Шпион трех господ: невероятная история человека, обманувшего Черчилля, Эйзенхауэра и Гитлера - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Мортон cтр.№ 70

Хоть все улики указывают на то, что между двумя королевскими домами существовала переписка до и, возможно, во время войны, мало что может указать на то, нашли ли ее Блант и Морсхед. На самом деле когда Блант явился на службу в Лондоне, его босс, Гай Лидделл, директор контрразведки, написал в своем дневнике: «Энтони вернулся из Германии и привез письма королевы Виктории императрице Фридерике. Они предоставлены нам на время».

Не вызывает сомнений то, что миссия в Германии была одной из многих, которые выполняли придворные после войны по зачистке корреспонденции, относящейся к потенциально опасной информации. Короче говоря, королевская семья знала, в каких шкафах были спрятаны скелеты и посылали придворных их забирать.

14 мая спустя несколько дней после празднования Дня победы, королева Мария вызвала личного секретаря короля, Алана Ласеллса, для обсуждения досадного вопроса касательно писем ее дяде принцу Георгу, герцогу Кембриджскому. Когда-то он считался возможным женихом для королевы Виктории, он вел потенциально скандальную жизнь, и не из-за того, что был главнокомандующим Британской армией 39 лет, но из-за своей яркой личной жизни.

В отличие от королевы Виктории, он был против браков по договоренности, считая, что они обречены на провал. Вместо этого, он следовал своему сердцу, в 1847 году женился на актрисе и дочери служанки Саре Феирбразер. Во время их брака он вновь последовал зову своего сердца и жил с Луизой Воклерк, которая была его любовницей более 30 лет. Она была любовью всей его жизни, принц Георг решил быть похороненным в мавзолее на кладбище Кенсал-Грин в шестидесяти футах от могилы миссис Боклерк. Его жена Сара Феирбразер, однако, похоронена рядом с ним. А королеву Марию очень беспокоили ящики его любовных писем, которые потом хранились в банке Coutts. Она волновалась, что эти любовные письма могли быть «нежелательно» использованы потомками герцога Кембриджского. Ласселсу поручили сделать так, чтобы эти письма никогда не увидели свет.

И это была не единственная паршивая овца в семье, которую нужно было загнать на безопасное пастбище. Король Георг VI был также обеспокоен любовной перепиской между третьим сыном королевы Виктории, принцем Артуром, герцогом Коннаутским и его давней любовницей, леди Леони Лесли, тетей Уинстона Черчилля и членом одной из крупнейших землевладельческих семей в Северной Ирландии. Более 30 лет она «управляла герцогиней и герцогом», она и ее муж сэр Джон Лесли, сопровождала Коннаутских в разных официальных зарубежных визитах. Герцог даже арендовал Замок Блэйни рядом с ее родовым гнездом, Замком Лесли, чтобы быть ближе к своей любовнице.

Конечно, король не хотел, чтобы об этом узнала общественность. Оуэна Морсхеда попросили связаться с сыном леди Лесли, известным писателем и поэтом Шейном Лесли, и предложить избавиться от уличающей переписки. Подобной целью обзавелась леди Патрисия Рамзи, младшая дочь герцога и герцогини Коннаутских, которая уничтожила письма леди Лесли ее покойному отцу. Как записал Алан Ласеллс в своем дневнике в день встречи с королевой Марией в Виндзорском замке: «Возможно, он галантно ответит тем же и успокоит королевские умы».

На самом деле, именно его брат, Сеймур Лесли, согласно Государственному архиву Северной Ирландии, предоставил «несколько сотен» писем герцога леди Лесли королевскому архиву в Виндзорском замке, где они «оставались для проверки». В бумагах леди Леони Лесли, которые хранятся в Чикагском университете, нет ни одного письма ее королевскому любовнику, принцу Артуру.

Эти эпизоды помогают объяснить, почему писатели, журналисты и академики видят заговоры и сокрытия исторических фактов в отношении королевских вопросов. Очень часто это происходит потому, как и в случае уничтожения переписки Лесли, что это правда.

Не только соответствующие архивы часто недоступны, но как записал Ласеллс, королевская семья с династической историей инстинктивно умело заметают следы. Эта практика продолжается и в наше время. Принцесса Маргарет сожгла несколько пакетов писем, написанных покойной Дианой, принцессой Уэльской, королеве Елизавете. Даже официальный биограф королевы, Уильям Шоукросс, прокомментировал: «Нет сомнений, что принцесса Маргарет чувствовала, что так она защитит свою мать и других членов семьи. Это было понятно, однако прискорбно с исторической точки зрения».

Дом Винзоров не единственные «преступники»: многие немецкие королевские дома, по понятным причинам, не позволяют историкам получить доступ к семейной переписке, дабы не побеспокоить никаких нацистских скелетов, которые спрятаны в самом надежном шкафу замка.

Что бы ни привезли Блант и Морсхед из поездок в Германию, существование Виндзорского файла, который сейчас был в руках Союзников, было неоспоримо. Это была очень сложная ситуация, которая вынудила короля и его придворных заниматься этим вопросом, решать, как реагировать и что делать с «крайне пагубной», как сказал Ласеллс, серией телеграмм.

Как это часто бывает в послевоенное время, придворные инстинктивно обратились за советом к службе безопасности. В конце концов, штаб-квартира МИ-5 находилась в Сент-Джеймс, в шаговой доступности от Букингемского дворца и частного клуба Пэлл-Мэлл. Известно, что Ласеллс консультировался с его другом Гаем Лидделлом по разным вопросам, от наведения справок о возможных кандидатах для работы во дворце до неофициальных советов о том, какие настроения царили на Даунинг-стрит и других ведомствах.

24 августа Ласеллс договорился встретиться с Лидделлом в центре Лондона в частном клубе, чтобы обсудить проблему. После жизнерадостного ужина, Лидделл и Ласеллс пошли в его офис во дворец, где Лидделл просмотрел телеграммы Министерства иностранных дел Германии. После прочтения инкриминирующих писем Лидделл предположил, что за заговором стоял никто иной, как Чарльз Бедо и высказал мнение, что доктор Санто Сильва, который так тепло встретил Виндоров в Португалии, владел банком, который, как известно, переводил средства немецким агентам.

«Различные заявления, которые приписаны герцогу этими агентами, очень пикантного характера, – заметил Лидделл. – Хотя сомнительно, что герцог замышлял вернуть себе трон, ясно, что он выражал точку зрения… что война была ошибкой и что если бы он был королем, ее бы не было».

Будучи осведомленным о беспокойствах дворца, он пообещал допросить главу немецкой разведки Вальтера Шелленберга, который тогда находился под британским контролем, об этом деле и расследовать телеграммы, отправляемые и получаемые банком Сильвы. На память он вспомнил «крайне компрометирующую» телеграмму мадам Ферн Бедо герцогине Виндзорской.

Он успокоил взволнованного Ласеллса и сказал ему, что по его опыту большинство агентов в Испании и Португалии имели тенденцию докладывать только то, что хотело слышать руководство и что многое терялось или менялось при переводе.

Это могло успокоить Ласеллса, но король продолжал беспокоиться о повороте событий. После встречи с королем в Букингемском дворце лорд Кадоган написал в своем дневнике 25 октября: «Король беспокоился о файле на герцога Виндзорского и о захваченных немецких документах».

Пока король, премьер-министр и министр иностранных дел раздумывали над тем, как поступить с уличающим Виндзорским файлом, человек в центре драмы решил дать о себе знать. Герцог Виндзорский написал королю, которого он в последний раз видел до начала войны, и попросил аудиенцию в Букингемском дворце в начале октября. Это было не воссоединение, которым король мог насладиться, особенно зная содержание Виндзорского файла, тема, которую он не поднимал во время их встречи.