Площадь согласия. Книга 2. Навстречу счастью - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Батракова cтр.№ 34

«Ну что ж: завтра так завтра», — вздохнул он и оглянулся в поисках телефона-автомата.

— Лешенька, как хорошо, что ты позвонил! — защебетала в трубку Лида. — Я сегодня забрала свадебное платье! Жаль, что тебе нельзя его показывать! Приезжай к нам на ужин, — радостно предложила она.

— Спасибо, я не голоден, — несмотря на то что в животе давно урчало, сухо ответил Алексей. — Нам надо поговорить. Ты не могла бы спуститься к половине восьмого во двор?

— Зачем? — удивилась она. — Приходи к нам, здесь и поговорим.

— Нет, — твердо стоял он на своем. — Сначала я хочу поговорить с тобой. Спустишься?

— Ну хорошо… Что-то случилось?

— При встрече.

Радченко появился у профессорского дома ровно в назначенное время: чем ближе подходил он к элитному кирпичному зданию, тем тяжелее становилось на душе, но решимости расставить все точки над і от этого не убавлялось. Даже наоборот.

— Что случилось? — встревоженно поднялась со скамейки дожидавшаяся его Лида.

По характерному блеску в глазах Леша догадался, что она готова вот-вот заплакать. Такой сцены на глазах жильцов он допустить не мог.

— Давай отойдем, — быстро подхватил он ее под локоть и завернул за угол. — Лида, я должен тебе сказать, что никакой свадьбы не будет. Все ваши расходы — на платье и остальное — я возмещу. Извини.

Вопреки ожиданию Тишковская восприняла новость спокойно: ни слез, ни истерики. Выходило, прежнее ее поведение было хорошо продуманной игрой? Или она ждала этого разговора?

— Ты все еще продолжаешь ее любить, — насмешливо произнесла она после недолгого молчания. — А ты уверен, что она любит тебя?

— Тебя это не касается.

— Касается! — жестко заявила Лида. — Касается! Я не отдам тебя той, которая убила твоего ребенка! Если бы она тебя любила, то никогда этого не сделала бы! Любящая женщина всегда отождествляет своего ребенка с его отцом, а она его убила! Когда-нибудь она убьет и тебя!

— Что за чушь ты несешь? Какой ребенок?

— Вот видишь, ты даже не знал, что она была беременна… Бог дает орехи беззубым, — повторила она услышанную от врача поговорку и безжалостно добавила: — Через неделю после моего выкидыша она преспокойно сделала аборт: в той же больнице и в том же отделении.

— Я тебе не верю… — выйдя из кратковременного ступора, вымолвил Алексей и вдруг крепко тряхнул Лиду за плечи. — Этого не могло быть, ты все придумала! Ты врешь!!!

— Рада бы соврать… Отпусти, мне больно, — повела она плечами. — Можешь зайти в больницу и спросить у заведующей. Кажется, она сегодня дежурит.

«Неправда, неправда, неправда! — твердил Алексей, пока несся к троллейбусной остановке. — Она не могла! Надо успокоиться, все проверить. Мало ли Крапивиных в городе!»

— Ксения Олеговна! — бросился он навстречу появившейся в приемном покое женщине в белом халате. Та испуганно отпрянула. — Мне нужно узнать одну вещь. Помогите, пожалуйста, — взмолился он.

Устоять перед таким напором было невозможно.

— Хорошо. Пройдите ко мне в кабинет. Молодой человек со мной, — бросила она медсестре. — Что вы хотите узнать? — спросила она, закрыв за собой дверь с табличкой «Заведующий гинекологическим отделением».

— Я хочу знать, делала ли аборт в конце апреля студентка Тамара Крапивина.

— Это конфиденциальная информация, я не имею права, — протестующе подняла руку доктор.

— Я вас очень прошу, одно слово: да или нет.

— Ну хорошо… — неожиданно быстро сдалась она. — Поскольку знаю вас лично… Подождите, я проверю в журнале.

Десять минут, которые она отсутствовала в кабинете, показались Алексею вечностью.

— Да, — услышал он и почувствовал, как мир вокруг стал медленно распадаться на части. — Тамара Крапивина, студентка второго курса…

Он брел к общежитию, а мир продолжал рушиться, все самое яркое, что жило в душе, меркло, тускнело, покрывалось черным налетом…

«Зачем она соврала? Ведь я помню ее слова, что от меня беременна лишь одна женщина!.. И это после того как я сказал, что люблю ее… Можно понять, когда такое совершают в угаре обиды, в приступе ярости, но чтобы вот так, спокойно и хладнокровно, не поставив меня в известность… Да кто дал ей право решить судьбу моего ребенка?» — кипело в груди.

Чем ближе он подходил к студенческому городку, тем сильнее себя накручивал. Решив не делать крюк до ворот, он взобрался по железной решетке ограждения, собрался прыгнуть с высоты, как делал это множество раз, и… Просветление наступило в последний момент: нельзя, колено! Цепляясь за поржавевшие, еще не крашенные в этом году прутья, он медленно слез, точнее, сполз на землю, сделал пару шагов и сразу зацепился в темноте за какую-то проволоку. Едва не упал, а потом, обдирая ладони и чертыхаясь, долго выпутывался… Пока выбрался на ведущую к высокому зданию тропинку, гнев в душе слегка поутих.

«И все-таки это могла быть ошибка, — попытался он оставить хоть какую-то надежду. — Надо успокоиться и спросить прямо».

Присев на одну из скамеек у футбольного поля, он закурил и поднял голову: почти во всех окнах горел свет — сессия. Тамарино окно, как и его, выходило на другую сторону.

«Но если это — правда? Что тогда?..» — отбросив в сторону окурок, в полной растерянности поднялся он со скамейки…

…После ужина всей компанией решили прогуляться по набережной. Юлька, не проронившая за столом ни слова, демонстративно взяла Алексея под руку и, слегка ускорив шаг, увела вперед.

— Знаешь, на что это похоже? На капризы избалованной девочки, которой не купили очередную игрушку, — оглянувшись на понуро шагавшего друга, не удержался он от комментария. Размолвка отца с дочерью затягивалась, более того, похоже, искусственно раздувалась одной из сторон. — Тебе уже восемнадцать, могла бы что-нибудь и поинтересней придумать.

— Могла бы, — кивнула она. — Я уже и вещи собрала, осталось только такси до аэропорта вызвать.

— И что же тебе помешало?

— Папу стало жалко… — чистосердечно призналась Юля. — И потом… все равно ведь придется мириться. Мы с ним в детстве так часто играли: поссоримся, подуемся друг на друга за ужином, а перед сном помиримся. Он мне даже колыбельную пел, я помню… А потом — исчез. Дядя Леша, ну почему он нас тогда бросил, променял на чужую семью?

— Так вышло, — тяжело вздохнув, ответил тот и слегка коснулся второй рукой ее ладони. — Никто не застрахован от ошибок: жизнь намного изобретательней наших фантазий.

— Фантазии… В детстве в моих фантазиях всегда был папа… Думаете, это легко забыть?

— Он и сам этого не может забыть… Ты вот что… Попробуй общаться с ним, не оглядываясь на прошлое. Я уверен, пройдет время — и ты его поймешь. Поймешь и простишь. У тебя замечательный отец.