Скифы - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 44

Стыки даже тех плит, что состыкованы терпимо, замазаны с той же оскорбительной небрежностью, что позволительно только в отношении крайней бедноты, всяких там безропотных учителишек, инженеришек, врачишек. Вся стена дома расчерчена этими грязными прямыми полосами на квадратики, будто те гиганты собирались поиграть в крестики-нолики, но сами же побрезговали, а расчерченная стена так и осталась.

Крылов заботливо поддерживал Яну под локоть: на повороте ямы в асфальте такие, что автомобили даже не рискуют проезжать, просто проломили оградку и прут по газону, теперь там такая наезженная колея, словно прошли танки.

Его подъезд третий, с какой стороны дома ни зайди, всегда мимо раздолбанных лавочек, где якобы старушки перемывают кости проходящим мимо… Как же! Это было при гребаной Советской власти. А теперь, когда освободились от ее засилья, на лавочках и под лавочками спят пьяные бомжи, на детской площадке среди разбитых в щепки качелей группа подростков гогочет и допивает последнюю бутылку портвейна, лапают и ставят в позу пьющей оленихи пьяную девку, но это еще ничего, вон рядом трахаются двое мальчишек, а третий тычет в вену шприцем, нимало не смущаясь, что из окон могут смотреть не только жильцы дома, но и родители…

Из второго подъезда вывалились четверо подростков. Сердце Крылова стиснулось. Ему в следующий, нельзя не пройти мимо, вот если бы чуть быстрее собирал продукты в пакет, не театральничал перед Яной, то успели бы миновать и даже вошли в его подъезд…

— Во! — сказал один довольно. — Гляди, это тот хмырь, что с нами знаться не желает!

Крылов дернулся было, чтобы ускорить шаг и успеть пройти мимо, но ощутил, что чувство гуманитария подводит, те на прямую дорожку, ведущую вдоль всего дома, успевают раньше.

Он не знал этих соседей, да и не хотел знать, вчера это еще примерные или полупримерные школьники с ранцами за спиной, а сегодня вдруг так вытянувшиеся во взрослых дядей: ум тот же, зато с радостным удивлением обнаружили, что могут дать сдачи даже отцу, пытающемуся ремнем заставить учить уроки…

Они все четверо высыпали на дорогу, перегородили, дабы очкарик не ушел. Сердце бухало в груди так сильно, что кровь мощными толчками ударялась в барабанные перепонки. Крылову показалось, что он глохнет на какие-то доли секунды.

Он переложил оба тяжелых пакета с продуктами в одну руку, пальцы подхватили увесистый булыжник. Он крепко сжал, пошел к тому, что выглядит старшим. Кровь вздувала мышцы, он внезапно ощутил, насколько он крепок телом, а эти все четверо — бледные хиляки, которых можно и надо бить, топтать, размазывать по асфальту.

Вожак забеспокоился:

— Ты че, припадочный?

— Нам жизнь недорога, — процедил Крылов с чувством, на этот раз страх даже не успел появиться, он знал, что бросится сам, первым, будет рвать, бить, кусать, ломать кости, наносить вред… пока в нем самом останется хоть капля жизни. — А мразь мы бьем везде, где встречаем!

Один из подростков сказал пугливо:

— Володя… да ну их! Это из этих… как их…

— Скифы мы, — сказал Крылов свирепо. — А ты, мразь, сейчас рухнешь в пыль, а я напьюсь твоей крови…

Он замахнулся, вожак пугливо отступил, на то и вожак, чтобы сразу оценивать противника и принимать единственно верное решение. Под ноги попалась пустая банка из-под пепси, вожак грохнулся на спину, нелепо перекатился на бок и, вскочив, помчался вдоль бесконечного, как кризис, дома. Пристыженные соратники, кто бегом, а кто еще пытается сохранять лицо, отступили шагом.

Крылов отшвырнул камень, на ладонь прилипли частички асфальтовой смолы, Яна без пугливости ухватила его за локоть:

— Ты был великолепен!

— Был? — удивился Крылов. — Я великолепен всегда.

— Уже не сомневаюсь, — заявила она. — В настоящем мужчине всегда отыскивается нечто пещерное… Как ты схватил камень! Это надо было видеть. Правда. Жаль, ты не видел своего лица…

— Скифы мы, — повторил он. Странное чувство силы не оставляло его, словно, назвавшись скифом, тут же получил через биополе, как бы сказали чокнуто-рерихнутые, от древних скифов ярость и бездумную жажду кровавой схватки. — Скифы мы… с жадными очами…

Ступеньки подъезда развалились, два года уже никто даже не пытается жаловаться в ЖЭК, старики вовсе дожидаются, когда их кто-то сведет на безопасный асфальт, дверь испещрена похабными надписями.

Крылов вошел в подъезд первым — в постсоветское время правила этикета другие, подозрительно огляделся, давая глазам привыкнуть к полутьме. Яна вошла, толкнув его теплым боком. Голос ее прощебетал безмятежно:

— Ты полагаешь… что это у вас серьезно?

— Что?

— Ну, эта… скифскость.

Он повел ее по ступенькам вверх — лифт останавливается между первым и вторым, заговорил, сам удивляясь тому, что его не трясет, как после такой стычки трясло бы еще полдня, а то и завтра боялся бы выйти из подъезда:

— Яна, в мире постоянно борются две силы. Только две! Не те детские, о которых всякий думает в первую очередь: Зло и Добро, Тьма и Свет, Закон и Хаос… Первая сила — хочу просто жить, а вторая — нет, надо строить некое совершенное общество. Один цикл постоянно сменяет другой: устав строить, человечек плюет на недостроенный фундамент, ложится на песок, подставляя брюхо солнышку, и говорит: как много я терял, пока строил! Солнышко, птички, бабочки, а я не замечал…

— Он прав, — заметила Яна. — Тебе не тяжело? Давай помогу.

У нее было чистое лицо и честные глаза провинциалки, что с готовностью придет любому на помощь. Даже мужчине, ибо там, у себя в Кунгуре, она, возможно, таскала тяжести и даже неизбалованно махала киркой на дороге.

— Такая ноша не тянет, — ответил он небрежно.

Она усмехнулась хитро:

— Даже удивительно, что ты не стал брать ни вина, ни водки!

— Гм, — пробормотал он, — а… да не стоит, думаю.

Смолчал, что у него на кухне стоит пара бутылок шампанского, очень даже неплохого, а запас пива он пополняет, едва в ящике остается меньше пяти бутылок.

Они встали перед лифтом, красный огонек показывал, что занят, хотя через решетку были видны неподвижные шланги, тросы, провисшие, как качели, силовые кабели.

— Но вот, належавшись и наимевшись, — продолжал Крылов, — человечек чувствует в душе смутные позывы что-то строить высокое, чистое, совершенное, чтобы стать лучше, чем он есть сейчас… И — начинается все снова.

— Почему снова?

— Снова, — поправился Крылов, — да не на том же месте. Всякий раз фундамент достраивается, поднимаются стены… Если стены и ломают, то чертежи остаются. И опыт остается, до какого места строить можно, а откуда уже пошло черт-те что…. Черт, грузят что-то в лифт, что ли?