Суперденьги: Поучительная история об инвестировании и рыночных пузырях - читать онлайн книгу. Автор: Адам Смит cтр.№ 41

— Базельские таланты — результат католических преследований, — сказал Пол. — У протестантов, которые стекались сюда, было два основных козыря. Первый: поскольку они не были католиками, им позволялось давать деньги в рост и заниматься обменом валюты, что дало начало банковскому бизнесу. Второй: окрашивание тканей. В XIX веке умение готовить краски естественным образом привело к развитию химической промышленности, а в XX веке переход от химии к фармацевтике стал естественным. Отсюда и Базель — один из крупнейших центров химии и фармацевтики в мире.

Пол жил в симпатичном доме, напоминавшем дома из хороших американских пригородов, — с готическим потолком и книгами на трех языках, которыми были забиты полки снизу доверху. Сам дом располагался в солидной жилой части Базеля. Эрдманы не отличались расчетливостью и педантичностью. У них была домработница из Эльзаса, которая одновременно ухаживала за двумя их дочерьми.

— Как приятно, когда кто-то приходит на ужин, — сказала Хелли Эрдман. — В Америке это бывало чуть ли не каждый день, а в Швейцарии просто не принято. Визиты ограничиваются семейным кругом. В гости ходят только к родственникам.

— Раз в год, — добавил Пол, — тебя могут пригласить в чей-то дом. К другому банкиру, например. Но все это очень чопорно, очень формально. Смокинг, будьте добры. А цветы хозяйке надо посылать заранее.

— Да и разговоры тоже очень формальные и зажатые, — сказала Хелли.

— И никто в Базеле, насколько я знаю, — сказал Пол, — не готовит барбекю на заднем дворе. Швейцария стоит на приватности.

Мы поговорили о планах банка на будущее. Должен открыться филиал в Цюрихе, и еще один в Женеве, и дочерний банк в Брюсселе. В конечном итоге банк начнет продавать свои акции на бирже и распространит свое влияние далеко за пределы Швейцарии.

— Пол следит за всеми деталями, — сказала Хелли. — Ты не поверишь, но он даже спорил с архитектором насчет того, какой должна быть спиральная лестница в банке.

На следующий день мы вернулись в банк, где я просмотрел отчеты о европейских эмиссиях и европейских валютах. Кроме того, я воспользовался своим новым банком для того, чтобы кое во что инвестировать.

Банк международных расчетов — это расчетная палата для центральных банков разных стран. Именно через этот банк проводятся правительственные валютные свопы. Если какое-либо правительство в международных расчетах оказывается в слишком глубоком дефиците, этот банк предупреждает его о необходимости исправить ситуацию. Акции банка находятся в руках правительств-соучредителей: США, Германии, Франции, Японии, Италии и т. д. Время от времени в продаже появляется пара-тройка случайных акций, что и случилось в тот день. За $1100 я купил одну акцию. Теперь в числе акционеров были США, Германия, Франция, Британия, Япония, Италия и Адам Смит. Наверное, мне хотелось поприсутствовать на собрании акционеров или потолковать кое с кем из них, но до этого так и не дошло.

Пол сделал мне подарок. Это был сморщенный плод какао. Кто-то когда-то привез его Полу, а в моей книге была глава о какао, которая Полу нравилась. Мы сфотографировались с этим плодом у фасада Банка международных расчетов. В свете того, что произошло потом, это была ирония высшего разряда.

Я сел на поезд, идущий в Цюрих. Считается, что швейцарские поезда ходят с точностью хронометров. Поезд должен был отойти в 11.59, а я как раз проверил свои часы. Начиная с 11.57, я стал следить за секундной стрелкой. Поезд отошел на 10 секунд раньше положенного.

В Цюрихе у меня были встречи в нескольких крупных банках. Иногда, как бы случайно, я вставлял название моего нового банка в разговор, чтобы понаблюдать за реакцией. Никакой реакции, как правило, не было. Те из моих собеседников, кто слышал это название, почти ничего о банке не знали, а один банкир считал, что упомянутый мной банк «очень агрессивен». В Швейцарии это далеко не похвала.

В Цюрихе мое ощущение относительно Швейцарии и денег начало подтверждаться. Я, конечно же, понимаю, что неделя, проведенная в банках, не может обогатить знаниями, позволяющими делать какие-то выводы о стране в целом. Можно провести неделю на лыжном курорте — и чувства будут совершенно другие. Или неделю на шоколадной фабрике, или сколько-то там дней в гильдии производителей часов с кукушкой. И все-таки в связке «Швейцария — деньги» есть нечто, что делает эту страну окончательным мерилом и верхней отметкой финансового спектра. Ну в самом деле, почему именно швейцарские банки? В большинстве развитых западных стран есть прекрасно развитые банковские системы, а некоторые страны — Ливан, Багамские острова, Уругвай — скопировали швейцарскую систему секретности. Ливан даже использовал швейцарский банковский кодекс в качестве модели. И все же Швейцария, с ее небольшим размером и внушительным доходом на душу населения, однозначно лидирует в этой сфере. Почему? Ответ заключается в «швейцарскости» швейцарцев, и, я думаю, будет интересно взглянуть на то, как они стали такими, как есть. Даже при том, что мой новый банк не был типично швейцарским, он давал чувство уверенности и защищенности от всяких неведомых мне фискальных опасностей. Эдакий дом вдали от родного дома.

По всем меркам Швейцария должна была стать одним из мировых неудачников. Общее представление о Швейцарии — это горы, горы и горы, и это представление в принципе верно. Только 7 % территории можно отнести к возделываемым землям — такая страна не в состоянии себя прокормить. В отличие от большинства других стран Европы, в ней нет угля, нефти, газа, железной руды и прочего сырья. У нее нет выхода к морю. Конечно, в Швейцарии был Вильгельм Телль — воплощение прагматизма, сноровки, мастерства и нежелания подчиняться грубой силе. Из-за гор в Швейцарии нет крупных землевладений и крупных административно-территориальных образований. Каждая община в каждой долине выживала сама по себе. Отсюда определенное упрямство и трезвый расчет. Поговорка о том, что если у тебя уродливая физиономия, то стоит хотя бы научиться петь, родилась не в Швейцарии, но вполне могла бы появиться именно здесь.

Во времена позднего Средневековья маленькие швейцарские города оказались вблизи германско-средиземноморского торгового пути, по которому везли сахар, соль и специи, доставляли золото из Венеции и серебро с берегов Рейна. Один из исследователей проблемы, Т. Ференбах, пишет, что швейцарские бюргеры без особой симпатии относились к средневековому христианству. Швейцарские бизнесмены всегда ценили упорство в работе, индивидуализм и деньги, а средневековое христианство не слишком одобрительно смотрело на эти вещи. Gott regiert in Himmel und's Galt uf Erde, гласит цюрихская поговорка, Für Galt tanzt sogar de Tuufel. «Бог правит на Небесах, а деньги на земле. Даже дьявол станцует ради золота».

Жан Кальвин и Ульрих Цвингли изменили Швейцарию. Золото стало даром Божьим, а работа — делом святым. Идеалом кальвинизма было «общество, добивающееся богатства со всей серьезностью людей, осознающих необходимость дисциплинирования собственного характера в терпеливом труде и посвящающих себя делам, достойным Бога». (Это цитата из книги Тауни «Религия и возникновение капитализма». Последующие цитаты также взяты оттуда.) Кальвинизм «стал, пожалуй, первым систематизированным религиозным учением, признавшим и одобрившим экономические добродетели». Теперь «мир экономических мотивов перестал быть чуждым миру духа». А вот что говорит Цвингли, цитируемый Вискеманном в той же книге Тауни: «Труд есть добро и богоподобие… дающее телу здоровье и силу и исцеляющее болезни, порожденные ленью… Из всего существующего на земле, трудящийся наиболее близок Богу».