Невидимый фронт Второй мировой - читать онлайн книгу. Автор: Борис Соколов cтр.№ 73

Хрущев послал этот документ Маленкову с пометкой, что он «заслуживает внимания». Никита Сергеевич не ошибся. «Описание» рисует очень яркую картину крупнейшего сражения Второй мировой войны на одном из его участков. Неизвестный историограф 19-й дивизии помогает нам понять, как противник оценивал Красную армию на основе данных разведки и непосредственного боевого опыта.

В самом начале здесь говорится, какими сведениями о противнике располагали немцы накануне начала операции «Цитадель»: «Курская дуга представляла собой для русских готовый исходный рубеж и ворота вторжения на Украину, для немецких же вооруженных сил, напротив, легкое положение на карте для завершения окружения противника. Прямо противоположные возможности представляет собой линия фронта у Орла (там окружение угрожало уже немцам. – Б. С.).

Как следует из показаний пленных, русские давно рассчитывали на возможность немецкого наступления под Курском, с другой стороны, пленным была также известна возможность русского наступления.

Со стороны русских были приняты все меры для отражения немецкого удара, который они предполагали из района, единственного представляющего здесь возможность для этого предмостного плацдарма через Донец у Белгорода. Аэрофотосъемкой, показаниями перебежчиков и наземным наблюдением еще задолго до начала наступления была вскрыта большая часть русской системы укреплений и расположение сил, прежде всего наличие крупных оперативных резервов восточнее направления запланированного нами прорыва.

В начавшемся 5.VII.43 немецком наступлении задачей дивизии в границах 3 тк было прикрыть на востоке главный удар 4 ТА (танковой армии. – Б. С.) вдоль шоссе Белгород – Курск, а также оттянуть на себя и разбить возможно больше сил русских».

В целом особенности советской обороны немецкая дивизионная разведка определила верно. Но наступление 5 июля не стало неожиданным для Красной армии. 19-й танковой дивизии с большим трудом пришлось буквально прогрызать неприятельские оборонительные линии.

Вот как описывается дальнейший ход событий в донесении 19-й дивизии: «Для наведения моста для танков был использован предмостный плацдарм у Белгорода. За несколько недель здесь было уже все готово и прежде всего – 60-тонные мосты для „тигров“.

Вплотную к берегу были подтащены тяжелые металлические части и замаскированы в камышах. Под прикрытием темноты в ночь наступления сотни рук саперов должны были, соблюдая полнейшую тишину, собрать фермы консольного моста для „тигров“. На южной переправе было все готово для наводки 24-тонного моста.

Как выяснилось позднее, противнику задолго до начала был известен Х-день (от перебежчика, перешедшего фронт 3 июля, о котором упоминают в своем донесении Сталину Ватутин и Хрущев. – Б. С.), а также У-время (время начала предшествующей наступлению артподготовки. – Б. С.), вплоть до последнего изменения на 10 минут. С напряжением и вниманием ожидали мотострелки, танковые экипажи, приданная рота „тигров“ и артиллеристы более 20 батарей назначенное У-время, тогда как на обоих местах переправ с наступлением темноты саперы принялись за работу, а за ними притаились ударные отряды, готовые к прыжку, под командой своих батальонных командиров, вооруженные огнеметами и другими средствами ближнего боя.

Мост для „тигров“ был наполовину готов. В это время русские начинают проявлять внимание и открывают хорошо ложащийся удар артиллерии, минометов и фланкирующих пулеметов по переправам (это была артиллерийская контрподготовка, проведенная войсками Воронежского фронта. – Б. С.). Несмотря на темноту, огонь был очень точным. Так что одна надувная лодка, нагруженная до отказа, была потоплена прямым попаданием. Саперы тотчас же понесли серьезные потери, так как под каждой распоркой стояло 40–60 человек. Ровно в 2 часа 15 минут (старое У-время) (по среднеевропейскому времени, по московскому – в 4 часа 15 минут. – Б. С.) русские открыли из большого количества орудий всех калибров заградительный огонь, который свидетельствовал о большом сосредоточении вражеской артиллерии. Из 40 орудий РС, принадлежащих гвардейским минометным полкам, введенным на участке дивизии, он засеял огнем все овраги, могущие быть использованными в качестве путей сближения. О продолжении наведения моста для „тигров“ не могло уже быть и речи. В течение 10 минут громили русские огнем предполагаемые ими исходные позиции. Точно в 2 часа 25 минут наша артиллерия открыла ответный огонь. Ее действия были ошеломляющими и свидетельствовали о хорошей подготовке данных батареями наблюдения».

Советская тактическая разведка оказалась на высоте, своевременно обнаружив наведение противником танковой переправы, что позволило артиллеристам помешать достройке моста и воспрепятствовать переправе «тигров». Однако контрподготовка не смогла сорвать наступления 19-й танковой дивизии, которая начала медленно прогрызать советские укрепления.

Мое внимание привлекло следующее место в описании боевых действий 19-й танковой дивизии: «Несмотря на большие потери, которые нес оборонявшийся севернее колхоза „День Урожая“ противник, несмотря на то что целые участки траншей и окопов были дотла выжжены нашими огнеметными танками, нам не удалось выбить из северной части оборонительного рубежа обороняющуюся там группу противника силами более батальона. Азиаты, окопавшись в системе траншей, подбивали из ПТР наши огнеметные танки и оказывали фанатическое сопротивление мотострелкам, которые должны были наступать по открытой местности.

Только в ночь на 10.VII.43 последние части противника отошли к Ближней Игуменке. Во время немедленно последовавшего за этим ночного наступления было уничтожено около 12 дзотов противника вместе с гарнизонами, при этом было взято очень мало пленных, так как еще не был погашен наш счет противнику за предыдущие дни, когда от пули русского офицера погиб командир 73 гренадерского мотополка».

Из этих строчек дивизионного историографа вырос один из самых запоминающихся эпизодов романа Константина Симонова «Живые и мертвые»: расстрел в октябре 41-го под Юхновым немецкими танками почти безоружных красноармейцев, только что вышедших из одного окружения и сразу же угодивших в другое: «Те, кто забился в гущу леса, слева от дороги, чтобы дождаться там ночи, были на закате расстреляны прочесывавшими лес автоматчиками. Может быть, в другом случае немцы и взяли бы пленных, но чья-то случайная или, наоборот, на редкость хладнокровная пуля наповал уложила наблюдавшего побоище с башни своего танка командира танкового полка СС, и немцы беспощадно рассчитывались за эту неожиданность». Писатель, несомненно, нашел в архивах отчет о боевых действиях 19-й танковой дивизии во время наступления на Курск. А может быть, слышал эту историю от Хрущева и Маленкова, но перенес события из июля 43-го в октябрь 41-го. Признавать успехи за немцами в Курской битве, в отличие от неудач Красной армии в трагическом 41-м, в советской литературе было не принято.

В заключение в «Описании» подводились итоги боевых действий 19-й танковой дивизии: «В течение 14 дней дивизия дралась против пяти гвардейских стрелковых дивизий, частей из состава трех-четырех стрелковых дивизий, одной танковой бригады, трех танковых полков прорыва, одной мотострелковой бригады, двух мотомеханизированных бригад, одной бригады ПТО и одного батальона ПТР.