Шпион трех господ: невероятная история человека, обманувшего Черчилля, Эйзенхауэра и Гитлера - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Мортон cтр.№ 46

Так как Мадрид был центром дипломатической и шпионской деятельности нацистов, а Испания балансировала на грани вступления в войну на стороне гитлеровской коалиции, казалось в высшей степени разумным поехать в Португалию. Это была, как показал визит герцога Кентского, более безопасная и дружелюбная страна. Их хороший друг, сэр Уолфорд Селби, бывший посол в Австрии и гость на их свадьбе, был главным в посольстве, они думали, это был шанс узнать все сплетни и насладиться хорошим вином, хранившимся в подвале посольства. Они, к сожалению, ошибались.

В суматохе первых месяцев войны герцог и герцогиня были не единственными представителями королевской семьи без дома и в страхе об их личной безопасности. Похищение, выкуп, похищение детей – такова была участь королевских представителей во время войн на протяжении веков. 1940 год ничем не отличался. Пока герцог и герцогиня коротали дни в нацистском Мадриде, другой европейский член королевской семьи был также центром немецкого заговора. Нацисты отчаянно пытались не дать «гуляке-королю» Каролю II Румынскому сбежать из Европы. Обеспокоенный своей безопасностью свергнутый монарх, который скрывался в Мадриде отправил сообщение португальскому диктатору Антонио де Оливейру Салазару, умоляя об убежище. Он согласился при условии, что Кароль II отправится в изгнание в Мексику при первой же возможности.

Если герцог и герцогиня думали, что Лиссабон – город шпионов, беженцев и двойных агентов, – больше походил на безопасное убежище, нежели Мадрид, их ждало разочарование. Приветствие, которое они получили, по крайней мере, от британского правительства, было совсем не тем, чего они ожидали. Когда они приехали в Лиссабон 3 июля, герцога ждала телеграмма от Черчилля. Его надежда, что премьер-министр выполнит его требования быстро испарились.

В телеграмме, которая последовала за ними из Мадрида в Лиссабон, было написано:

«Ваше Королевское Высочество взяло на себя действующее военное звание и отказ подчиняться приказам компетентных военных властей повлечет серьезные проблемы. Я надеюсь, не придется отдавать такие приказы. Я самым решительным образом призываю к немедленному соблюдению пожеланий правительства».

Сжатое сообщение отфильтровало все те нелестные вещи, которые обсуждались во дворце и на Даунинг-стрит. Было недостаточно обвинить его в дезертирстве. В оригинальной версии Черчилль язвительно спросил об обстоятельствах, из-за которых он уехал из Парижа на юг Франции, подразумевая то, что он действовал без соответствующих военных приказов.

Для человека, который по его мнению, преданно служил своей стране всю свою сознательную жизнь, это было как пощечина, особенно из-за того, что оно было подписано человеком, которого он видел как союзника, друга и советника. Импульсивный герцог подготовил яростный ответ, отказавшись от военного ранга. Уоллис остановила его, хотя позже он с горечью написал премьер-министру о его «диктаторских методах».

Этот эпизод ознаменовал кардинальное изменение в отношениях между двумя мужчинами. Как заметил биограф Черчилля, Рой Дженкинс: «Этот обмен письмами, возможно, стал концом романтической привязанности Черчилля к герцогу и веры герцога, что он может получать полную поддержку Черчилля, как это было в декабре 1936 года». Позже, как вспоминает врач Черчилля, лорд Моран, каждый раз, когда ему сообщали, что герцог Виндзорский просил о встрече, премьер-министр «вздыхал перед тем, как назначить день и время встречи».

Разъяренный герцог чувствовал, что попал в осаду, и внезапно решил, что будет общаться с британским посольством в Лиссабоне только посредством курьера, так как боялся, что если пойдет в здание посольства, то его арестуют. Отсутствие доверия было взаимным: посольство держало у себя паспорта герцога и герцогини для их надежности – и чтобы не дать им улететь из страны.

После всех упреков Черчилль, с согласия короля, пришел к решению, что делать с экс-королем во время войны. Как он радостно сказал лорду Бивербруку, герцога нужно было назначить губернатором и главнокомандующим Багамских островов. Диктуя телеграмму Эдуарду, он сказал Бивербруку: «Это хорошее предложение, Макс. Примет ли он его?»

«Конечно, примет, – сказал Бивербрук, – и оно станет для него большим облегчением».

«Не таким большим, как для его брата», – ответил Уинстон.

Архипелаг, состоящий из 700 тропических островов, был одним из самых отдаленных и незначительных мест британской империи, зато он мог держать герцога подальше от Британии, но в то же время занять его полезным делом.

В черновой телеграмме премьер-министру доминионов, лорду Кэлдкоту, госсекретарь по делам доминионов возомнил себя самим Черчиллем и прямо изложил причину такого решения – по существу, герцога считали предателем:

«Деятельность герцога Виндзорского на континенте за последние месяцы вызвала у Его Величества и у меня сильную тревогу, так как хорошо известно, что его наклонности имеют пронацистский характер, и он может стать центром интриг. Мы рассматриваем как реальную опасность его свободное передвижение по континенту. Даже если бы он был готов вернуться с эту страну, его присутствие было бы постыдным как для Его Величества, так и для правительства.

Хотя в конечном итоге сообщение было переделано Черчиллем, оно показывает враждебность и подозрения, которые чувствовал правящий класс по отношению к экс-королю. Несмотря на очевидный энтузиазм Черчилля, интересное назначение было классическим компромиссом, который никого не устраивал. Лео Эмери из Консервативной партии заявил, что это «довольно абсурдное назначение, которое скорее всего раскритикуют».

Он оказался прав. Королева написала министру колоний Великобритании, лорду Ллойду, что «жители островов, которые привыкли уважать представителя короля» попадут в «тяжелую» ситуацию. Герцогиню, пренебрежительно заметила она, «считают низшей из низших». Она не одна так думала, герцог Кентский видел назначение как возможность предотвратить неприятности, которые может доставить экс-король и сказал принцу Югославии Павлу, что «мой брат постыдно себя вел».

4 июля безрадостные вести были переданы герцогу и герцогине не их другом послом Сели, который теперь был лишь тенью человека, которым он когда-то был, а британским дипломатом Дэвидом Эклсом. Он приехал в большую виллу около города Кашкайш на побережье Лиссабонского региона, где они остановились в качестве гостей у банкира, доктора Рикардо Эспириту Санто Сильвы. Он был бизнесменом с хорошими связями, сторонником Салазара, который недавно встречал герцога Кентского, и который также был другом немецкого посла в Португалии барона фон Гойнингена-Гюне.

Эклс, как и многие из правящего класса, неодобрительно относился к герцогской паре, считая герцога «язвой в общественной жизни», что привело к драматическому коллапсу Франции. «Я не доверяю герцогу Виндзорскому, – написал он своей жене Сибил. – Я буду наблюдать за ним за завтраком, обедом и ужином».

При более близком знакомстве его мнение не улучшилось, позже он назвал герцога «симпатичным предателем» и видел герцогиню как «бедное создание… потрепанную боевую лошадь с нимбом на голове». Но спустя некоторое время Эклс несколько смягчился и позволил себе в какой-то степени соблазниться очарованием пары.