Таежный гамбит - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Достовалов cтр.№ 56

— Так точно, все понятно.

— Прекрасно. Тогда за дело, Илмар Гунарович. Кстати, дам вам прекрасного юношу — он китаец, но по-русски говорит довольно сносно. Однако самое главное — нутром чует тайгу, по следу найдет любую тварь, как бы далеко она ни скрылась. Бесценный боец! Можете напрямую использовать его в разведке и диверсиях. Он из маньчжурского племени матхэев. Зовут его Файхо.

Из головы Файхо все не выходил тот роковой для его семьи день. Воспоминания мучили его, не позволяли работать, отдыхать. Отец давно болел, рано или поздно Файхо вынужден был взять на себя заботу о матери и сестре. И вот это случилось. Но ужасные воспоминания мешали охотиться, пасти скот, помогать сестре ухаживать за матерью, которая заметно сдала после трагедии и уже практически не вставала.

Посоветовавшись с сестрой, он решил перевезти мать к старшей дочери, которая жила с мужем в его селе, верстах в тридцати от поселка Файхо. Мать поначалу была против, но Файхо и сестра уговорили ее, и старухе пришлось согласиться. Мать перевезли, сестра на некоторое оставалась в поселке, чтобы до зимы покормить бычков, заколоть их и привезти больной матери свежее мясо.

Пристроив домашних, Файхо собрался в путь. На вопросы родных ничего не отвечал, говорил только, что поедет зарабатывать и обязательно вернется. А про себя знал: отныне главным его чувством будет месть. Он терпелив, он обязательно добьется своего. Встретит своих врагов и непременно отомстит им за смерть брата и отца. Виновником смерти Ойхэ он считал генерала Мизинова, пусть он прямо и не убивал его брата. Все равно — брат погиб за его интересы, защищая его, генерала, дом, и кто-то должен обязательно ответить за это! Поскольку Файхо не видел, кто застрелил брата, он решил, что мстить станет Мизинову.

Что касается убийцы отца, то уж этого человека Файхо ни за что не спутает ни с кем другим. Хоть обряди его в богатые шелка с драгоценностями, какие Файхо видел однажды на важном правительственном чиновнике. Это взгляд с черным блеском пронзительных глаз Файхо навсегда отпечатал в своем сердце.

Файхо много слышал о гражданской войне, которая шла в России. Отголоски ее доносились в их поселок из Приморья, до которого было в общем-то рукой подать. Соплеменники постарше говорили ему, что там воюют за справедливость, хотят, чтобы богатые не издевались над бедными. Богатых русских Файхо видел неоднократно: они командовали работами на КВЖД, где он мальчишкой вместе с отцом работал на постройке железнодорожных насыпей; они владели банками, куда его отец, работая извозчиком в конторе у Мизинова, периодически подвозил толстых и чванливых клиентов; они, наконец, носили погоны, как два самых заклятых его врага. А бедных русских… Бедным был сам Файхо, а потому не думал, что бедные русские существенно отличаются от него. Оба убийцы были в погонах. Отныне он возненавидел людей в погонах. И понял: его место только среди людей, называющих себя «красными», именно им он принесет жар своего юного сердца, силу своих не по годам натруженных рук…

Он продал корову, собрал все свои скудные сбережения и купил лошадь. Перепоясался патронташем, как это делали русские охотники, перекинул за спину ружье и направил лошадь на север. Где-то там, она знал, находились самые справедливые борцы за свободу. Их называли «красными», но Файхо было без разницы, под каким знаменем воевать. Перед его взором стояли две пары ненавистных глаз, а какого цвета твоя ненависть — не все ли равно?

На пятый день пути он переплыл Амур возле Благовещенска. На той стороне его задержали большевистские патрули. Юношу отправили в ЧК, там долго дивились: вот те на, такой молоденький китайчонок проявляет несвойственную его возрасту классовую сознательность! Неизвестно, сколько бы пришлось Файхо забавить чекистов, если бы о нем не услышал Степан Острецов.

Тот вызволил парнишку из чека и после часовой беседы с ним понял, что это именно тот, кто сейчас нужен ему больше всех. Еще бы — лично знает генерала Мизинова! К тому же обозлен невероятно. Лучшего и желать нельзя было. Сейчас Острецову и нужны были такие бойцы — безжалостные, хладнокровные, не сомневающиеся в правоте своего дела. А эту самую правоту и вбивать-то даже не надо было в голову Файхо: она сама прочно засела там.

Острецов накормил и одел парня. Из всей одежды ему больше всего пришелся по душе теплый и красивый матросский бушлат. Через два дня Острецов передал парня во вновь сформированный отряд Илмара Струда. В нем числилось двести восемьдесят штыков и три пулемета. Бойцами были красноармейцы якутских и приамурских гарнизонов, от вынужденного безделья в тылу изрядно порастерявшие былой боевой опыт.

«Ничего, пусть последят там за Мизиновым, пообстреляются, а там и я подоспею», — думал Острецов. А до того момента ему еще предстояло покончить с белогвардейскими отрядами генерала Бакича, тщетно пытающимися вырваться из плотного мешка, в который их загнали на границе с Монголией.

Отряд Струда выступил на рассвете. До станции Дежневка у Хабаровска доехали по железной дороге. Оттуда вниз по льду Амгуни дошли до какого-то глухого урочища. Ускорив марш, они через двое суток были возле озера Эворон. Поход завершился, можно было немного отдохнуть и обустроить лагерь. Это было в тот день, когда отряд Мизинова начал свой недельный переход через Сихотэ-Алинь.

Памятуя слова Острецова, Струд сразу же предложил Файхо возглавить разведку отряда. Юноше было все равно, чем заниматься, лишь бы побыстрее встретиться со своими врагами и отомстить им. Он уже знал, что главный его враг недалеко, а потому подобрался и сосредоточился, переданными под его начало десятью разведчиками командовал грамотно, расторопно, учил их таежным премудростям. Вскоре он слыл не только лучшим командиром отряда, но и одним из самых идейно подкованных его бойцов. Тут уж была заслуга Струда: видя в парнишке такое рвение, он подолгу беседовал с ним о марксизме — в той мере, конечно, в какой сам разбирался в этих тонкостях. А однажды пообещал Файхо, что как только окончится поход, обязательно рекомендует его в партию. О том, что такое партия, Файхо уже был достаточно наслышан, а потому согласно кивнул и спросил только, закончится ли поход смертью Мизинова. Струд на минуту задумался и ответил, что пленением генерала закончится непременно.

— У меня есть еще враг! — сузив и без того некрупные глаза, выдавил Файхо.

— Этого добра у нас у всех хватает, поверь мне, — успокоил его Струд.

— Ваше — это ваше, — возразил Файхо. — Мое — это мое!

— Вот ты какой! — удивился Струд. — А кто же он, твой второй враг?

— Имени не знаю, — ответил насупившийся Файхо. — А вот глаза запомнил на всю жизнь. Недобрые глаза. Глаза желтого Хабыса!

— Кого-кого? — переспросил Струд.

— Хабыса, — повторил Файхо. — Это злой дух, который приносит несчастье.

— Вон оно что! — изумленно протянул Струд. — Скажи, а у вас в селе никогда не были миссионеры? Ну, такие жрецы с крестами?

— Как у русских? — насторожился Файхо.

— Ну да, в том числе и у русских.