Он удивленно посмотрел на меня.
Я улыбнулась.
— Голодный вервольф — раздражительный вервольф, Поешь, пока не съел кого-нибудь.
Он встал и потянулся; скованность движений подсказала мне, что он провел на этом стуле всю ночь.
Я подождала, пока он выйдет, и открыла дверь клетки.
— Последние несколько часов Даррил непрерывно внушал мне, что это не лучшая мысль, — заметил Кайл.
— Наверно, так и есть, — согласилась я. — Но сегодня утром Уоррен ко мне прислушался.
Я села на край матраца и потянула одеяло, чтобы лучше укрыть ноги Уоррена. Потом устроилась между стеной и Уорреном.
Наши лица разделяло несколько дюймов, и я увидел, как дернулись его разорванные ноздри: Уоррен вздохнул и уловил мой запах. Он понял, что это я. За минувшие часы он не стал выглядеть лучше, кровоподтеки еще больше потемнели, нос и губы распухли. Даррил прав: Уоррен должен был бы излечиваться быстрее.
Но Кайл сказал, что он говорит…
— Все в порядке, — сказала я Уоррену. — Здесь только мы с Кайлом.
Его ресницы дрогнули, один глаз приоткрылся, потом снова закрылся.
— Адам и Сэмюэль пропали, — продолжила я. — Дэниэл мертв.
Он снова приоткрыл глаз и издал легкий звук.
— Он был жив, когда ты его видел в последний раз?
Легкое движение, которое можно принять и за кивок. Я коснулась щеки Уоррена там, где не было кровоподтеков, и он еле заметно расслабился.
Язык жестов у волков не менее выразителен, чем слова.
— Ты говорил Адаму и Сэмюэлю, где найти Литтлтона? — спросила я.
Сердце Уоррена забилось быстрее, он чуть повернулся на матраце, открыл один глаз, и оттуда выкатилась слеза.
Я коснулась его губ.
— Ш-ш-ш. Ш-ш-ш. Не ты. Я поняла. Но кто-то им сказал.
Он смотрел на меня глазами, полными муки.
— Ты знаешь, куда они пошли?
— Перед уходом кто-то звонил Сэмюэлю, — вспомнил Кайл.
Я ошеломленно посмотрела на Кайла, который сидел на полу по другую сторону от Уоррена.
— Почему ты никому не сказал?
— Даррил не спрашивал, — ответил он. — Он считал, что я все время проспал, и не желал слушать, когда я пытался заговорить с ним. Мне следовало сказать тебе об этом раньше, но, если честно, я был немного занят.
Я расслабилась. Проклятые вервольфы! Даррилу, наверно, и в голову не пришло выслушать человека. Даррил — доктор философии. Можно думать, что у него довольно мозгов, чтобы прислушаться к словам одного из лучших адвокатов штата, к тому же с дипломом Лиги Плюща
[44]
.
— Если ты думаешь, что присутствие человека их раздражает, тебе надо попробовать побыть койотом, — сказала я. — Так что же говорил Сэмюэль?
Я не надеялась услышать что-нибудь полезное. Будь это указание на то, куда они направляются, гордость не помешала бы Кайлу поставить Даррила в известность.
— У Сэмюэля не было возможности что-то сказать звонившему. Тот позвонил, сказал несколько слов и повесил трубку. Сэмюэль схватил Адама и сказал: «Пошли!»
Я печально посмотрела на него.
— Они тоже не обратили на тебя внимания.
На этот раз он устало улыбнулся.
— Я не привык к такому обращению.
— Меня раздражает, когда они и со мной обращаются так же. — Я посмотрела на Уоррена. — Ты слышал, что сказал звонивший?
Я не ждала ответа, так что Уоррен удивил меня.
Разбитыми губами Уоррен попытался выговорить какое-то слово. Я внимательно слушала, но понял Кайл, склонившийся к матрацу.
— Западня?
— Уоррен, я знаю, что вервольфы должны были держаться подальше от Литтлтона, — обратилась я к нему. — Это он позвонил им и велел прийти?
Он чуть повернул голову — достаточно, чтобы истолковать это как подтверждение.
— Ты слышал, куда? — Он не шелохнулся. — Уоррен, я не позволю волкам приближаться к нему. До приезда Брана ни Кайл, ни я не скажем стае, где они. Только вампирам. В конце концов, это их проблема.
Он попробовал что-то сказать, но мы с Кайлом не могли понять, что он говорит. Наконец Кайл сказал:
— Послушай, это очевидно не «да» или «нет». Уоррен, дорогой, ты слышал часть слов?
Явно уставший от усилий Уоррен кивнул. Обмякнув, он произнес еще одно слово.
— Церковь? — переспросила я и по лицу Уоррена поняла, что расслышала верно. — И это все? — Я коснулась его лица, и он еще больше расслабился. — Спи, Уоррен. Мы постараемся, чтобы Бран все узнал.
Он с дрожью вздохнул и потерял сознание.
— Кайл, пожалуйста, передай все, что мы услышали Брану, когда он здесь появится. Он будет сегодня поздно вечером или завтра рано утром.
И я как можно осторожнее встала с постели Уоррена.
— Скажу. А ты что собираешься делать?
Я потерла лицо. Понадобилось огромное усилие воли, чтобы встать с постели, тогда как все тело требовало, чтобы я свернулась рядом с Уорреном и уснула.
— Если до наступления ночи узнаю, где Литтлтон, может быть, сумею его убить.
С помощью детского набора «убей вампира» в багажнике машины.
— Я могу помочь?
— Только оставаясь с Уорреном. Попытайся покормить его, когда он снова придет в себя.
Кайл посмотрел на Уоррена. На его лице не было обычного сардонического выражения.
— Когда найдешь ублюдка, который это сделал, убей его так, чтобы ему было больно.
Я заставила его встать и выйти со мной из клетки. Не думаю, чтобы Уоррен причинил ему вред, но рисковать не хотелось.
Зазвонил мой телефон. Тони.
— Ты не поверишь, сказал он. — И не знаю, чем это поможет.
— Что именно? — спросила я.
— Все дневные инциденты, за редкими исключениями, происходят в Кенневике. И как будто сосредоточены вокруг КУП.
— Полицейского управления Кенневика?
— Вот именно. Хотя можно сказать, что они сосредоточены и вокруг Кенневикской средней школы или твоего дома. Не имеет значения. Но полицейский участок прямо посередине.
— Насколько широк разброс?
— Три — три с половиной мили. Некоторые инциденты за рекой в Паско. Есть исключения, и наши специалисты говорят, что это может иметь значение. Несколько в Ричленде, Бентон-сити и Бербанке. Это что-нибудь дает?
— Не знаю, — ответила я. — Может быть. Спасибо, Тони. Я у тебя в долгу.