Империя должна умереть - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Зыгарь cтр.№ 40

Этот выбор неслучаен. Из всех органов местного самоуправления, существующих в империи, наиболее политически активны московское и тверское земства. Москва – культурная и деловая столица империи, здесь живут самые богатые купцы. Активных диссидентов-народовольцев часто высылают с запретом жить в Петербурге и Москве, и многие в качестве места жительства выбирают Тверь – единственный крупный город, находящийся между Москвой и Петербургом. Так, на рубеже веков, прямо между двумя российскими столицами вырастает третья – столица российской оппозиции, город, населенный самыми свободолюбивыми людьми в России.

В Твери живет тот самый Федор Родичев. Речь, которую император назвал «бессмысленными мечтаниями», он придумал в статусе земского гласного (муниципального депутата), но после этой истории ему запретили занимать посты в местном самоуправлении. Другой известный тверской земец – Иван Петрункевич, самый авторитетный российский либерал старшего поколения. Адвокат, которого несколько раз высылали то из одного города, то из другого – и все за произнесение публичных речей с требованием реформ. Он – безусловный лидер земского либерализма. Власти боятся его больше всех революционеров вместе взятых.

Тверская интеллигенция составляет новый круг общения Струве – и это радикально меняет его мировоззрение. Если до этого он был верен духу и букве закона Маркса – то соприкосновение с реальной жизнью вне столицы меняет его символ веры. Струве отходит от марксизма и становится умеренным либералом.

Система земств – то есть органов местного самоуправления – была введена в России в 60-е годы XIX века реформами Александра II. И наряду с освобождением крестьян и судом присяжных оказалась невероятно эффективной. Три десятилетия в России формировалось полноценное гражданское общество – провинциальная интеллигенция, которая получила полномочия самостоятельно решать все хозяйственные и гуманитарные вопросы, касающиеся ее региона.

Всеобщего равного избирательного права в России XIX века, конечно, не существовало. Избирательный голос гражданина зависел от того, к какому сословию он принадлежал. Своих представителей в земском (по сути – муниципальном) собрании выбирали отдельно дворяне (1,5 % населения страны), отдельно крестьяне (77 % населения), и отдельно подданные, имевшие какую-либо собственность, но не имевшие дворянства. До выборов не допускались евреи, женщины, военнослужащие, лица, имевшие судимость или находившиеся под надзором полиции. В итоге представители дворян занимали примерно 57 % мест в земском собрании, собственники-недворяне получали примерно 13 %, а крестьяне – 30 %.

Говорить ни о каком равенстве не приходилось. Поэтому задавали тон в земствах, как правило, провинциальные дворяне и провинциальная интеллигенция – то есть наиболее образованная и в то же время наиболее либерально настроенная часть населения.

Струве живет в Твери уже более полугода, когда к нему приезжает давний приятель, Дмитрий Жуковский. Спонсор «Искры» предлагает Струве тридцать тысяч рублей золотом на издание нового журнала за границей с одним лишь условием – чтобы никакого Ульянова-Петрова в нем не было. Жуковскому разонравились мюнхенские социалисты – он считает их слишком радикальными.

Еще один спонсор проекта – сам Петрункевич. Он не богат, зато его жена – вдова графа Панина, обладателя одного из крупнейших состояний в Российской империи. Наследница всех денег – падчерица Петрункевича, Софья Панина. (Ей, кстати, принадлежит та самая дача в Гаспре, на которой в 1901 году гостил и едва не умер Лев Толстой.) Софье Паниной уже 30 лет, она вовсе не маленькая девочка – но убежденная соратница отчима. Молодая графиня увлечена политической борьбой, она одна из первых феминисток России и охотно отдает свои деньги Струве – на новый журнал.

Струве соглашается. Разрешение на выезд ему получить не удается (паспорт дают только его беременной жене), поэтому он путешествует нелегально. Прежде чем убежать из России, он объезжает полстраны, чтобы договориться с потенциальными авторами будущего журнала. Зимой 1901 года посещает даже Крым, где живут в тот момент трое великих русских писателей. Тяжелобольного Толстого Струве не беспокоит, но заходит к Горькому и Чехову. Последний обещает писать для нового журнала.

В начале 1902-го Струве едет в Мюнхен объясниться с Ульяновым, но тот обижен и отказывается от встречи. Тогда Струве обосновывается около Штутгарта и создает там на деньги Жуковского журнал «Освобождение». В считаные месяцы он становится самым популярным и самым влиятельным русскоязычным журналом как в Европе, так и в самой России. Общий тираж «Освобождения» достигает семи тысяч, причем бóльшая часть ввозится в Россию. Журнал читают все: и министры Плеве и Витте, и рядовые чиновники, и дворяне, и классики литературы Толстой и Чехов, и купцы, и священники, и сельские интеллигенты.

Для журнала пишут самые известные авторы: ведущие либеральные политики Иван Петрункевич, Владимир Набоков (старший) и Дмитрий Шаховской, знаменитые историки Павел Милюков и Евгений Тарле, писатель Владимир Короленко, юрист Анатолий Кони, естествоиспытатель Владимир Вернадский, философ Николай Бердяев, поэт Максимилиан Волошин. Правда, своей фамилией подписывается только эмигрант Струве – остальные статьи анонимны, чтобы авторы могли продолжать жить в России.

«Освобождение» добивается успеха по двум причинам: качественный контент и уникальная система дистрибуции. Во-первых, это не партийное издание для узкого круга фанатиков или посвященных, журналом зачитывается вся российская интеллигенция. А во-вторых, издатели придумывают много способов привезти запрещенный журнал на родину: договоренность с транспортными конторами, специализирующимися на перевозке контрабанды, помощь финских националистов, которые перевозят журнал через полупрозрачную финскую границу. Наконец, рассылка журнала напрямую адресатам по почте – такие экземпляры печатаются на очень тонкой бумаге и без обложки, а на первом листе напечатано: «Мы нашли Ваш адрес в адресном календаре и позволяем себе послать Вам наше издание» – это снимает с адресата ответственность в случае вскрытия письма полицией.

Струве – не первый журналист, к кому обращается инвестор-либерал Жуковский. С таким же предложением он приходит и к Павлу Милюкову, знаменитому историку, бывшему преподавателю Московского университета.

За Милюковым давно закрепилась репутация диссидента, еще в 1895 году его, ученика Ключевского, отстранили от преподавания в Москве – за то, что в одной из лекций он якобы осуждал самодержавие. Он несколько лет прожил в Болгарии, в 1899 году вернулся и сразу оказался в поле зрения тайной полиции. Милюков выступил на вечернем собрании студентов, посвященном памяти только что умершего лидера народников Петра Лаврова, с лекцией об истории революционного террора в России. После лекции его арестовали, а в квартире провели обыск. Нашли проект «конституции Российского государства» – фантазию о том, как Россия может быть устроена в будущем.

Полгода Милюков провел в арестном доме (то есть СИЗО), затем ему позволили дожидаться суда на воле, но за пределами столицы, поэтому он поселился в Финляндии.