Месть по древним понятиям - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 3

Когда монахи покидали мир в буквальном смысле, усопших не хоронили вместе с мирянами, а погребали в пещерах, находившихся под монастырем.

Об этой своеобразной усыпальнице несколько дней назад при встрече с Харитоном упоминал и заказчик.

— Пещеры — это нечто вроде кротовой норы, вырытой под монастырем, — рассказывал он. — В тех краях — глинистые почвы, и чтобы земля не обвалилась и не осыпалась, своды и стены просто обжигали, как обжигают кирпич. За счет этого достигалась прочность. Когда кто-то из братии умирал, в стене делали нишу, помещали в нее тело и замуровывали, вновь выравнивая поверхность. На этом месте ставили крестик — выцарапывали на глине. Потом участок вновь обжигали, и таким образом место захоронения представлялось лишь частью стены. Непосвященным и посторонним незачем было знать, что здесь лежит человек. Там, наверное, все стены сплошь изрисованы этими крестиками. Только вот под каким из них икона? Это предстоит выяснить вам, Харитон.

— Икону тоже «захоронили»?

— Да, но только гораздо позже. Осенью 1917-го перед самой революцией. «Целительница» была главной святыней этой обители, и настоятель монастыря, обеспокоенный разными тревожными слухами, решил укрыть ее, так сказать, от «дурного глаза». Ведь красные комиссары с самого начала не церемонились. Понятно было, что они способны на все. И в общем-то, время показало, что настоятель не ошибся в прогнозах. Вскоре монастырь снесли. Теперь на этом месте стоит интернат для детей-инвалидов, а икона, исцеляющая детей, так и осталась погребенной вместе с умершими. Между тем вещь эта уникальна. Существуют документальные подтверждения произошедших с ее помощью исцелений, и по большей части исцеления именно детей.

Бронислав Зеленский говорил об утраченной святыне проникновенно и с большим чувством, и тем не менее во время разговора с ним Харитон не мог отделаться от ощущения, что собеседник сам не слишком верит в то, что говорит.

Вот и сейчас, вспоминая этот разговор, он вновь испытывал сомнения. В материалах Аглаи ничего не говорилось о том, что происходило с монастырем во время революции. Ни о разрушении храма, ни о судьбе подземных пещер, по-видимому, не имелось официальных данных. Откуда получил эти сведения Зеленский, для диггера пока было загадкой.

Закончив с флешкой, Харитон принялся за ксерокопии. В них приводились выдержки из храмовых летописей с описаниями чудес, совершенных «Целительницей». Они начались еще в процессе создания списка.

Когда работа над иконой уже подходила к завершению, в боковой придел, где трудился монастырский живописец, вошел мальчик. Его хорошо знали в Кащеевке.

Мальчик этот был косноязычен и, как сказали бы сейчас, отставал в развитии. Попросту, это был деревенский дурачок. Юродивый, каких и сегодня нередко можно встретить в русских селах. Он рано остался без родителей, скитался по улицам, попрошайничал. Корме того, он страдал неизвестной болезнью, которую, по обязательному правилу того времени, приписывали вселившемуся в него бесу.

Войдя в комнату, где работал художник, мальчик некоторое время рассматривал икону. Потом лег на пол под возвышением, на котором была укреплена доска с незаконченным списком, и, свернувшись калачиком, уснул.

Спал он долго. Монах закончил работу и, оставив икону для просушки, уже собрался уходить. Но тут ребенок неожиданно поднялся с пола и начал задавать ему вопросы, поражая осмысленностью и чистотой речи. Пораженный случившимся иконописец рассказал обо всем братии.

Это исцеление, совершенное иконой, когда на нее еще не были полностью перенесены черты первообраза, сразу придало ей особый статус. Очень скоро она стала главной святыней кащеевской монастырской церкви.

Просмотрев даты на отрывках летописей, Харитон убедился, что икона изливала целительную благодать вплоть до позднейших времен.

Но здесь, как и в случае с монастырем, сведения охватывали лишь дореволюционный период. Последнее упоминание о кащеевской «Целительнице» датировалось августом 1916 года. О том, что происходило с иконой после этого времени, Аглая, по всей видимости, узнать не смогла.

«А раз так, значит, и нет ее, этой информации, — решил Харитон, аккуратно складывая листки. — Если даже Глаша не нашла. Да, но откуда в таком случае раздобыл свои сведения наш уважаемый пан? Может быть, в городе Кащееве проживает кто-то из его знакомых? Может быть, там до сих пор ходят трогательные устные предания о нелегких судьбах обитателей разрушенного монастыря? Может быть, господину Зеленскому кто-то пересказал эти истории? А может, так, наугад бьет. Просто попробовать хочет. Дескать, попытка не пытка, вдруг, да и отыщется что надо. Придется с него половину вперед взять. Я ему не мальчик, по поручениям бегать. Мое время денег стоит».

— Бронислав Станиславович? Добрый день! — через минуту говорил он в телефонную трубку. — Хабаров беспокоит.

— Да, Харитон! Очень рад вас слышать. Итак, что же вы решили по нашему делу?

— Дело интересное, но рискованное. Информации недостаточно, точных указаний на местоположение иконы нет. Я рискую напрасно потратить свое время.

— И чтобы отчасти снизить этот риск, вам хотелось бы получить небольшой предварительный аванс, — догадался проницательный Зеленский.

— Приятно разговаривать с деловым человеком.

— Что ж, дело стоит того. Икона уникальная. Будет просто великолепно, если мы получим результат, но и сама по себе попытка, как говорят, стоит свеч. Итак, сколько вы хотите?

— Если помните, я озвучивал вам, сколько будет стоить результат, — предупредительно напомнил Харитон. — Попытка обойдется вам в половину.

— О… — как-то неопределенно произнес Зеленский, кажется, затруднившись с величиной предварительной суммы. — Вы знаете себе цену.

— Надеюсь.

— Торг, я полагаю, неуместен? — все еще раздумывая, тянул время «пан».

— Разумеется, нет.

— Что ж… хорошо. Хорошо! Я заплачу. Как говорят, полюбить так королеву, а потерять так миллион. Да? Правильно? Когда вы намерены приступить?

— Если вы заплатите сегодня, завтра утром я выезжаю в Кащеев.

— Отлично! Вы правы, разговаривать с деловым человеком действительно всегда очень приятно. Я заплачу. Приезжайте.

Через час с небольшим Харитон парковался возле солидной, облицованной природным камнем изгороди, окружавшей участок, где располагался не менее солидный просторный трехуровневый дом «пана».

— Итак, вы решились, — с довольной улыбкой заговорил Зеленский, встречая его в вестибюле. — Рад, рад. Конечно, данных не слишком много, но я верю в успех. Профессионал вашего уровня просто не может потерпеть фиаско. Я готов заплатить вперед.

— Тем более что речь идет не о всей сумме, — посчитал не лишним уточнить Харитон.

— Да, вы правы. Хотя и половина назначенного вами гонорара — очень неплохие деньги. Я-то ведь пока не получаю ничего. Впрочем, не будем препираться из-за мелочей. «Целительница» стоит любых денег. Если нам удастся отыскать ее, она займет совершенно особое место среди экспонатов моей коллекции. Кстати, не желаете посетить мой «музей»? — как-то загадочно предложил он. — В прошлый ваш приезд мы так увлеклись беседой, что я позабыл предложить вам полюбоваться моими «богатствами». А там есть на что посмотреть.