Андрей Первозванный - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Виноградов, Александр Грищенко cтр.№ 26

Но что было страшнее — ереси древности, вместе взятые, или нынешнее иконоборчество, возобновлённое нечестивым василевсом? Епифаний и вся братия Студийского монастыря склонялись к тому, что не было ещё в истории Церкви Христовой более опасного для неё времени, чем то, в которое им волею Господней пришлось жить.

В том самом 6323 году начало Великого поста, который и сам по себе заставляет христианина как бы воочию лицезреть страшные и великие дела Господни, принесло Церкви великие бедствия: в понедельник первой седмицы патриарх Никифор, вынуждаемый к тому императором и его слугами, оставил свой престол и был спешно выслан на азиатский берег Босфора. Вместе с патриархом из его резиденции и Святой Софии исчезли и многие приближённые к нему люди, в том числе библиотекарь Фома, о котором не было никаких известий. Слухи ходили разные: одни говорили, что Фома оказался вдруг иконоборцем и иудой, за что получил высокое назначение где-то на Пелопоннесе; другие — что, напротив, Фома проявил необычайную стойкость в защите патриарха от нападок черни, за что был то ли растерзан ею, то ли заключён в темницу и там скончался; третьи — что библиотекарь вошёл в состав тайного посольства, которое перед самым своим низложением Никифор отправил в Рим. Но как бы то ни было, Епифаний больше не мог оставаться в Патриаршей библиотеке: без помощи учёного библиотекаря ему бы не удалось полноценно продолжать там свою работу, да и оставаться на хорах Великой церкви было совсем не безопасно. Подстрекаемая василевсом толпа — по преимуществу солдаты столичных полков — рыскала по собору и прилегающим к нему строениям в поисках иконопочитателей, особенно монахов, среди коих первыми врагами государя числились именно студиты, срывала со стен те иконы, до которых могли дотянуться нечестивцы, и даже в Патриаршей библиотеке пострадало от их рук множество книг, содержащих священные изображения.

И тогда, собрав свои восковые таблички и прихватив пару дюжин чистых пергаменных тетрадей из скриптория (дабы не воспользовались ими иконоборцы для своих богохульных писаний), Епифаний с монахом Иаковом бежали под покровом ночи в родную Студийскую обитель.

2. ТРИ ПУТЕШЕСТВИЯ АНДРЕЯ

Студийский монастырь Святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна хотя и стоял в отдалении от центра Города, неподалёку от Золотых ворот, всё же был обычной столичной обителью, уязвимой со всех сторон, поэтому по изгнании патриарха Никифора игумен Феодор собрал вокруг себя не только всю многочисленную братию, пребывавшую в непрестанных молитвах об избавлении Церкви от кощунников, но и сочувствующих студитам мирян, прежде всего из знати и военных, которые смогли бы в крайнем случае предупредить их об угрозе и обеспечить хотя бы безопасное бегство, — против императорской гвардии, решись она на штурм монастыря, никто бы не пошёл.

В продолжение всей Четыредесятницы студиты не покидали стен своей обители, и жизнь в ней шла своим чередом, разве что тревога и напряжение, царившие вокруг и нараставшие день ото дня, мешали молитвенному сосредоточению и трезвению души, так что даже самые искусные писцы (и среди них — Епифаний) еле сдерживали мелкую дрожь в руках, следы коей, оставляемые на пергамене, приводили в печаль Феодора. Более молодое поколение писцов (к ним принадлежал Иаков и подававший большие надежды Николай) занималось совсем диковинным делом, к которому ещё никак не мог приспособиться Епифаний, — переписыванием старинных книг мелким и связным письмом, недавно изобретённым Платоном, дядей Феодора: оно позволяло и сберегать дорогой пергамен, и сильно ускорять работу переписчиков.

И несмотря на полуосадное положение, в котором оказались студиты, Епифаний мог наконец вернуться и к составлению жития Пресвятой Богородицы, и к поискам новых сведений о странствиях всехвального апостола Андрея Первозванного.

Судя по всему, Андрей покинул Иерусалим после того, как брат его Пётр и апостол Иоанн исцелили хромого от рождения, которого сажали каждый день у Красных дверей Храма просить милостыню, и после того, как были побиты апостолы в синедрионе, хотя фарисей Гамалиил, законоучитель, уважаемый всем народом, и увещевал беззаконных иудеев отпустить тех с миром. Взяли тогда с собой апостолы новоизбранного Матфия, а также Гая, одного из семидесяти учеников Иисуса, и разошлись по двое, как Он им и заповедал, говоря: «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них». Так Андрей сначала вместе со многими апостолами оказался в Антиохии Сирийской, где они проповедали Слово Божие, сотворили много чудес, научили и наставили многих жителей города, оказавшихся ныне под властью безбожнейших сарацин и спасающихся бегством по всем христианским городам, тогда как именно здесь все ученики Иисусовы стали впервые именоваться христианами, именно здесь учили Варнава и Савл, ставший Павлом, а также Иоанн, прозванный Марком, Симеон, называемый Нигер, Лукий Клринеянин, Манаил, совоспитанник Ирода Четверовластника, и начальствующие между братьями мужи — Сила и Иуда, прозываемый Варсавою. Никто из апостолов, направлявшихся на север, в Малую Азию, не мог миновать Антиохии Сирийской, а именно вдоль малоазиатского берега Эвксинского Понта и переходил от города к городу, проповедуя Евангелие, апостол Андрей.

Епифаний весьма сожалел, что успел лишь бегло прочитать «Деяния Андрея», показавшиеся ему, впрочем, более чем странными; и жалел он, что смог сделать всего несколько выписок оттуда, не догадавшись передать книгу скорописцу Иакову, поскольку Фома строго-настрого запретил передавать свиток кому бы то ни было ещё. Хотя к чему Иакову знать эти еретические писания? И сравнительно юн он ещё, и глаза его не ослабели от многолетней работы в скриптории — зачем же соблазнять его сомнительными книгами? Так вот, из этих самых «Деяний» Епифаний узнал, что святой апостол Андрей оказался в Амасии, которая стоит ещё не на берегу Понта, а на значительном расстоянии от него, в глубоком ущелье, образуемом рекой Иридой. Оттуда, из славной некогда столицы понтийских царей, родом был не кто иной, как великий Страбон, описавший этот город в своей «Географии». Как раз из Амасии вызвал Андрея Иисус на помощь его соапостолу Матфию, о чём повествовала книга их «Деяний в Городе людоедов»: об этой книге Епифанию не хотелось даже вспоминать, но рассказы из неё будоражили его и манили в далёкие морские путешествия. После Амасии, если верить древнему свитку, Андрей оказался в приморской Синопе и последовал на запад — в Никею, Никомидию, а оттуда, переправившись морем в ныне славный Византий, — во Фракию и далее в Грецию. Вот если бы отправиться туда, по следам апостола, и собрать все те предания, которые наверняка сохранили православные жители этих городов!..

Приближалась Великая седмица Страстей Господних, а никто из студитов всё ещё не знал, что ожидает их настоятеля и всю братию: никаких вестей из императорского дворца не было и пока никто не принуждал их подчиняться назначенному иконоборцами лжепатриарху Феодоту, осквернявшему вместе со своим богомерзким клиром Святую Софию и многие другие церкви столицы. Что происходило в других городах, тоже пока никто не знал. В богадельню при Студийском монастыре продолжали прибывать беженцы из Малой Азии, пострадавшие от сарацинских набегов, но и они не могли ничего сообщить братьям, захвачены уже иконоборцами в их краях храмы или ещё нет, и о том, как сопротивляются еретикам верные святым иконам епископы и пресвитеры, монахи и миряне. В этой самой студийской богадельне Епифаний причащал немощных больных в Лазареву субботу, и один из них, бывший кожевенник Фока из Каппадокии, живший при монастыре уже почти десять лет, спросил его: