|
Cтраница 38
Домой мне ехать после службы не хотелось, хотя и знал, что ждет меня там молодая жена. И все же, демобилизовавшись, поехал на родину. Знал, что за это время Люба окончила школу и веттехникум и работала в совхозе.
Первой меня встретила теща, тут же прибежала моя мать. О Любе я специально не спрашивал. А уже вечерело. Собрали стол, вся родня в избе.
И тут прибежала Люба с фермы. Какая она стала взрослая, какая красавица!
Ночь мы провели с ней у тещи, на той же постели…
И вот только тогда я понял, что по-настоящему люблю Любу. У нас с ней два сына. И у Ани – сын (Сергей ее умер).
Прошло уже больше пятидесяти пяти лет. Аня с Любой – неразлучные подруги. И совсем недавно Люба сказала, что у Ани – мой сын. Он действительно такой же, как и наши с Любой сыновья. Мы все дружим и вместе гуляем на праздниках.
Вот такие дела…
Сейчас никто не поверит в то, что можно провести ночь с девушкой, причем с законной женой, и оставить ее девственницей.
А я поступил именно так, и всю жизнь об этом не жалею. И всю жизнь зову ее только «моя Любушка» – она это заслужила.
Да, а свадьбу-то мы сделали после того, как я вернулся со службы. А еще отмечали пятьдесят лет совместной жизни и пятьдесят пять, и нам кричали «горько».
Люба не любит вспоминать о своей юности и о том, как вышла замуж, меня все время ругает за это.
А. В., Устьянский район, Архангельской области
Туды-сюды-обратно
Мой сосед Генка – забавный мужик. В рыжей волосне у него давно седина запуталась, а он все свою жену перевоспитывает. Хочет Клавку под свою руку подвести. По своему опыту знаю: такие дела лучше смолоду делать. А не получилось – смирись, катись по волосам – голове легче…
По характеру Генка – порох. Скажи ему слово против – с полуоборота заведется да такого накуролесит, что потом, остынув, сам удивляется.
С Клавкой у него перепалки частенько бывают. А кончается все тем, что Генка хватает чемодан – и в тараканницу.
Тараканница – маленькая избушка на задворках его дома. У нас в деревне у каждого дома такие избушки стоят. Когда в доме много тараканов заведется, можно в ней зимой пожить недельку-другую, пока вся тараканья братия в доме от мороза не околеет. Генка тараканницу еще и под «автономное убежище» использует. Как поругается с Клавкой, так идет «остывать» в тараканницу на несколько дней.
Только вот зачем каждый раз чемодан с собой таскать, если через несколько дней обратный ход делать? Уж больно чемодан у него большой, такой чтобы пожитками наполнить, надо полдня потратить.
И вот как-то, когда мой сосед опять жил на полной автономии, заглянул я к нему в тараканницу. На слово он не очень приветлив, а тут даже чайком меня побаловал. За чайком-то мы и разговорились.
– Как зачем чемодан с собой брать? – удивился Генка моему вопросу. – Чтобы Клава знала, что я от нее ушел. И не просто ушел – а с вещами. Пусть выводы делает, а то – развод и девичья фамилия…
Про развод он явно загибал. Его хватает лишь на легкий кураж перед Клавкой.
– А правду в деревне говорят, что в чемодане ты старые валенки туды-сюды носишь? – подъехал я к нему тут с самым каверзным вопросом.
– Не штаны же с рубахами в нем носить, – ничуть не смутившись, ответил мне Генка. – Пока чемодан взаправду станешь собирать, гнев-то весь и выветрится. А так чуть что, чемодан в охапку и… Он всегда у меня наготове. Чего тут непонятного-то?
Я тут, конечно, кивнул ему, мол, понял. Хотя, признаюсь, ничегошеньки не понял…
Сколько мне раньше приходилось про таинственность и загадочность русской души слышать! Дак это где-то там, на необъятных просторах России происходило. А тут, можно сказать, в родной деревне, сосед, которого каждый день вижу, и тоже – загадка, тайна… Кто мне растолкует, зачем он чемодан со старыми валенками каждый раз туды-сюды-обратно?..
Рассказ знакомого из Верхнетоемского района записал Николай Харитонов
Тайна старого колодца, или как на деда Федота вдруг напала «охота»…
Значит, так, в одной деревне (Я название забыл) Дед, не то чтобы уж древний, Потихоньку жил да был. Жил один. Уже лет десять, Как жену похоронил. Но, однако, каждый месяц На могилку к ней ходил. Мат любил, как небо – птица, Щедро всех здесь осыпал. И пока не сматерится, Никогда не засыпал. Деревенька небольшая — Несколько домов стоит. Если ночью пес залает, В тех домах никто не спит! Там живут одни старухи Да наш дедушка Федот. Вдруг пошли по избам слухи: С ним случился анекдот! По соседству, двери в двери, Окна в окна – дом стоит. И там бабушка Лукерья Обитает: ест и спит. На таблетках и настойках Доживает долгий век. А ведь ей уже (постой-ка!) Скоро восемьдесят лет. На колодец за водичкой Старая сама идет. Само знамо, что не птичкой, Но уверенно бредет! А колодец на деревне, Надо вам сказать, один, И не то чтобы уж древний, Но наполовину сгнил. Сколько слухов, сплетен, вздохов Он наслушался за век, Да оно ведь и неплохо: Не сбрехнет – не человек! Стало быть, Лукерья-бабка За водой идет с ведром. У колодца видит: шапка Возле сруба, за бугром. Подошла поближе – Федя! (То есть наш герой – Федот!) Что-то ищет на наледи, Изъелозил весь живот. Только встанет на колени — Хлоп! И лед опять скребет — Тут и Ельцин, тут и Ленин — Всех к «такой мамаше» шлет. Не дойдет никак до старой, Что Федот не может встать. Он ее увидел. С жаром: «Помоги, такая мать!» Надо помогать соседу: Рядом столько лет живут. Все: и горести, и беды Друг от друга узнают. Подошла она к Федоту, Плавно шаркая по льду: «Ой, Федотка, ште ты, ште ты, Я ведь тоже упаду!» Уцепилась за фуфайку, Потянула – и-хи-хи! Да ступила за закрайку: «Понесите, все грехи!» Дед на спину развернулся В окаянный этот миг. Тут же в лоб его воткнулся Ласковый Лукерьин лик. «К лешаку все! Нате! Ну-те!» — Бабка старая вопит. И Федот ей с жару, вкруте Не конфетку в рот сулит. Но вскарабкались и сели, Друг на друга смотрят: ах! И лукавинки затлели Вдруг в их старческих глазах. И разгладились морщины, И затеплило в груди. Словно путь их не был длинным, Словно жизнь вся впереди. Посмеялись и расстались — Дома вон полно хлопот. Но одна случилась малость: Был Федот, да стал не тот… Жизнь спокойная у деда Кончилась: не ест, не спит. Он до вечера с обеда У колодца все торчит. Слазил в погреб за песочком (И откуда доброта?) У колодца лед весь срочно Им усыпал – лепота! Ждет соседку за водою, У колодца шасть да шасть, Матом никого не кроет, Если кроет – то не в масть. Подождет, нальет водицы, Выплеснет в сугроб ведро. Сам себе стоит, дивится — Неужели бес в ребро? Ночью сон нейдет, проклятый, Что-то слышится ему. Затыкает уши ватой — Не приводит ни к чему! Всюду чудится Лукерья — И за печкой, и в тазу… «Ох, с ума сойду теперь я!» — Дед крестится, как в грозу. Стук какой-то появился В старческой его груди. И откуда он свалился — Вот узнай-ка ты, поди! Мысли грешные Федота Довели уж до того — Нехороший стул и рвоту Вызывают у него. Он не знает, как все это По-научному назвать. Только чаще в туалете Стал Федот наш заседать. Только вспомнит, как Лукерья Навалилась – сразу в жар. В туалете хлопнет дверью И пищит там, как комар. Позабытые инстинкты Ставят дыбом волоса. И не только их… Поди ты — Вот так чудо-чудеса! Матюгался дед: «Зараза, Мне уж это ни к чему!» А Лукерьюшка из таза Все подмигиват ему… Дед крепился, не сдавался, Тер то темя, то висок. Но не выдержал, сломался — Больно лакомый кусок! Валенки – на босу ногу, Полушубок – наголо. Он бежит через дорогу И подпрыгиват зело. У Лукерьи на крылечке Дед колотится-стучит, Как жеребчик без уздечки… А старушка сладко спит. Он стучится, не сдается: Ту-ту-ту да та-та-та! И, как в песенке поется, Отворились ворота. Тихо в доме. Скрипнув дверью И спросонья сморщив нос, Вышла в коридор Лукерья: «Эй, кого там черт принес?» Слышит – на крыльце сопенье: «Это я, сосед Федот, Ты пусти меня хоть в сени, Вишь, как ветер сильно вьет!» «А чего, Федот, сегодня Печку ты не истопил? Не кума я тебе вроде, Чтобы греться ты ходил!» Долго-долго через двери Весь озябший дед Федот Уговаривал Лукерью, Не давая задний ход. А Лукерья из-за двери Шамкала ему в ответ Что-то вроде: «Сивый мерин», Что-то вроде бы как: «Нет!» Тему конскую дедуля Развивал, ее маня, Отливал слова, как пули, Ей про старого коня. Дескать, если конь захочет… Что-то там о борозде… Что-то вроде: «Нету мочи…» Что-то: «Видишься везде…» То ли бабке надоело, То ли доводам вняла, Только дверь тихонько спела И Федота приняла… Чем закончилось все дело Темной ночью в январе? Утречком Лукерья пела Песни на своем дворе. Бабка вдруг помолодела, Ходит по двору с ведром, А глазами то и дело Зыркает на дедов дом. Тишина в соседнем доме, Дед к колодцу не идет. Может, ненароком помер? Дрыхнет, дрыхнет дед Федот! Нету у Федота мочи, Храп пускает в потолок, Будто после брачной ночи Ухайдакался дедок! Мне историю вот эту Тот колодец рассказал. Пусть о нем и речи нету, Понял я, вам передал. Не сочтите анекдотом Стихотворный этот труд. А Лукерьюшка с Федотом Вместе с той поры живут! Иван Васильевич Кондаков, пос. Сорово, Вилегодский район Архангельской области
Вернуться к просмотру книги
Перейти к Оглавлению
Перейти к Примечанию
|
ВХОД
ПОИСК ПО САЙТУ
КАЛЕНДАРЬ
|