В пустыне волн и небес - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Чичестер cтр.№ 34

Держа бортовой журнал в левой руке (мизинец — на ручке управления) и касаясь фюзеляжа локтем правой, я вдруг понял, что не могу писать из-за жуткой вибрации. Это было уже не только неприятно, но и опасно. Весь фюзеляж сотрясался, стойки угрожающе вибрировали. Почему? Мотор в порядке, работает нормально, ровно. Я решил, что дело в пропеллере. Хвала небесам — ветер попутный и вообще погода идеальная. Попади я сейчас в болтанку, оставалось бы уповать только на Бога.

В конце часа, как обычно, нанес на карту три линии дрейфа, но на этот раз они не сошлись в одной точке. Причина оказалась простой: нанося одну из линий, я перепутал левый борт с правым, причем сознавал, что могу сделать что-то подобное, допустить именно такую идиотскую ошибку. И все же не избежал ее. Отчего так получалось? Вероятно, из-за целого ряда причин: от ветра, постоянно бившего в макушку, от рева мотора, от соленого воздуха, возможно, и от усталости, и от беспокойства за состояние гидроплана.

Еще одна неприятность: от вибрации разболталось крепление компаса. Подтянул винты и подложил бумагу под корпус прибора. Это, конечно, не снизило влияния вибрации на его показание — стрелка не стояла на месте. Другой, карманный компас я держал на поясе.

Немного погодя мои тревоги слегка улеглись, и я почувствовал, что хочу есть. Достал из переднего кокпита банку ананасов, стал открывать слюнки потекли. Выпил сок — какое блаженство! Кусочки ананаса вылавливал из банки с помощью циркуля.

Пустая банка полетела за борт. Теперь — за работу. Нанес на карту очередные параметры полета; за три часа пролетел 264 мили. Посмотрел на приборную доску и увидел, что стрелка альтиметра безостановочно ходит по кругу. Вероятно, вибрация доконала и этот прибор. Снова почувствовал приступ отчаяния: передатчик, спидометр, компас уже вышли из строя полностью или частично, а теперь еще и альтиметр. Сколько продержится сама машина?

Этот треклятый альтиметр всегда старался мне напакостить. Приступ гнева немного меня раззадорил. Ну и черт с ним! Я и сам могу определять высоту над морем — у меня это уже получается совсем неплохо. В отместку взял три хороших измерения секстаном.

В течение четвертого часа полета ветер зашел градусов на восемьдесят и стал почти боковым. За 4 часа я пролетел 337 миль. От Норфолка до точки поворота лететь, по моим расчетам, 6 часов.

Когда пошел шестой час, я сделал три хороших замера высоты солнца и после расчетов обнаружил, что где-то потерял 26 миль. Мысленно проанализировал все свои возможные ошибки и вспомнил, что мой забортный указатель скорости завышал показания на 5 миль в час. Это значит 25 миль за 5 часов. Как я мог забыть об этом! Значит, всего я пролетел не 417, а 391 милю. До точки поворота оставалось 100 миль.

Впереди на горизонте показались темно-серые дождевые облака — погода портилась. Этого еще не хватало! Я чувствовал, что мужество оставляет меня. Отстучал сообщение, сознавая, что передатчик, скорее всего, не работает, но следование заведенному порядку давало мне моральную поддержку. Последние слова сообщения отстучал уже под резким холодным дождем. В небе еще были просветы, и я поспешил сделать очередные наблюдения солнца. Посмотрел на указатель топлива — бензина оставалось на 3 с половиной часа.

Мои расчеты на карте показывали, что за 6 часов 10 минут пролетел 464 мили. Я попытался найти просвет в облаках, чтобы еще раз взять солнце и проверить пройденное расстояние, но никаких просветов больше не было. Опять влетел в дождевое облако; тяжелые капли били в лоб, словно градины. Облако оказалось не очень большим, и, вылетев из него, увидел на воде справа солнечное пятно. Я оставил курс и полетел к пятну До него было не так уж далеко, но оно как будто не становилось ближе. Боясь, что просвет вот-вот закроется, прибавил газ. Мотор взревел, и я оцепенел, ожидая, что сейчас пропеллер разлетится на куски. Этого, однако, не произошло, и постепенно я немного расслабился. Солнечное пятно между тем никак не приближалось. Вдруг я понял, что происходит: гидроплан и пятно двигались с одинаковой скоростью. Но мне необходимо завладеть этим просветом. Дал полный газ. Несколько раз солнце блеснуло из-за края облака. Наконец я как будто нагнал его. Резко развернувшись бортом к солнцу, настроил секстан, но в это мгновение тень накрыла гидроплан. Выругавшись, заложил обратный вираж и на полной скорости понесся за солнцем. Оно и только оно было необходимо мне сейчас, остальное не имело значения. Я настроил секстан и держал его в полной готовности. Направил нос гидроплана вниз, увеличивая скорость — пока не запели растяжки. Затем заложил вертикальный вираж, взял солнце и уже перед самой водой вывел гидроплан из пике. В следующий момент я уже был в пелене дождя. Выправив самолет, лег на западный курс. С наблюдением солнца я опоздал на 4 с половиной минуты, но учел это при вычислениях и при сравнении с данными предполетных расчетов на этот час. Получалось, что до точки поворота осталась 21 миля. Спустя 15 минут я решил, что достиг ее; изменил курс почти на 70 градусов и полетел на юго-юго-запад…

Облачность продолжала сгущаться и опускаться. Гидроплан, подгоняемый почти попутным теперь ветром, на большой скорости скользил над вздымавшимися волнами. Об усилении ветра говорил дрейф: 15 градусов левым бортом. То в одном месте, то в другом облака посылали к морю завесы дождя, таившие дополнительную угрозу. Я всматривался в каждое облако на горизонте — любое из них могло скрывать вожделенный остров — и в то же время непрерывно искал в этой сплошной массе хоть какой-нибудь просвет. Но солнца не было, и в конце концов я оставил надежду его увидеть.

И тут же, будто потешаясь надо мной, солнце выбросило косые лучи в разрыв облаков прямо по курсу. Я устремился туда. Долетел и взял три хороших измерения. Сделал новые расчеты, хотя голова уже плохо соображала. Получалось, что остров лежит прямо по курсу. Я не сразу это осознал, а осознав, мгновенно преобразился — меня стало распирать от самомнения и ликования. Убрал секстан и другие инструменты. Посмотрел на море, где с гребней волн слетали фонтаны брызг. Дрейф возрос до 20 градусов, ветер дул теперь со скоростью 40 миль в час. Однако мы в полете уже 6 часов 40 минут — где же остров? Неужели все-таки ошибся в расчетах? Я опять горько пожалел об оставленной резиновой лодке.

Время шло мучительно медленно, мне стоило труда убедить себя, что стрелки часов все же движутся. Внезапно стало противно от своих волнений. Надо как-то отвлечься, например поесть. Я протянул руку, чтобы достать что-нибудь съестное и в этот момент впереди и немного слева отчетливо увидел землю, серую скалу — она пронзала море, словно кинжал.

Меня захлестнула горячая волна триумфа, я едва не разнес кокпит. Затем — Господи! — справа от себя, совсем близко, вдруг увидел огромный черный кусок земли. Я смотрел, пораженный. Земля лежала так близко и казалась мне такой большой, как Австралия. Но это был всего лишь маленький островок Лорд-Хоу, вынырнувший из густого облака. Вероятно, меня поразил контраст — скала, которую я в первое мгновение принял за остров, и сам остров, так неожиданно возникший совсем рядом.

Развернув гидроплан, направил его к середине остро вспоминая предупреждение адмиралтейского справочника о свирепствующих здесь шквалах. Все тело у меня затекло, я с трудом застегнул ремень. Остров выглядел совсем не таким, каким я его себе представлял: он все еще казался очень большим, даже огромным. Две черные горы устремлялись прямо из моря в темную облачную массу. Склоны были густо покрыты пальмами, над ними нависал скалистый обрыв, исчезавший в облаках. Внизу красивая лагуна — яркая, чистая, с неправдоподобно белым песчаным дном. Я начал было кружить над ней, выбирая место для посадки, как вдруг гидроплан со свистом резко пошел вниз. Камеры, секстан, транспортиры, карандаши, карта — все полетело кувырком, как ворох листьев. Ремень удержал меня, я отчаянно вцепился в рычаг управления и в приборную доску.