Длинная Серебряная Ложка - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Коути, Кэрри Гринберг cтр.№ 22

— Вы не подумайте, что мы им недовольны!

— Мы все его очень любим!

— Истинно так!

Больше Уолтер ничего от этой парочки не добился. Устав разговаривать с пустотой, он ушел, оставив корзину, которую Бригитта любезно пообещала наполнить продуктами из списка («Для будущей невестки герра Штайнберга нам ничего не жалко!»)

Сам Уолтер не удержался и все таки сунулся к бакалейщику с теми же вопросами. Но ни сам торговец, ни его покупатели так и не сообщили про Берту ничего вразумительного. Они в деталях описывали ее платья, а про саму девушку — ни слова. Как будто она была лишь механизмом для перемещения костюмов в пространстве. Неужели Берта Штайнберг настолько невзрачна? Тут Уолтер вспомнил Леонарда, с его бледным, невыразительным лицом, и этот вариант уже не казался странным.

День близился к концу, но страница в блокноте так и сияла девственной белизной (вернее, девственной желтизной). Теперь Уолтер подумывал о том, чтобы наведаться к Леонарду и получить информацию, так сказать, из первых рук. А заодно и поговорить о его помолвке. Но прежде следовало запастись святой водой. Слишком рьяно граф мастерит гробы, наверняка ведь замышляет злодейство глобальных масштабов. Уолтер поклялся, что без святой воды вообще порог замка больше не переступит.

Сейчас юноша стоял у двери сельской церкви, не решаясь войти. О католичестве он судил в основном по рассказам дедушки. Когда Джебедайя Стивенс заводил речь про ирландцев, этих чертовых папистов, то так брызгал слюной, что те, кто сидел за другим концом стола, украдкой вытирались салфетками, а те кто поближе — и вовсе прятали головы под скатерть. Дедушка утверждал, что все ирландцы суть пьяницы и плуты, и сравнивал их веру с язычеством, причем всегда в пользу последнего.

Другим источником информации о папистах была книжка в черном переплете, которую Уолтеру подарили на совершеннолетие хихикающие кузены. Книга называлась «Шепот в Келье, или Веселые Флагеллянтки» и была проиллюстрирована щедро, от души. Женщины на картинках явно были монахинями, ибо волосы их прикрывали платки. Собственно, этим и ограничивалась вся одежда. Но скудость платья компенсировалась их сверхчеловеческой гибкостью и неистощимым воображением. Любовь к ближнему своему стала их главным принципом и все двести страниц они воплощали его в жизнь различными способами. В который раз Уолтер подумал, что веселье прошло мимо Англии.

Рано или поздно боязнь вампиров пересилила недоверие к чужой религии, и Уолтер проскользнул в церковь, озираясь по сторонам.

К его вящему разочарованию, идолов, вымазанных жертвенной кровью, здесь не оказалось. Лишь белые стены с изображениями остановок Крестного Пути, алтарь, да потемневшая от времени статуя Девы Марии, с четками в протянутой руке. Лицо статуи несло печать глубокой, созерцательной печали, и словно стараясь хоть немного ее развеселить, кто-то положил букет ромашек у ее ног.

Здесь было пусто и тихо. Юноша присел на край скамейки, надеясь, что рано или поздно сюда заглянет священник. Где еще его искать, Уолтер не имел ни малейшего понятия. Прошло несколько минут, а священник и не думал появляться. От нетерпения юноша начал барабанить по дереву костяшками пальцев, но одернул себя. В церкви нельзя свистеть, вертеться, и вообще вести себя безобразно. В церкви нужно молиться, искренне и горячо. Еще в детстве у Уолтера начались с этим проблемы. Он старался лишний раз не привлекать к себе внимание небес, а то вдруг там сочтут, что его молитвы недостаточно искренние — некачественные, в общем. И решат его наказать. А поскольку у Господа Бога все таки возможностей побольше, чем у мистера Риверса, директора школы, одной тростью Он не ограничится.

Но сейчас, пожалуй, и правда следовало помолиться чтобы скоротать время. Другое дело, что христианин не должен преклонять колени в таком капище. Кроме того, Уолтер регулярно прогуливал уроки латыни, а католический Бог вряд ли станет разговаривать с кем-то настолько необразованным. Но все таки он бросил пробный камень.

— Господь, помоги мне отыскать Берту Штайнберг. Если тебя не затруднит, конечно. А если затруднит — то ничего, я сам как-нибудь. В любом случае спасибо, — он порылся в памяти в поисках чего-нибудь латинского, — …эээ… Vale! [12]

Так прошел еще час. Веки Уолтера налились тяжестью и он уже не помнил, как сполз на скамью и задремал. Проснулся он лишь когда кто-то сильно встряхнул его за плечо.

— Да как вам не стыдно, молодой человек! Здесь храм Божий, а не ночлежка. Нет, я еще понимаю если во время проповеди, но чтоб так! Ни с того, ни с сего!

Встрепанный, юноша вскочил и увидел перед собой старика в сутане. Его загорелое лицо было таким морщинистым, что напоминало печеное яблоко с богатой мимикой.

Священник кивком указал на дверь. Уолтер, моргая, вышел за ним на крыльцо.

— Я отец Штефан, настоятель церкви, — священник протянул ему руку ладонью вниз и Уолтер, не зная что в таких случая предписывает этикет, осторожно потряс его за пальцы. Священнику это почему-то не понравилось.

— А вы кто будете?

— Уолтер Стивенс.

— Из Ирландии? — с надеждой спросил священник.

— Из Дербишира, что в Англии. В центральной.

— Значит, вы тот самый этнограф, что взбаламутил всю деревню. А почему, позвольте спросить, я не видел вас на службе?

— Потому что меня там не было, — Уолтер предложил самый логичный вариант.

— А сейчас зачем пожаловали?

— Мне нужна освященная вода и освященное масло, — он хотел было добавить про освященный чеснок и освященные колья, но смолчал.

— Для чего вам святая вода? — допытывался священнослужитель, явно обучавшийся у иезуитов.

— Эмм… я ее коллекционирую. Образцы из разных мест.

Священник посмотрел в ту сторону, где на утесе возвышался замок, и перевел взгляд на Уолтера.

— Сосуды для воды найдутся?

Англичанин вынул из кармана несколько флакончиков из-под духов, которые взял в бессрочный долг у сестер, предварительно вылив из них драгоценную жидкость. Отец Штефан поморщился, глядя на флакон, разрисованный золотыми розочками.

— Что ж, и это сгодится. Подождите здесь.

Он надолго исчез в церкви, но когда вернулся, все флаконы были наполнены водой, а один — маслом.

— Кстати, хорошо бы окропить все углы в замке. Но так, чтобы никто не заметил.

— Спасибо. Сколько я вам должен?

— Христа с кнутом на вас нет! Стану я брать за такое деньги! Хотя вы и правда кое-что мне должны, — лицо его посерьезнело, — вы должны беречь себя. А еще вы должны уехать как можно скорее. Слышите? Возвращайтесь в замок, собирайте вещи и прочь отсюда! Но прежде попрошу вас со мной отужинать.

Домик священника находился буквально в двух шагах. Отец Штефан проводил Уолтера в столовую, где служанка, носившая подходящее имя Марта, проворно накрыла на стол. Перед голодным англичанином появился капустный рулет, жареная картошка с луком и шкварками, а на закуску — маринованные перцы и маленькие острые колбаски. «Марта сама готовит колбасу,» изрек отец Штефан с таким важным видом, будто это было политическим заявлением.