кровью убитого на стойке и на окнах, из магазина украдена жесткая немецкая порнография на сумму более четырех сотен долларов. Предполагаемое орудие убийства — резиновый член весом в пятнадцать фунтов.

В Вильямсбурге на улице найден истекающий кровью обнаженный семнадцатилетний юноша, на теле жертвы насчитали более трехсот ножевых ранений.

Квинс: хозяин квартиры забил насмерть квартиранта мачете, затем попытался покончить с собой. Он был еще в сознании, когда прибыла скорая. Один остряк пошутил, что парень нарубил себя в мелкую щепу.

Пятеро бандитов, все не достигшие возраста восемнадцати лет, найдены на углу Уоткинс-стрит в Браунсвилле: их убили, кастрировали и сложили стопочкой. Никто ничего не видел.

Там же, в Браунсвилле, шестнадцатилетка перерезала горло девочке тринадцати лет, и та за несколько минут истекла кровью. Убийца пыталась покончить с собой и заявила, что хотела всего лишь изуродовать покойную, чтобы их совместный сутенер не смог предлагать ее состоятельным (то есть способным заплатить двадцать и больше долларов) клиентам.

В Проспект-Парке мужчину застали за мастурбированием — он использовал для этого дуло девятимиллиметрового пистолета. Когда его прервали, он застрелил охранника парка, совершавшего пробежку гражданина, другого гражданина, выгуливавшего собаку, и няню, а потом направил дуло пистолета в открытый рот и застрелился.

Сквозь эфирные шумы пробился веселый смех: в Адской Кухне горело здание, в котором обделывал свои делишки мелкий торговец оружием по прозвищу Кутха, известный более как Антон Аносов. С Аносовым так или иначе сталкивался каждый детектив города, все относились к нему с легким презрением, но в целом неплохо. Он был одним из самых эксцентричных криминальных авторитетов, но в целом — хотя никто, положим, ему в любви бы не признался — к нему относились с уважением. Поэтому в эфире и звучали хиханьки и хаханьки: мол, как же это так получилось, что его штаб-квартира взяла и загорелась?

А через несколько минут пошли сообщения о найденных на месте пожара телах. Тел оказалось очень много. Шуточки мгновенно развеялись серым пеплом и сплыли по радиоволнам прочь. Как дымы сигнальных костров.

Времени оставалось предостаточно. Он еще успеет убить.

А сейчас охотник испытывал чувство, которое определил для себя как предельное истощение на почве отвращения. Всепоглощающее экзистенциальное омерзение, которое вызывал в нем современный мир, воспалялось, нагнаивалось и лопалось внутри. И обессиливало. Необходимость контакта с чужим миром, который физически отталкивал и внушал отвращение, высасывала силы. Он чувствовал себя больным, усталым и постаревшим.

Истощение пугало его. Оно ослабляло разум. Он так глубоко провалился в Манахатту, что перестал замечать источники света современного мира. Сгущалась ночь, и машины превратились в бегущих янтарноглазых волков. Охотник бежал, лавируя между деревьями, зажав ладони под мышками, чтобы никто не учуял запаха его пота и страха. Волки не заодно с человеком, нет, они пожирали даже могучих охотников, ибо хищники не знают, что такое честь и благородство, и им все равно, над чьими кишками поднимается пар в морозную ночь.

Из леса вырвался автомобиль и едва не насадил охотника на бампер.

Охотник крутанулся на месте и вцепился в красный клен, машина промчалась мимо и рассыпалась в стаю серебристых волков, тут же скрывшихся среди темных деревьев.

Охотник крепко зажмурился, а потом медленно открыл глаза: что за картина встанет перед ним? Размытый вид на восемьдесят процентов современного Манхэттена. Пульсирующая головная боль. Но с этим можно жить: боль обострит его чувства, правда на время. А может, исчезнет вовсе.

Надо бы поесть. Манхэттенская пища не подходила — однажды, когда другого выхода не оставалось, он прихватил бумажный бурый пакет с крышки мусорного бака — там оставалась половинка бургера. В мясе содержалось столько соли, что он чувствовал, как прихватило почки, едва он прожевал кусок. А еще его явно отрезали от животного, которое питалось собственными экскрементами. Булки сверху и снизу находились в дальнем родстве с кукурузной лепешкой, только в них чувствовался вкус аммиака и мела. Через полчаса его скрутила рвота, и он долго и мучительно выблевывал съеденное. Содержимое желудка было окрашено в дотоле невиданные им цвета, и он мог поклясться, что через двадцать минут беспрерывной тошноты из него извергся почерневший молочный зуб, который он проглотил в шестилетнем возрасте. Он слишком долго питался плодами и дичью с холмов этого острова и просто не мог уже переварить загаженную машинами дрянь, которую называли едой новые жители.