Мустанг - читать онлайн книгу. Автор: Луис Ламур cтр.№ 24

— Времени теперь в обрез, — сказал я, сознавая, что мне страшно не хочется возвращаться в каньон. Лучше с револьвером в руке встретиться с Бишопом один на один. К тому же Мимс явно чувствовал себя плохо. Он потерял много крови, ослабел, а тут еще этот обморок. Нет, не только от слабости он отключился в каньоне.

Тени стали длиннее, когда мы, проехав вдоль ручья, пересекли его и попали на невысокий островок, поросший ивняком, футов шестидесяти-семидесяти в длину и тридцати в ширину. Здесь было какое-никакое укрытие и росла трава.

Спрыгнув с седла, я помог спуститься Гарри и почувствовал, что он весь дрожит. Расстелив одеяла, уложил его, и Мимс растянулся на траве с глубоким вздохом облегчения.

— Сварю кофе, — решила Пенелопа. — Нам всем надо взбодриться.

Пока я собирал сушняк вдоль низкого берега, на небе обозначились звезды. Ласково журчала вода, за толстым стволом упавшего тополя весело плясал маленький костерок. Поднимался ветер, и это меня беспокоило. Его неумолчный шум мешал различать ночные звуки.

В лагере царило молчание. Мы все устали и нуждались в отдыхе, особенно старик. Взглянув на него, я ощутил острый приступ жалости к пожилому, много вынесшему человеку. Пусть я сейчас молодой, сильный и крепкий, но меня ожидает такое же будущее. Я смотрел на Гарри и видел свою старость.

Он выпил кофе, но есть отказался, и скоро заснул беспокойным сном.

— Все золото тайника не стоит страданий этого старика, — шепнул я Пенелопе. — Он хороший человек.

— Знаю, — согласилась она и замолчала. Я отхлебывал черный кофе, стараясь представить, что принесет нам завтрашний день.

— Мне нужны деньги, Нолан, — сказала Пенелопа, — очень нужны. Можете думать, что я эгоистка, но, если мы не найдем золото, я — нищая и на всем свете нет никого, кто бы позаботился обо мне. Совсем никого.

Я не знал, что на это ответить, поэтому промолчал.

Хоть я и устал, мне хотелось как можно скорее покончить с делами и убраться прочь. Мы находились недалеко от тупикового каньона. Но смогу ли я в темноте найти туда дорогу? Наши противники наверняка оставили наблюдателя.

Мысли о каньоне не давали мне покоя. Человек, живущий в дикой природе, учится доверять своим инстинктам. Его чувства становятся острее. Я не суеверен, однако в этом каньоне было что-то необъяснимое. Нет, ночью там делать нечего. И днем-то найти закопанное сокровище будет совсем не легко, а сейчас-то как рыскать в темноте среди валунов и каменных оползней, где того и гляди свалишься в какую-нибудь яму?

Больше всего мне не хотелось встретиться с Лумисом, Сильвией и Ральфом. Эти люди с Востока не предсказуемы. Когда находишься среди тех, кто вырос и живет на Западе, знаешь, чего от них ждать. Все в них открыто, все на виду. Скрыть поступки и чувства невозможно. Народу мало, городишки маленькие, и что бы человек ни сделал, все становится известным. Хотя в последние годы многое стало меняться. По железным дорогам на Запад ринулись господа совсем другого сорта. Мошенники и слабаки, которых бурное и тяжелое время освоения выкинуло прочь, теперь ехали сюда с удобствами, на мягких подушках вагонных купе.

Лумис был из тех, кто мог появиться на Западе в любую эпоху, хотя и не стал бы ценным приобретением. Если бы не жажда золота, которое они считали легкой добычей, Сильвия и Ральф вообще никогда не поехали сюда. Я знал, что Бишоп будет стремиться разделаться со мной в поединке, Фрайер постарается убрать предательским выстрелом в спину, но это более или менее можно предвидеть. Здесь, на Индейской Территории надо быть начеку каждую минуту. Другое дело яд… в Сильвии и Ральфе было что-то сатанинское, они представляли зло, с головами у них было явно не в порядке.

Наконец я заснул. Завтра меня ждал трудный день — бой или пуля, пущенная из тайного укрытия. Прежде чем снова зайдет солнце, прольется чья-то кровь. Так все сошлось.

Когда я открыл глаза и прислушался, на небе догорали последние звезды. Легкий ветерок трепал листья тополей. Тихо журчал ручей, мирно щипали траву лошади. В воде плеснула рыбешка.

Ночью сороконожки и скорпионы имеют скверную привычку забираться в обувь. Поэтому прежде чем обуться, я вытряс сапоги, натянул их, встал и для верности притопнул. Шляпа, естественно, была уже на месте. Любой ковбой, проснувшись, первым делом надевает шляпу. Затем нацепил оружейный пояс, поправил кобуру и подвязал ее под бедром.

Рассвет только занимался. Костер превратился в пепелище. Я потянулся, разгоняя сонное оцепенение, вытер ночную росу с винчестера и спустился к ручью умыться и почистить зубы расщепленной ивовой веточкой.

Стараясь двигаться бесшумно, подошел к своему мустангу и почесал ему за ушами, разговаривая с ним тихо, ласково. Потом оседлал Серого, скатал одеяла и приготовился к дороге.

Мимс спал, ровно дыша. Этот старик, состоящий из одних костей и сыромятной кожи, выдюжит, наверняка выдюжит. Что же касается Пенелопы… Тут я обнаружил, что она исчезла. Одеяла лежали на траве. Не было и ее лошади.

Мой мустанг не встревожился, когда она покинула лагерь, Пенелопа была одной из нас и могла спокойно уйти. И на свое несчастье я спал так крепко, что не услышал, как она встала.

Ее уход возмутил меня. Вот так взять и ускользнуть. Она не имела на это права! Я же не имел права слишком крепко спать. По правде говоря, страшно злился на себя. Ведь от того, как чутко я сплю, зависела моя жизнь.

Наклонившись, я тронул за плечо Мимса. Он моментально открыл глаза, ясные и проницательные, словно он и не спал.

— Ваша родственница сбежала. Что с ней, не знаю.

Он сел и потянулся за шляпой.

— Она поехала в этот проклятый каньон. Нам лучше поспешить ей на помощь.

Пока он приводил себя в порядок, я оседлал его коня, и всего через несколько минут мы полностью свернули лагерь и направились через лес к горе, которая громадным черным силуэтом закрывала полнеба. Где-то в кустарнике закричал перепел. Мы держались низин, выискивая любое укрытие, которое прятало бы нас от чужих глаз, и выбрались на открытое пространство, только приблизившись к устью каньона. Следов здесь было множество, но они нам ничего не сказали о Пенелопе. Как и прежде, мустанг перед входом заупрямился, но после моих понуканий неохотно пошел вперед. Я обратил внимание на то, что вчера после нас в каньон заходило несколько лошадей.

Первое, что мы увидели, распростертое на земле тело Стива Хукера. Он был мертв и лежал в неестественной позе с подогнутым коленом. Револьвер был в кобуре, ременная петля застегнута на куртке.

— Погляди! — хрипло сказал Гарри, показав на отпечатки сапог Хукера.

Шаги Стива казались короче тех, что оставляют мужчины его роста, это доказывало, что он пришел сюда ночью. По незнакомому неровному месту да еще в темноте человек идет осторожно, поэтому шаг его делается короче. Хукер был один, его никто не преследовал. Неожиданно ноги у него стали заплетаться и после нескольких неверных шагов он упал на четвереньки. Затем встал, продолжал идти, потом упал опять. На этот раз он поднялся ненадолго и через несколько футов рухнул навсегда.