Толлеус. Изгой - читать онлайн книгу. Автор: Анджей Ясинский, Дмитрий Коркин cтр.№ 57

В общем, Оболиуса было не остановить – уж он постарался припомнить такие подробности рыбалки, которых даже не было. И, конечно же, потащил показывать свой трофей.

После последней выходки ученика искусника зеваки опять осмелели и подорались совсем близко. Правда, их уже было не столько – грузчики и судовые команды уже давно насмотрелись и вернулись к своим делам, но все вновьприбывшие первым делом шли посмотерть на поверженного монстра.

Рыжик лихо подергал за нити, клацнув зубастой челюстью живоглота, и люди опять с криком прыснули во все стороны. Нифис не видел, что там произошло, но собрался поддаться общему настроению – Оболиус еле удержал его за руку и практически насильно потащил дальше. Там, сияя, точно начищенная монета, он поставил одну ногу на морду животного и по-королевски посмотрел на сына аристократа. Тот эффектности позы не оценил – все его внимание было сосредоточено на живоглоте.

Нифис размер живоглота оценил по достоинству – убедился, что слухи не врут. И поведал, что на самом деле они не только посмотреть приехали, а отец собирается купить тушу, чтобы сделать чучело и отвезти в Широтон – в любом городе можно показывать такие диковинки за деньги, но в столице есть один человек, который по всей стране скупает такое и выставляет у себя в поместье. Как раз насчет цены отец и пошел сговариваться.

Легок на помине, из дома показался аристократ с тросточкой, в сопровождении Кособокого. Увидев Нефиса, отец нахмурился и, дернув щекой, резко приказал перестать шляться в одиночку в таких местах, а подойти и встать рядом.

По Оболиусу, который, если честно, вид имел довольно затрапезный, он мазнул до боли знакомым взглядом – когда люди наступают в коровью лепешку, эмоции те же.

После чего аристократ и вовсе повернулся к «продавцу» и, видимо, продолжая начатый разговор, бросил:

– Экземпляр хорош, беру! – А потом с брезгливостью в голосе добавил:

– И уберите этого (взмах тростью в сторону Рыжика), а то дождетесь, что беспризорники растащат все зубы на талисманы!

Слушая все это, Оболиус не просто злился, а тихо сатанел. Лицо его покрылось красными пятнами, кулаки и челюсти сжались. В голове звенело и насмерть бились две мысли. Одна – бесформенно-кровожадная, вторая – переплетеная страхом ненависть к властьимущим. Наверное, он так бы и не вышел из ступора, если бы Кособокий, привыкший распоряжаться у себя на пристани, не решил выполнить желание клиента. Вразвалочку подойдя к замершему возле речного чудовища Оболиусу, он отвесил мальчишке оплеуху и скомандовал:

– Проваливай отсюда!

Это стало для ученика искусника последней каплей. Его прорвало. А может, сыграло роль то, что теперь главным объектом для ненависти стал не аристократ, а пусть взрослый, пусть не бедный и уважаемый в городе, но простой человек. Только что олитонец мялся, не зная, что делать. А тут все само-собой получилось: пасть монстра в очередной раз распахнулась, только что созданная искусная нить дернула Кособокого прямо туда. В обычной обстановке парень вряд ли смог так просто сдернуть немаленького мужчину, но сейчас он, наверное, и лошадь бы подтащил. А потом челюсть захлопнулась, прикусив человека.

Оболиус специально не пытался «укусить» посильнее – просто закрыл живоглоту рот, но веса челюсти хватило, чтобы зубы впились в плоть и выступила кровь. А ученик искусника, уже кричал, брызгая слюной и трясясь от ярости, в бледное и круглое, как луна, лицо хозяина пристани:

– Ты!!! Ты решил продать моего живоглота? Украсть. Моего. Живоглота. И. Продать?

– Твой? Старик же хотел его куда-нибудь пристроить! – икая, зачастил прикушенный. – Мне сказали, вообще хотел выбросить на корм ракам…

Запал у Рыжика стал проходить – эмоции стали уступать место разуму, появился страх. Еще никогда он не разговаривал так не то, что со взрослыми, а даже с детьми. И на самом деле Толлеус, когда вытаскивал из под-воды трофей, выразился достаточно туманно. Вот ушлый хозяин пристани и решил ловить момент. Отдал бы вернувшемуся старику часть денег, и спроса никакого. Вроде, получается, зря взъярился. Хотя нет, не зря – нечего было руки распускать! Никому больше такое не позволено! Как там говорил учитель: «Наказание должно быть!» Вот оно – наказание. И понятное, так что все правильно.

Оболиус потянул за нить, в который раз за сегодня поднимая челюсть, и повернулся к аристократу. Тот замер в боевой стойке, выхватив из ножен короткий узкий меч с красивой гардой – не боевое оружие, но все же.

– Не бойтесь, ллэр, мертвые живоглоты без разрешения не кусают! – покровительственным тоном, будто разговаривал не с отцом Нефиса, а с ним самим, заявил ученик искусника и в душе расплылся в счастливой улыбке: он перед целой толпой народа заявил себя ровней этому аристократу, сказав «ллэр» вместо «господин», при этом макнул носом в лужу, как щенка, и тот это проглотил, не поморщившись! Нет, не чародеи, искусники и аристократы правят миром, а искусники и чародеи! Вот так!

Домлахта

Наконец-то отпала необходимость считать последние медяки – после Саматона в сундучке зазвенело серебро, причем в достаточных количествах, чтобы больше не экономить на ночлеге, провизии и фураже и не заморачиваться с поисками случайных заработков. Впрочем, оставлять мохнаток на ночной выпас на лугах было удобно. Если кормить их чем-то более питательным, чем трава, то животные быстро наедались, остаток ночи нагло дрыхли и днем просыпались значительно раньше намеченной остановки, когда плот еще находился на перегоне.

В Саматоне путники обновили свой гардероб, который за время странствий изрядно износился, а также закупили многие необходимые в путешествии вещи, с отсутствием которых приходилось долгое время мириться.

Богачом Толлеус не стал – в Оробос он въехал со значительно большей суммой. Но все равно будущее стало выглядеть гораздо оптимистичнее.

По примерным подсчетам, до восточной границы Империи оставалось не так далеко. Расстояние за спиной осталось большое – это чувствовалось по языку местных жителей. Появился непривычный акцент, иная манера строить предложения. Вроде, все понятно, но любой сразу понимает – чужеземец.

Самое печальное, что Сон-река стала ощутимо забирать южнее, и если не отказываться от идеи не уходить далеко от Кордоса, пора было опять пересаживаться в повозку, как бы этого не хотелось.

Сухопутный путь хорош только одним – мана не будет тратиться столь быстро, и удастся, наконец, восстановить белизну манокристалла. Пока что из-за ежедневных расходов прирост шел еле-еле.

Город со странным названием Домлахта. Именно здесь путники расстались со своим плотом и тем комфортом, который он подарил. Чуть больше двух недель назад они покинули Мотон, и сколько раз за это время Толлеус корил себя последними словами и вторая ипостась вторила ему, что еще в Вельне, да что там – в Широтоне не надумал путешествовать по воде. Столько пришлось протрястись по пыльным дорогам из-за этого.