Стриптиз на 115-й дороге - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Месяц cтр.№ 58

– Здравствуй, жопа, Новый год! – шутили мы, когда задница стюардессы в синей юбке показывалась из-за занавески в самолетном проходе.

Они уехали в Феодосию, я – в Евпаторию. Городок показался мне зловонным и скучным. Скобарихи, проживавшие в нашем санатории, от случайных связей отказывались. Я пообжимался с крашеной шатенкой до трех ночи и, плюнув на все, смотался наутро к друзьям. Как мы общались в отсутствие мобильной связи – не помню. Я легко нашел их и поселился на полу в комнате, которую им сдавала через пансионат какая-то красномордая тетка. Звали ее, несмотря на относительную молодость, бабой Любой. Кормили Медведских в столовой, а жили они в частном секторе. Действовала талонная система. На талоны можно было получить сухой паек в виде селедки и хлеба. Денег у нас было мало, но жить можно.

– Как вы похожи, – говорила баба Люба, сравнивая нас с Ноней.

Я представился его родным братом. Бабка требовала дополнительную плату за мое проживание, но я делал вид, что покидаю квартиру на ночь. Мы уходили на пляж и возвращались ранним утром. В комнату к молодоженам тетка не заходила, но на меня посматривала косо. Мы не нуждались ни во сне, ни в пище. Довольствовались вином. Его можно было приобрести в автоматах на набережной или купить в магазине, сдав необходимое количество пустых бутылок. Мы собирали стеклотару по побережью и стали завсегдатаями в приемном пункте.

Майк Науменко и Виктор Цой были нашими постоянными попутчиками. Вместе с ними мы сажали алюминиевые огурцы и читали в сортире «Роллинг стоун». У нас был красный переносной магнитофон на батарейках. Мы включали его в любое время дня и ночи и в самых неожиданных местах и танцевали. Общий цыганский настрой компании был направлен на добывание вина и денег.

– Я полковник Советской Армии, – представлялся нам голый мужик на ночном пляже. – ВВС. Военно-воздушные силы.

Мы светили в живот полковнику фонариком и отдавали честь. Пели соответствующую песню. «Сфера особого внимания. Наши летчики – славные ребята». Нас кормили и поили. Мы были обаятельными подонками. Я сочинял какую-то поэтическую муру, но Мэри стихи, к счастью, не интересовали. Мы и без этого нравились друг другу.

По ночам она ложилась на краю постели, и я, лежа на полу, запускал руку к ней под одеяло. На что-то реальное мы еще не решились. Днем продолжалось нечто подобное. Мы пытались улучить момент, чтобы уединиться. Таких моментов почти не было. Ноня законным образом следовал за нами и не разрушал компании. Я еще больше сблизился с ним: то ли от стыда, то ли из солидарности.

В конце концов нас застукала баба Люба. Ночью, на кухне. Происходящее сомнений не вызывало. Мы были голые по пояс. Мэри сидела у меня на коленях. Старуха не стала поднимать скандала, лишь сказала, чтоб я либо выметался, либо заплатил за неделю.

– Ну и что делать? – спросил Ноня утром, разливая рислинг по граненым стаканам. – Я привык к своему брату. Теперь это навсегда.

Мы с Мэри переглянулись и подтвердили наше желание держаться вместе. Талоны кончились. На селедку можно было не рассчитывать. Торговать у пивного ларька стало нечем. Мы залезли с Ноней на дерево и насшибали зеленых грецких орехов. Мэри собрала их в подол. Продовольственной проблемы орехи не решили. Они вообще оказались малосъедобными. Было решено ехать ко мне, в евпаторийский пансионат. Я надеялся, что нас там пристроят в качестве компенсации за мое отсутствие.

Получив полный отлуп, отправились на пляж. В этих местах он оказался пустынным, гладким, продувным. Две хохлушки, обратив внимание, насколько тщетно мы с Ноней пытаемся поймать чайку, пригласили нас к столу. На расстеленной на песке скатерти у них лежали вареная картошка, колбаса, зелень. Запивали все это вермутом сорта «огнетушитель». Мы поинтересовались рецептом приготовления дичи, но женщины сказали, что ни чаек, ни голубей в пищу не употребляют.

– Я пытался как-то поймать поросенка, – рассказал я, – но тот обделался со страха. Как можно такое есть?

Женщины посмеялись. Одна из них утвердительно сказала, кивнув на нас с Мэри:

– Хорошо смотритесь. Муж и жена?

– Брат и сестра.

Медведский пропустил этот разговор мимо ушей.

На ночевку устроились в кустах. Легли на джинсы, укрылись куртками. Подушки сделали из травы. Буйствовали сверчки, меж хищных очертаний зарослей проступали звезды. Я ждал, когда Медведский уснет, чтобы укатиться с Мэри в кусты. Ее в ту ночь что-то ломало. Она отводила взгляд, но я был уверен, что она смягчится, если я проявлю настойчивость. Прелюдия затянулась невыносимо. Сегодня был хороший момент.

Мы уже дремали, когда услышали в нескольких метрах от себя музыку и задорный женский хохот. По-пластунски поползли на свет. Около нашего бивуака припарковались «Жигули» последней модели. Два немолодых грузина разводили костер, девчонки нашего возраста нанизывали шашлыки. Поодаль стоял ящик с вином и водкой пополам. Алла Пугачева надрывалась над историей старинных часов. Море шумело, готовое с полным равнодушием принять в свои объятья любого. Не сговариваясь, мы выползли из кустов.

Выглядело это, как индейская вылазка или японский десант. Завели магнитофон с песней «Где твои туфли на манной каше», стремительно вошли в контакт с молодежью. Девчонки были тоже из Сибири, на берегу оказались со случайными знакомыми: поехали покататься. Они были не против остаться с нами. Вскоре ящик с алкоголем перекочевал к нам под ноги. Ноня отшвырнул несколько бутылок водки в траву, мы разлили с землячками по стопке, поинтересовавшись у кавказцев, как там с шашлыком.

– Лена, Юля, мы уезжаем, – сказал один из них, седой и пузатый. – Мы вспомнили про другое место. Там рододендроны. Реликтовые. Любите рододендроны?

– Кого? – заржали девушки.

Мы остались на берегу наедине со своими проблемами, ослепленные вспышкой света и вестью с большой земли. Жалкие, заляпанные грязью, мы вернулись на наше лежбище, не радуясь ни свободе, ни натыренной водке.

Медведский уснул, мы с Мэри остались курить на берегу – вроде как для выяснения отношений. Говорили ли мы о любви? Разбирались ли в наших чувствах? Швыряли ли друг другу в лицо убийственные фразы? Может, и говорили, и выясняли, и швыряли. Сейчас это кажется крайне неправдоподобным. Нам было хорошо, а остальное излишне.

– Ты будешь приходить ко мне, когда мы вернемся? – спросила она, хотя ответ на вопрос был известен обоим.

– Куда же я теперь денусь, – ответил я. – Но мне как-то не хочется возвращаться.

На рассвете мы похмелялись из горла и вприпрыжку бежали к отплывающему парому. Раскатываясь в резиновых шлепках на скользких мостках, мы втроем влетели на плавсредство последними и легли передохнуть на его ржавую палубу, уже нагревшуюся от солнца.

Успели. Хотелось принять душ и упасть в постель со вздохом про душечку белую подушечку. Медведские решили ехать к бабе Любе. Я должен был остаться в вонючей Евпатории с крашеными шатенками. Денег на дорогу не было, а отсюда меня должен был забрать автобус до аэропорта. Мэри предлагала торгануть украденной водкой, но всем этот промысел надоел.