Та злобно расхохоталась.
– Кого ты себе нашел? – завелась она по новой. – Эту старую швабру? Эту корову в лиловых цветочках? Совсем рехнулся! Чем она отвела тебе глаза? Опоила зельем или разлеглась поперек дороги?
Владимир опасливо покосился на Катю, но та молча хлопала глазами. До нее медленно доходило очевидное.
– Так вы, стало быть, меня к нему, – протянула она наконец, – вы меня к нему приревновали? Ой, не могу! Ой, умру сейчас от смеха!
– Досмеешься у меня, – мрачно пообещала Марго. – Не до смеха станет…
– Ты, милая, видно, совсем рехнулась, если подумала, что твой любовничек может меня заинтересовать.
– Да? А что же ты орала, что он сам к тебе пришел? И что же он тогда здесь делает? – наступала Марго. – Сама, вишь, ключи ему от своей квартиры дала, а теперь отпирается!
– Живу я здесь, дура! – гаркнул Владимир. – Комната у меня!
– Ах, вот как! – наконец до Марго тоже дошло очевидное. – Живешь ты у меня, а здесь у тебя хаза на стороне, чтобы баб водить?
– Все, – рявкнул Владимир, – кончилось мое терпение! Выметайся отсюда немедленно, пока второй глаз не подбил!
Марго мимоходом глянула в зеркало и невольно оторопела. Хоть Мамбазимброй ей попало по голове, но огромный фиолетовый синяк расплывался под левым глазом.
– Я убью вас обоих! – заорала она и ловко сделала подножку Владимиру, который этого никак не ожидал, и устремилась к Кате.
Катерина завизжала от страха, и тут в квартиру вошли ее подруги. Владимир в пылу ссоры не успел запереть дверь.
– Что здесь происходит? – грозно спросила Жанна.
Она и так была сердита, что ее выдернули с работы, а тут еще такой гвалт у Катьки.
– Ой, девочки! – обрадовалась Катя. – А вы откуда? Как хорошо, что вы пришли, а то меня чуть не убили…
– Что? – закричали одновременно Ирина с Жанной. – Это еще что такое?
– Вот она приревновала меня к соседу, – сбивчиво объясняла Катя, – ворвалась, нахулиганила тут, чуть панно не порезала, ценную статую сломала…
– Ах ты паразит, – закричала Жанна, решив обратить свой гнев на Владимира, – тебя предупреждали, чтобы вел себя прилично? Тебя предупреждали, чтобы сидел тише воды ниже травы, чтобы баб никаких сюда не водил и соседке не хамил?
– Да я что, – оправдывался Владимир, уже чувствуя легкий зуд в недавно отбитых боках, – да я со всем уважением!.. Это она, стерва ненормальная…
– Захотел снова с Коровьевым пообщаться? – вступила Ирина.
Владимир отчаянно замотал головой, недвусмысленно давая понять, что никак не хочет встречаться с этим самым Коровьевым. Марго, увидев перед собой достойного противника в лице Жанны, несколько присмирела. К тому же глаз потихоньку заплывал и начал болеть.
– Вон отсюда оба! – твердо сказала Жанна. – И если еще раз такое повторится…
Марго тихонько отступала к двери, стараясь сохранить остатки достоинства. Владимир не знал, от кого сейчас ждать больших неприятностей, и нервно дергал головой. Наконец он решил, что ему лучше всего удалиться из квартиры вместе с Марго. Хоть она и в ярости, но все же не в лучшей форме, к тому же она одна, а тех трое. А если они снова позовут Коровьева…
Дверь за Владимиром и Марго с грохотом захлопнулась. С лестницы донеслись стихающие звуки их шагов и гул удаляющейся перебранки.
Ирина взглянула на Катю и, переведя дыхание, проговорила:
– Какие бурные эмоции! Вот люди живут – настоящими страстями! А у нас жизнь какая-то тусклая, бесцветная, ни тебе поругаться в свое удовольствие, ни волосы сопернице выдрать…
– Да уж, – Катя вздохнула, – мне этих страстей хватит надолго. Если бы не вы, боюсь, пришлось бы заказывать парик… Что, девочки, пойдемте выпьем чаю, успокоимся немножко?
– Я к тебе приехала не чаи распивать! – грозно отрезала Жанна. – Между прочим, важного клиента упустила! Я приехала на тебя морально воздействовать, проводить с тобой воспитательную работу.
– Какую еще работу? – Катерина удивленно захлопала белесыми коровьими ресницами. – Девочки, вы чего?
– Говори, Ирка! – Жанна повернулась к подруге.
Но воспитательную работу пришлось отложить, так же, как и чаепитие.
На входную железную дверь обрушились мощные удары: можно было подумать, что перед входом в квартиру начался камнепад.
– Что это? – воскликнули Жанна с Ириной, а Катя подошла к двери и испуганно приникла к глазку.
Когда она повернулась к подругам, лицо ее было белым как мел.
– Случилось страшное, – проговорила она еле слышно.
– В чем дело? – Ирина инстинктивно шагнула к Катерине, чтобы поддержать подругу в минуту опасности.
– Это Скотина Павловна, – прошептала Катерина, оглядываясь на дверь в непритворном ужасе.
– Кто? – удивленно переспросила Ирина.
– Вообще-то ее зовут Сикстина Павловна. У нее родители в молодости помешались на искусстве и дали ей имечко в честь Сикстинской Мадонны. Выговорить такое имя все равно никто не может, поэтому ее все в доме называют Скотиной Павловной. Ей очень подходит, сейчас сами увидите. В общем, это моя соседка снизу.
Катя обреченно двинулась к двери.
– Так, может, не открывать ей? – прошептала Ирина, которой передался Катькин безотчетный страх. – Сделаем вид, что нас нет дома.
– Бесполезно, – с тяжелым вздохом проговорила Катерина.
Словно в ответ на ее слова на дверь снова обрушился камнепад. Сквозь грохот ударов донесся резкий, визгливый, как бензопила, голос:
– И не делайте вид, что вас нет! Я знаю, что вы дома!
Катя снова вздохнула и открыла дверь.
На пороге появилась невысокая тощая особа среднего пенсионного возраста с маленькими, острыми, как буравчики, мутно-серыми от злости глазами. Казалось невероятным, что такое миниатюрное создание могло только что издавать грохот, от которого у трех подруг едва не лопнули барабанные перепонки.
– Та-ак, – угрожающе протянула тетка, внимательно оглядев застывшее перед ней трио и наконец зафиксировав взгляд на Катерине. – Теперь, значит, вы делаете вид, что ничего не было?
– Чего не было? – тупо переспросила перепуганная Катя. – Чего не было, уважаемая Ско… Сикстина Павловна?
– Нарушения общественного порядка, вот чего! – рявкнула тетка так громко, что Ирина невольно отскочила от нее, как от неразорвавшейся гранаты. – Нарушения общественного порядка со всеми вытекающими последствиями!
– Но, Сикстина Павловна… – начала было Катя, пусть и без особой надежды на то, что хотя бы одну фразу ей удастся закончить. И не ошиблась: тезка знаменитой мадонны немедленно пресекла ее попытку оправдаться.