Японский ковчег - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Курай cтр.№ 28

Плохо же они знают Кудзуо Мияму, эти сторожевые ищейки японской бюрократии! У соавтора Федора Михайловича всегда найдется, на чем записать нужное слово для истории. Вот, пожалуйста, надежнейший рабочий инструмент, на который он еще вчера надиктовывал новую версию «Крестиков и ноликов», то бишь «Преступления и наказания» в улучшенной и адаптированной форме. Профессор достал из внутреннего кармана и повертел в руке изящную ручку «Паркер» с золотым пером. Характерная фирменная белая розетка на колпачке престижной ручки, символизирующая альпийские снега, была не чем иным, как встроенным мини-микрофоном. Вся ручка, в зависимости от обстоятельств, могла работать по своему прямому назначению либо превращаться в записывающее видео-звуковое устройство поразительной мощности, для которого и десять метров расстояния не помеха. Батарейка на сто двадцать часов непрерывной работы. Жесткий диск на двести гигабайт. Причем качество аудиозаписи почти не страдает даже, если ручка остается в кармане или в портфеле. Эту модель для VIP пользователей фирма Паркер разработала совсем недавно, а Мияме как постоянному клиенту и мастеру изящной словесности предложила с двадцатипроцентной скидкой, так что грех было отказаться. Ну что ж… Как говорят в России, Кудзуо Мияму на кривом козле не объедешь!

Настроение профессора несколько улучшилось, и он заказал один за другим еще три бокала шампанского, которое неожиданно оказалось настоящим Боллинже. Откинувшись в мягком кресле и потягивая ароматную шипучку, он включил видеомонитор и погрузился в созерцание бессмертного русского шедевра из категории «Классика» – черно-белого фильма «Подвиг разведчика». Игра Павла Кадочникова в роли майора Алексея Федотова, совершенное воплощение гениальной системы Станиславского, заворожила истинного ценителя русской духовитости и соавтора Федора Михайловича по лучшим романам. Наблюдая за бравым советским шпионом в нацистской форме, прислушиваясь к его патетическим интонациям, Мияма невольно примерял на себя роль суперагента. Он и раньше обожал этот фильм, а теперь, став и в самом деле агентом двух разведок на задании, переживал драматические события вдвойне. В глазах профессора стояли слезы умиления и восторга.

Миссию Миямы готовили недолго, но тщательно. Поскольку парламентер должен был прибыть инкогнито, ему срочно оформили служебную командировку из университета для сбора материалов по творчеству крупнейших мастеров русского неопостконформизма.

Кроме того, Мияма лично предупредил мейлом о своем визите старого знакомого Шуру Пискарева из Министерства культуры, занявшего не так давно пост заместителя министра по вопросам реформы алфавита, реконституированию истории государства российского и ревизии материальных фондов.

Жовиальный Пискарев, как видно, не забыл услуг двух обворожительных гейш на горячих источниках в Атами, куда его радушно пригласил в прошлом году Мияма во время визита ведомственной делегации с благосклонного согласия примкнувшего к ним Рюмина. Ответ звучал многообещающе: «Всегда рад, Кузя! Приезжай – потусим по-московски! Встречу организуем на уровне. Машину к подъезду! Твой Шура.»

Профессор уже привык к тому, что русские друзья переделывали его красивое имя Кудзуо в фамильярное Кузя. Он даже перестал обижаться на рыжих варваров, которые, к сожалению, не понимают, что называть японского мужчину по имени, а не по фамилии, могут только его родители, ближайшие кровные родственники и учитель в начальной школе, а жена обязана величать мужа просто «Вы». Тем более, что и русские, и американцы сами охотно называют себя уничижительными кличками, которые в стране Восходящего солнца носят только маленькие дети и собаки. Главное, что его встретят на уровне. Интересно, на каком? У русских ведь всё по уровням. Сложная многоступенчатая иерархия. Просто Япония эпохи Эдо. Как сказано в одной умной, почти японской, идиоме, «всяк сверчок знай свою палочку!»

На этом месте Мияма вспомнил, что Симомура перед отъездом настоятельно рекомендовал ему в России не высовываться, не светиться и не покупаться на дешевые разводки. Так ведь и сказал: «хэтана интики ^[18]». Как это все-таки вульгарно! И неблагоразумно. А если друзья и поклонники хотят принять знатока и ценителя подлинной духовитости по законам русского гостеприимства? Неужели он должен отвергнуть эти знаки внимания, идущие от сердца, и тем самым обидеть радушных хозяев? Ну уж нет! Не дождетесь, господа из охранки! Настоящий интеллигент не отвернется от раскрытых объятий, не отвергнет руку дающего. Как там пообещал Пискарев? Будем тузить по-московски!

Пискарев не обманул. Сразу же за паспортным контролем, у багажной ленты Мияму перехватила миловидная крашеная блондинка лет тридцати со сложной прической и на непомерно высоких шпильках, слегка напоминающая вставшую на задние ноги антилопу. На блондинке было надето нечто по сезону – обтягивающее розовое мини-платье до середины бедра с открытой спиной, тонкими лямками и бездонным декольте, где в небольшой впадине меж двух холмов искрился массивный кулон с пронзительно-зеленым перуанским изумрудом. Достав из крокодилового ридикюля визитную карточку, она представилась как Надежда Кузьминична Фролова, начальник департамента внешних сношений Минкульта – можно просто Надя. На вопрос удивленного гостя, по какому случаю его встречает лично госпожа начальник департамента, Надя ответила просто: «Не могла отказать Шурику. Мы с ним большие друзья.»

Мияма невольно выпрямил плечи и одернул фалды пиджака. Капелька ртути на градуснике его самооценки уверенно поползла вверх в полном соответствии с уровнем приема.

Пока добирались в черном Ауди из Шереметьева по новой скоростной дороге через Химки до отеля «Балчуг Кемпински», Мияма осторожно выспрашивал у новой знакомой об отношении российской интеллектуальной элиты к предстоящей встрече с астероидом. Оказалось, что интеллектуальная элита настроена пока вполне оптимистично.

– Ой, да бросьте! – замахала ручкой Надя. – Слыхали мы про всякие астероиды. Журналюги наши гонят волну. Делать им больше нечего! Уж сколько лет про конец света талдычут, а его все нету! Да я еще когда до Олимпиады в Сочи работала, у нас как в отель журналисты понаедут, так про астероиды разговор. Помните, тогда тоже летел какой-то. Бывало, соберутся в номере, пьют как лошади, и все про астероид, про астероид! Я им говорю: хватит, мол, дайте хоть постели перестелить и пропылесосить, а они знай гогочут, что твои гуси: «Астероид летит! Астероид!» Ну и чего? Где он, этот астероид? В тот раз мимо прошастал, и в этот раз будет то же самое. Вон и Олимпиаду провели нормально. И я сама уже туточки, в Москве. Карьеру сделала такую, что мама не горюй!.. А вы говорите – астероид!

Они оба разместились на заднем сиденье, и Мияма кожей чувствовал, как Надежда Кузьминична ощупывает его сверху донизу пытливым взглядом из-под длинных, кропотливо подведенных ресниц.

– Шурик мне о вас рассказывал, – неожиданно сменила тему хозяйка Минкульта. – Говорил, что вы ему много всякого в Японии показали, чего бы он сам никогда не увидел. Это он про что? Про Фудзи, небось?