Империя должна умереть - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Зыгарь cтр.№ 141

Сначала зрители шепчутся, потом начинают кричать, свистеть и ругаться. У Стравинского сдают нервы, и он выходит из зала. Поклонники дягилевской труппы кричат на недовольных: поэт Габриэле д'Аннунцио и композитор Клод Дебюсси едва ли не с кулаками бросаются на зрителей из соседней ложи. Сейчас такое можно представить себе только на футболе, но не в театре, – спектакль еще не закончился, а потасовка уже в разгаре. Дягилев приказывает включать и выключать свет в зале, надеясь успокоить публику, в итоге приходится вызвать полицию. Несмотря на свист, крики и драку в зале, публика после балета орет и аплодирует: Нижинский и Дягилев даже выходят, чтобы раскланяться.

Дягилев в восторге от скандала: «Это именно то, что я хотел», – кричит он друзьям. Вся компания едет ужинать, потом гуляет по Булонскому лесу до утра. Жан Кокто вспоминает, что в какой-то момент в такси Дягилев начинает что-то бормотать по-русски, Стравинский и Нижинский внимательно его слушают, а он плачет. Кокто спрашивает, что случилось, и ему объясняют, что Дягилев читает стихи Пушкина.

Скандал на премьере оказывается не последним. Ковент-Гарден, Гран-опера и другие театры отказываются принимать на своей сцене балеты, поставленные Нижинским, потому что они отпугивают публику. Оркестры восстают, отказываясь играть Стравинского. Сам Дягилев считает «Весну священную» слишком длинной и хочет ее сократить, Стравинский против. Вдобавок ко всему еще и Бакст отказывается разрабатывать костюмы и декорации к балетам Нижинского. Дягилев и Нижинский все время ссорятся, Нижинский начинает изменять ему с женщинами, они часто устраивают сцены на публике.

Дневник, который Нижинский вел значительно позже, когда у него уже началось тяжелое психическое заболевание, подробно рассказывает об их расставании. Он с омерзением описывает крашеные седые волосы и искусственные передние зубы Дягилева, сравнивая его со старухой. Они спят в разных комнатах, Нижинский запирает комнату на ключ и убегает к проституткам. Дягилев приказывает слуге следить за Нижинским.

В августе 1913 года труппа едет на гастроли в Латинскую Америку – без Дягилева, который боится пароходов. На борту Нижинский знакомится с Ромолой Пульской, дочерью венгерского миллионера. Почти сразу по прибытии в Буэнос-Айрес он делает ей предложение, и 10 сентября 1913 года они венчаются. Сестра и мать танцора находятся в это время в Петербурге и о свадьбе узнают из газет. Дягилев отдыхает в Венеции. Когда ему приносят телеграмму, у него начинается истерика. Вскоре он увольняет Нижинского, тот пытается собрать собственную труппу, переманить Стравинского, но безуспешно. Собственные гастроли Нижинского в Лондоне проваливаются. Он дает два выступления, заявляет, что болен, и разрывает контракт.

Дягилеву снова везет: осенью 1913-го он встречает 17-летнего танцора Леонида Мясина, который выглядит, как полная противоположность Нижинскому – маленького роста, вовсе не красавец, зато интеллектуал. Одновременно Дягилев находит новых оформителей спектаклей, супружескую пару Наталью Гончарову и Михаила Ларионова. Присоединиться к труппе мечтает уже известный в свои 23 года композитор Сергей Прокофьев.

Дягилев перестает искать признания в петербургском высшем свете, который чужд нового и «упорно отстаивает отжившие традиции». Вместо этого он ориентируется на интеллигенцию и купечество – «средний класс, который создал успех Московскому художественному театру». Плюнув на Петербург, он планирует гастроли в здании бывшей мамонтовской оперы в Москве. Турне запланировано на январь – февраль 1914 года.

1913 год – это пик российского экономического развития, апогей «стабильных тучных лет». По общему объему экономики Россия отстает от США и почти догоняет Германию, крупнейшую экономику Европы.

Капитализм преобразил облик России. Зять императора, великий князь Сандро, с раздражением замечает, что в Петербурге, кажется, все начали заниматься бизнесом: офицеры обсуждают рост цен на сталь, светские дамы приглашают в свои салоны «финансовых гениев», отцы церкви торгуют акциями.

Главные двигатели российской экономики – это купцы. «Русскому купечеству, – говорит Павел Рябушинский, – пора занять место первенствующего русского сословия, пора с гордостью носить звание "русского купца", не гоняясь за званием выродившегося русского дворянина». Все обсуждают, станет ли Россия новой Америкой, экономическим гигантом нового формата. Именно в 1913 году поэт Александр Блок пишет стихотворение «Новая Америка».

В правительстве даже разработан «новый курс» ^[109] – его придумывает министр земледелия Александр Кривошеин, один из соавторов аграрной реформы Столыпина и некогда его правая рука. Теперь у Кривошеина есть программа стимулирования экономического роста: он хочет вкладывать деньги в создание крупных госпредприятий, строить новые железные дороги, проводить масштабную мелиорацию. Правда, министр земледелия Кривошеин делает упор в первую очередь на сельское хозяйство.

План Кривошеина противоречит политике действующего премьер-министра Владимира Коковцова. Бережливый финансист Коковцов озабочен сохранением бездефицитного бюджета, он хочет сдерживать госрасходы, а промышленность развивать только за счет частных инвестиций ^[110].

Пока император отдыхает и путешествует, в Петербурге продолжаются интриги. В борьбе с премьером-бухгалтером Коковцовым реформатор Кривошеин решает воспользоваться помощью нового министра внутренних дел Николая Маклакова, который приобрел популярность в царской семье за умение рассказывать анекдоты и показывать смешные пантомимы: его коронный номер – «прыжок влюбленной пантеры» – очень веселит царских дочерей. Маклаков совсем не реформатор, он даже разработал новый цензурный закон, но он тоже очень не любит Коковцова и хочет его свалить.

Против премьера начинается целая кампания. Кривошеин убеждает царя, что империи нужна финансовая реформа, а Коковцов ей препятствует (и это правда). Кривошеин считает, что пора отменить государственную монополию на торговлю алкоголем и ввести подоходный налог.

В то же время консервативная газета «Гражданин», которую издает 74-летний князь Мещерский, обзывает Коковцова «думским угодником», который стремиться поставить себя выше царя и заискивает перед «Родзянками и Гучковыми». Мещерский предлагает заменить Коковцова по-настоящему преданным царю человеком: либо бывшим премьером стариком Горемыкиным, либо вообще отцом Анны Вырубовой – начальником царской канцелярии Танеевым.