Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс А. Робинсон, Дарон Аджемоглу cтр.№ 141

Единственным решением тут может быть организация помощи не на безусловной, а на «условной» основе. Согласно этой схеме, длительная международная помощь должна зависеть от того, выполнит ли правительство-реципиент ряд условий — к примеру, оно должно предварительно либерализовать рынки или начать демократизацию. Администрация Джорджа Буша-младшего сделала серьезный шаг по направлению к условной помощи, запустив программу «Учет вызовов тысячелетия» (Millennium Challenge Accounts), которая поставила будущую помощь в зависимость от количественных показателей улучшений в некоторых сферах экономической и политической жизни стран-реципиентов. Но эффективность этой условной помощи, как выяснилось, оказалась не выше, чем безусловной. Те государства, которым не удалось выполнить условия доноров, по большей части получили помощь в том же объеме, как и выполнившие их. Причина приводилась простая: эти страны в большей степени нуждаются в помощи, как в помощи на развитие, так и в гуманитарной. И, как можно было предсказать, условная помощь не оказала видимого эффекта на государственные институты.

В конце концов, было бы весьма удивительно, если бы кто-нибудь вроде Сиаки Стивенса из Сьерра-Леоне или Мобуту из Заира вдруг стал разрушать те самые экстрактивные институты, на которых основано его благополучие, ради небольшой дополнительной порции международной помощи. Даже в Черной Африке, где подобная помощь составляет значительную часть бюджета некоторых государств, и даже после введения программы «Учета вызовов тысячелетия», где реципиент должен был соблюсти ряд дополнительных условий, эта помощь сравнительно незначительна и не стоит того, чтобы вести подкоп под собственную власть и подвергать риску и собственное владычество, и, возможно, саму жизнь.

Но все это не означает, что от любой международной помощи, кроме гуманитарной, следует отказаться. Прекращение международной помощи приведет к еще большим человеческим страданиям, и это прекращение невозможно, потому что граждане многих западных государств испытывают комплекс вины из-за экономических и гуманитарных катастроф в разных странах мира, а оказание международной помощи позволяет им верить, что для решения этих проблем что-то делается. Даже если что-то работает не слишком эффективно, они все равно считают, что это лучше, чем ничего. Огромный комплекс международных учреждений и неправительственных организаций тоже постоянно требует и получает средства. Так что было бы бессердечным отнять помощь у наиболее нуждающихся стран. Да, бо́льшая часть ее будет разворована и потрачена впустую. Но если из каждого доллара международной помощи хотя бы десять центов дойдет до самых бедных людей мира, то у них станет на десять центов больше, чем было раньше, а это лучше, чем ничего.

Из всего этого можно извлечь два важных урока. Во-первых, иностранная помощь — не слишком эффективное средство против краха государств, который сегодня происходит в разных регионах мира. Точнее говоря, совсем неэффективное. Чтобы сломать порочный круг бедности, странам нужны инклюзивные институты. Международная помощь обычно мало чем помогает в этом деле, а уж в ее сегодняшнем виде особенно. Знание причин мирового неравенства и бедности важно как раз затем, чтобы не обольщаться ложными надеждами. Так как эти причины заключаются в качестве институтов, любая иностранная помощь в рамках действующих институтов стран-реципиентов вряд ли обеспечит устойчивый экономический рост.

Во-вторых, поскольку ключевым фактором тут является развитие инклюзивных экономических и политических институтов, направление существующих потоков международной помощи по крайней мере частично на такое развитие могло бы принести пользу. Как мы видели, обставлять такую помощь условиями — это недостаточное решение, так как тут требуется, чтобы действующие правители чем-то поступились. А вот организация этой помощи таким образом, чтобы она помогла получить доступ к процессу принятия политических решений для тех групп и лидеров, которые ранее не были допущены к этому процессу, а также для широких масс населения, возможно, имела бы больший смысл.

Рабочий день 12 мая 1978 года на заводе по производству грузовиков «Скания» в бразильском городе Сан-Бернарду, казалось, начинался совершенно обычно. Однако рабочие волновались. Забастовки в Бразилии были под запретом с 1964 года, когда демократическое правительство президента Жуана Гуларта было свергнуто в ходе военного переворота. Однако только что до рабочих дошли новости о том, что правительство заморозило показатели инфляции, чтобы скрыть рост стоимости жизни. В семь утра должна была начаться новая смена, однако рабочие отложили инструменты. В восемь часов Жильсон Менезеш, заводской профсоюзный активист, собрал заседание профсоюза. Председателем Союза рабочих металлургической промышленности Сан-Бернарду был Луиш Инасио Лула да Сильва (или просто «Лула»). К полудню Лула был на фабрике. Когда руководство компании предложило ему убедить рабочих вернуться к работе, он отказался.

Стачка на заводе «Скания» была предвестником волны забастовок, захлестнувшей Бразилию. Первым пунктом требований стояло повышение зарплаты, но Лула позже подчеркивал:

Подъем бразильского рабочего движения был только частью гораздо более широкой общественной реакции на 14 лет военного правления. Интеллектуал левого толка Фернандо Энрике Кардозо, собиравшийся, как и Лула, после восстановления демократии в Бразилии претендовать на пост президента страны, заметил еще в 1973 году, что демократия в Бразилии может быть установлена лишь тогда, когда различные социальные группы, находящиеся в оппозиции военному режиму, выступят единым фронтом:

Завод «Скания» стал авангардом нарождающейся коалиции. К концу 1978 года Лулу захватила идея создать новую политическую организацию, Рабочую партию. Однако она не должна была быть партией исключительно профсоюзов. Лула настаивал на том, что это будет партия всех наемных работников — и всех бедняков в целом. Попытки профсоюзных лидеров организовать политическую платформу совпали с началом подъема многих общественных движений. Восемнадцатого августа 1979 году в Сан-Паулу состоялся митинг, на котором предстояло обсудить вопрос организации Рабочей партии. На митинге присутствовали оппозиционные политики, профсоюзные лидеры, студенты, интеллигенция, представители сотни различных общественных движений, возникавших в 1970-х годах по всей Бразилии. Рабочая партия, рождение которой было провозглашено в октябре 1979 года в ресторане «Сан-Жудаш-Тадео» в городе Сан-Бернарду, должна была представлять все эти разнообразные группы.

Партия быстро воспользовалась некоторой политической открытостью, которую нехотя допустило военное правительство. На местных выборах 1982 года она в первый раз выдвинула своих кандидатов и в двух округах победила в борьбе за место мэра. В течение 1980-х годов, когда в Бразилии стала постепенно восстанавливаться демократия, Рабочая партия добивалась все большего контроля над местными администрациями. К 1988 году она контролировала 36 муниципалитетов, включая такие крупные города, как Сан-Паулу и Порту-Аллегри. На первых со времени военного переворота свободных президентских выборах в 1989 году Лула в качестве кандидата от Рабочей партии получил 16 % голосов в первом туре. Во втором туре, где его соперником был Фернанду Коллор, он набрал 44 % голосов.