Зеленый Марс - читать онлайн книгу. Автор: Ким Стэнли Робинсон

* * *

Смысл не в том, чтобы создать вторую Землю. Не Аляску, не Тибет, не Вермонт с Венецией и даже не Антарктику. Смысл в том, чтобы сделать нечто новое и чужое, нечто марсианское.

В некотором смысле, наши намерения не важны. Даже если мы попробуем создать вторую Сибирь или Сахару, у нас ничего не получится. Эволюция ничего такого наверняка не допустит: ведь, по сути, данный процесс – это стремление, лежащее за гранью осознанного, подобное тому, кое чудесным образом породило жизнь из неживой материи или заставило первых своих детей выбраться из океана на сушу.

Мы снова бьемся в границах неведомого мира, на сей раз по-настоящему чуждого нам. Несмотря на гигантские ледники, оставленные великим наводнением 2061 года, это весьма засушливый мир. И хотя атмосфера уже формируется, воздух до сих пор очень разрежен. Вопреки всем обогревающим установкам средняя температура по-прежнему значительно ниже нуля. Данные условия чрезвычайно затрудняют выживание людей на Марсе. Но жизнь вынослива и легко приспосабливается, она пробивается во Вселенной с силой зеленых ростков. В десятилетие после 2061 года люди боролись за выживание под треснувшими куполами и разорванными тентами. Они постепенно налаживали быт и преодолевали трудности, а в их скрытых убежищах продолжалась работа над созданием нового общества. И наверху, на холодной поверхности планеты, растения уже пускали свои побеги и тянулись к солнцу. Они цеплялись корнями за склоны ледников и насыщались водой из глубоких теплых бассейнов, уровень которых медленно и неотвратимо поднимался все выше.

Разумеется, генетические образцы нашей флоры и фауны – земного происхождения, и работают с ними земляне, однако почва здесь марсианская. Сама же почва является своего рода мощным генным инженером, поскольку именно земля, в конечном итоге, и определяет, чему цвести, а чему – увядать. Можно сказать, что с помощью почвы определяется путь прогрессивной дифференциации, отвечающий за разнообразие видов. И по мере того, как сменяются поколения, все обитатели биосферы развиваются вместе, адаптируясь в сложной коллективной реакции – творческой способности к самопроектированию. Этот процесс, вне зависимости от того, насколько мы в него вмешиваемся, в принципе, нам не подвластен. Гены мутируют, организмы эволюционируют, возникает уникальная биосфера, и, конечно же, ноосфера. Одновременно с этим, как и все остальное, меняется навсегда и разум творцов.

Таков процесс ареоформирования.

Однажды небо рухнуло на землю. Плиты льда врезались в озеро и начали наползать на берег. Дети разбежались, как стая испуганных куликов. Ниргал кинулся через дюны к деревне и ворвался в теплицу, крича: «Небо падает, небо падает!» Питер пулей выскочил за дверь и помчался по песку так быстро, что Ниргал едва поспевал за ним.

А на берегу огромные ледяные прямоугольники уже наезжали на песок, и редкие осколки сухого льда шипели, растворяясь в озере. Когда дети столпились на берегу, Питер прищурился, уставившись на купол, который возвышался над их головами.

– Назад в деревню! – велел он непререкаемым тоном.

На обратном пути он смеялся.

– Небо падает! – дразнил он, ероша волосы Ниргала.

Ниргал краснел, а Дао и Джеки хохотали. Их дыхание вырывалось изо ртов легкими белыми облачками пара.

Однако Питер принимал активное участие в починке купола. Они вместе с Касэем и Мишелем как пауки ползали над деревней у всех на виду. Сперва они зависли над пляжем, а потом перебрались и к участку над озером. Наконец, они замерли в своих веревочных петлях, закрепленных на ледобурах, и стали о чем-то переговариваться между собой. Все трое показались Ниргалу совсем крошечными. А они начали работать, распыляя воду по краям прорехи, и спустя некоторое время та замерзла, сформировав прозрачный слой, который покрылся сухой коркой белого льда.

Спускаясь, они обсуждали нагревающийся мир снаружи. Хироко вышла из своей бамбуковой хижины у озера и задумчиво посмотрела на Ниргала.

– Нам придется отсюда уйти? – спросил Ниргал.

– Нам всегда придется уходить, – ответила Хироко. – На Марсе ничто не длится вечно.

Но Ниргалу нравилось жить под куполом. По утрам он просыпался в круглой бамбуковой комнатке высоко в Доме ребенка ^[1] и бежал вниз по ледяным дюнам вместе с Джеки, Рейчел, Францем и другими жаворонками. Он видел Хироко на дальнем берегу. Она шла по пляжу, словно танцовщица, и казалась ему призрачным видением, плывущим над водой. Ему хотелось подойти к ней, но пора было отправляться в школу.

Они возвращались в деревню и набивались в раздевалку, вешали пуховики и ждали учителя, протянув посиневшие руки к решетке радиатора. Это мог быть Доктор Робот, и тогда они умирали со скуки, глядя, как он моргает, будто отсчитывая бесконечные секунды. Но в класс могла ворваться и Добрая Колдунья, старая и уродливая – и тогда дети выскакивали на улицу, чтобы строить весь день напролет, радостно осваивая инструменты. Но иногда Доктора Робота и Добрую Колдунью сменяла Злая Ведьма. Она тоже была старая, но красивая, и в такие часы они застревали за своими пюпитрами и пытались разговаривать и даже думать на русском. Во время уроков Злой Ведьмы они часто рисковали получить удар по рукам, если хихикали или ненароком засыпали. У Злой Ведьмы были серебристые волосы, свирепый взгляд и крючковатый нос, как у тех ястребов, которые жили в соснах у озера. Ниргал боялся ее. Но когда дверь открывалась и порог класса переступала Злая Ведьма, Ниргал скрывал свой страх. Впрочем, так вели себя и остальные дети.

Однажды она выглядела особенно уставшей и быстро отпустила их, хотя их успехи в арифметике были весьма плачевны. Ниргал пошел за Джеки и Дао наружу, завернул за угол, в переулок между Домом ребенка и задней стеной кухни. Дао помочился на стену, Джеки спустила штаны, чтоб показать, что она тоже может так, и тут прямо из-за угла на них налетела Злая Ведьма. Она вытянула из переулка Ниргала и Джеки, схватив их за шивороты своими цепкими пальцами, и тотчас отшлепала Джеки.

– Вы двое, держитесь от нее подальше! Она – ваша сестра! – кричала она на Ниргала и Дао.

Ниргал таращился на Джеки, а та плакала и извивалась, пытаясь натянуть штаны. Яростно извернувшись, попробовала ударить его и Майю и упала, голозадая и зареванная.

Но Джеки не была их сестрой. В Зиготе родилось двенадцать сансеев, или детей третьего поколения. Они относились друг к другу как братья и сестры, и многие действительно являлись ими… но далеко не все. Это порой вносило путаницу, но почти никогда не обсуждалось. Сначала на свет появились Джеки и Дао, спустя один марсианский сезон – Ниргал, а остальные родились еще сезоном позже: Рейчел, Эмили, Рул, Стив, Симад, Нанеди, Тиу, Франц и Хо Син. Хироко считалась общей матерью всех детей Зиготы, хотя приходилась матерью лишь Ниргалу, Дао и еще шестерым сансеям, а также нескольким взрослым нисеям. ^[2] Детям матери-богини.