САРМАТ. Все романы о легендарном майоре спецназа - читать онлайн книгу. Автор: Александр Звягинцев cтр.№ 163

– Ты уже побывал у нотариуса? – удивилась Рита. – Вот так прыть.

– Дуреха, у академика такой антиквариат собран, какого на аукционе Сотби не сыщешь!.. Он из Германии в сорок пятом одних картин на целое состояние вывез, а коллекция средневекового холодного оружия, древние фолианты, уж не говорю о фамильных бриллиантах столбовых дворян Савеловых! Других-то родственников у них нет. А трехэтажные дачные хоромы Савеловых на Николиной Горе не чета моим – на казенном балансе не числятся…

– Так ведь то у Савеловых, папа, – прервала его Рита. – Наш Платон – Сарматов, а потому наследником их быть не может. К тому же ты забыл о здравствующем законном наследнике «чертогов» Вадиме Савелове.

– Свечку по нему поставь! – взвился Николай Степанович. – Или не знаешь, как «контора деда Никанора» поступает со своими перебежчиками? Тогда по закону они отойдут этому бандитскому государству. Уж будь уверена: облезлые крысы из Академии наук весь савеловский антиквариат по своим норам растащат, с борзыми собаками потом не найдешь, – гнул свою линию Николай Степанович. – Не будь дурой, Ритка, не отталкивай того, что само в руки плывет. Жизнь-то еще неизвестно в какую сторону повернется, видишь, как коммунячью власть штормит?..

– Нам с Платоном на жизнь моей зарплаты хватит, как бы жизнь ни повернулась, – оборвала его монолог Рита.

У Николая Степановича от ее слов сжалось сердце. После смерти академика Савелова он буквально бредил его «чертогами», набитыми редкостным антиквариатом, а когда узнал, что и Дора Донатовна находится в больнице при смерти, в него будто бес вселился. Поговорив с известным адвокатом-цивилистом и получив от него хитроумные советы, Николай Степанович уже чувствовал себя законным хозяином савеловских владений. А тут на тебе!.. «Не в меня – в мать свою, Ксюху, пошла Ритка! – чертыхнулся он, а так как отказываться от «чертогов» он не собирался, то решил: – Главное, не спорить с ней, а там посмотрим, дочь, кто из нас одеяло на себя перетянет. Посмотрим… В конце концов, я и о внуке обязан подумать…»

– Нет так нет. Тебе виднее… – смиренно уронил он.

– Это еще не все, – пристально посмотрела на него Рита. – Пожалуйста, помоги мне со срочным выездом в Гонконг.

– Куда?.. Я не ослышался?..

– В Гонконг. Там, по моим сведениям, находится на лечении Игорь Сарматов.

– Ты что, с ума сошла? Господи, родного отца без ножа режешь! – простонал перепуганный Николай Степанович. – Ехать к невозвращенцу и предателю – это же безумие!

– Я к тебе первый раз в жизни обращаюсь с просьбой о помощи, папа, – напомнила Рита. – И во второй раз, надеюсь, не обращусь.

– Дура, узнают кадровики «Фабрики грез» и попрут тебя без выходного пособия. И никто, даже я, не сможет помешать этому. С Конторой не поспоришь…

– Игорь Сарматов, родной отец твоего внука, очень болен, и ему нужна моя помощь. Я очень, очень надеюсь на твои связи, папа. А предатель ли он, это еще доказать надо. И не это сейчас главное.

– Да-а-а, с предателями тебе везет… – не удержался от сарказма Николай Степанович.

Рита ожгла его таким взглядом, что он поспешил заверить ее:

– Порешаю, порешаю этот вопрос, но за исход дела не ручаюсь. КГБ есть КГБ, должна сама понимать…

И вот сегодня районный суд без долгих проволочек и разбирательств, учитывая взаимное желание сторон, расторг брак Риты с Савеловым. Однако судья, рыхлая дама постбальзаковского возраста, категорически отказала в лишении Вадима Савелова отцовства над Платоном.

– Милочка, – сказала она, растянув в улыбке накрашенные алым сердечком губы. – Вопрос крайне сложный, требуется согласие на то вашего бывшего мужа. Представьте суду хотя бы заверенное нотариусом заявление от него.

– Я даже не знаю, в какой стране он находится, – растерялась от такого оборота Рита.

– Ну а я уж тем более не знаю, – отрезала судья, давая понять, что разговор закончен.

Из суда Рита направилась в городской ОВИР, но и там ее ждало полное разочарование. Перепуганный чиновник сообщил, что общественной комиссией при ОВИРе, состоящей из старых членов КПСС, ей категорически отказано в туристической поездке в Гонконг.

– Кому жаловаться на эту комиссию? – недоуменно спросила она.

– В компетентные органы… – шепотом ответил чиновник. – Но, между нами, это бесполезно – вас все равно не выпустят.

– Может, договоримся без «компетентных»? – полезла она в сумочку.

– Что вы, что вы! – испугался чиновник и, оглянувшись по сторонам, шепнул ей на ухо фамилию высокого начальника из союзного ОВИРа, лично запретившего выдавать ей загранпаспорт.

Она сразу вспомнила, что тот высокий начальник – собутыльник ее отца еще с комсомольских времен.

«Ясно, откуда у осла уши растут, – сдерживая слезы, поняла Рита. – Папаша за моей спиной, чтобы не упустить савеловские «чертоги», таким вот образом порешал вопросы с судом и с ОВИРом. Хитер, хитер, папаша, обвел дочь, как последнюю дуру, вокруг пальца!»

В вестибюле метро она набрала по таксофону служебный номер отца, чтобы выложить ему все, что думает о нем, но не успела и слова сказать, как Николай Степанович замогильным голосом сообщил, что ему только что позвонили из ЦКБ и сказали, что Дора Донатовна Савелова сегодня утром преставилась. Так как других родственников у Савеловых нет, то ей придется помочь ему в погребальных хлопотах.

Несмотря на замогильный голос отца, Рита уловила в нем торжествующие нотки.

– В погребальных хлопотах я, разумеется, помогу, – сдерживая слезы, сказала она. – Но не хотел бы ты узнать мое мнение о тебе?

– О чем ты, дочь?

– О том, что мой отец подонок! – выпалила она и, чтобы он не услышал ее рыданий, сразу повесила трубку.

Спуститься под землю у Риты уже не было сил, как и не было их сдерживать слезы. Выйдя из вестибюля, она опустилась на заваленную мокрой листвой скамейку под нелепой, гигантских размеров скульптурной группой. Над головой Риты скалил зубы вздыбленный огромный битюг, а его хозяин-казак с тупым лицом неандертальца занес над головами смотрящих в светлое будущее рабочих и работниц бетонную шашку.

Рита вдруг вспомнила свою единственную встречу с Игорем Сарматовым в Москве, именно вот у этой скульптурной группы. Произошла она семь лет назад, через месяц после того, как их в разных самолетах переправили из Никарагуа в Москву. Она тогда сказала ему, что менять что-то в своей жизни не в силах и останется с мужем. Рита помнила, как посерело тогда лицо Сарматова и безвольно опустились его сильные руки. Она еще что-то говорила в оправдание своего решения, но он, стиснув зубы, молчал, лишь перед уходом кивнул на неандертальца с бетонной саблей:

– Надо же, какой монумент твоя Москва отгрохала донскому казаку. И поделом, куда нам со скифскими рожами в ваш калашный ряд…

Он уходил в темноту переулка. Гулко звучали его шаги на заваленной осенними листьями мокрой брусчатке. Рита понимала, что ей надо немедленно догнать его и этим промозглым переулком навсегда уйти с ним в его нескладную офицерскую жизнь. Но тогда она не нашла в себе мужества сделать это, хотя уже знала, что носит под сердцем его дитя.