Под парусом мечты - читать онлайн книгу. Автор: Сара Ларк cтр.№ 164

Вирему поставил палатку для Джека и помог ему перебраться внутрь. Он снова нагрел камни, чтобы дать больному больше тепла, и после очередного компресса дыхание Джека успокоилось. Вирему пошел вместе с Глорией в последний раз посмотреть овец. Проверка затянулась: три овцы ягнились, одна овцематка не пережила роды.

Джек проснулся, когда Глория залезла к нему в спальный мешок. На этот раз дрожала она. После трудного дня и последних родов она едва не околела от холода. Больше всего Джеку хотелось прижать ее к себе, но он тщательно следил за тем, чтобы не прикасаться к девушке.

— Неужели не нашлось никого, кто поставил бы тебе палатку? — спросил он.

Глория кивнула.

— Почему же? Но Вирему делит ее с двумя осиротевшими ягнятами. Со временем он наверняка станет хорошим врачом. Правда, я не думаю, что он будет специализироваться на помощи при родах. Когда овцематка умерла, он позеленел.

— Значит, еще одну овцу потеряли? — спросил Джек.

Глория вздохнула.

— Мы потеряем еще нескольких. Но далеко не всех. Это стойкая порода.

Джек улыбнулся.

— И это касается не только четвероногих, — мягко произнес он.

Глория свернулась калачиком, снова спиной к нему.

— Ты видел рисунки? — негромко спросила она.

Джек кивнул, а потом вспомнил, что она его не видит.

— Да. Но я и так знал.

— Ты… откуда? Откуда ты мог знать? — Глория обернулась. В свете фонаря Джек увидел, что она сначала покраснела, а потом стала белее мела. — По мне видно?

Джек покачал головой. Он не удержался, протянул руку и убрал волосы с ее лица.

— Илейн, — произнес он. — Илейн знала. Точнее, она догадывалась. Подробности ей, конечно же, неизвестны. Но она сказала, что ни одна девушка в целом свете не сумела бы сделать это иначе.

— Сама она никогда не… — Глория с трудом подыскивала слова, — продавала себя, — наконец прошептала она.

Джек поднял брови.

— Если я правильно понял ее, то она обязана своей добродетелью исключительно тому обстоятельству, что местная бордель-маман искала скорее пианистку в бар, нежели еще одну проститутку. Если бы у тебя был выбор, ты тоже предпочла бы играть на пианино.

— Мою игру никто и слушать бы не захотел, — прошептала Глория в приступе черного юмора.

Джек рассмеялся, а затем рискнул положить руку ей на плечо. Глория не протестовала.

— Бабушка Гвин? — испуганно произнесла она.

Джек погладил ее, успокаивая. Под толстым свитером он чувствовал ее худенькое плечо. Еще один человек, которому нужно больше есть.

— Моей матери необязательно знать все. Она верит в историю о юнге. Так для нее лучше.

— Иначе она возненавидела бы меня, — прошептала Глория.

Джек покачал головой.

— Нет, никогда. Гвинейра больше всех остальных хотела, чтобы ты вернулась. Если бы она узнала, как ты это сделала, горе, возможно, убило бы ее… Но ненавидеть она стала бы скорее тех ребят, которые тебя обидели. И Куру-маро-тини!

— Мне так стыдно, — призналась Глория.

— Мне тоже стыдно, — ответил Джек. — Но у меня для этого гораздо больше причин. Я захватывал чужой берег, изуродовал его омерзительными защитными окопами, сидел в них и убивал настоящих владельцев лопатой. Это гораздо хуже.

— У тебя был приказ.

— У тебя тоже, — сказал мужчина. — Твои родители хотели, чтобы ты осталась в Америке. Против твоей воли. Отказаться было твоим правом. Ты все еще можешь смотреть в зеркало, Глория. Я — нет.

— Но ведь турки тоже стреляли в тебя, — удивилась Глория. — У тебя не было выбора.

Джек пожал плечами.

— Я мог остаться в Киворд-Стейшн и пересчитывать овец.

— Я могла остаться в Сан-Франциско и гладить платья своей матери.

Джек улыбнулся.

— Тебе нужно поспать, Глория. Можно мне… можно мне обнять тебя?

В эту ночь голова Глории лежала на плече Джека. Когда она проснулась, он поцеловал ее.

Тимоти Ламберт терпеть не мог ездить на поезде. Купе были настолько узкими, даже в первом классе, что он не мог устроиться поудобнее, чтобы снять шины с ног. Кроме того, их все время сильно трясло, и пассажиры не могли насладиться пейзажами за окном, хотя пути, проложенные между Греймутом и Крайстчерчем, проходили через красивейшие места. Впрочем, многие люди развлекались, когда поезд то поднимался в горы, то спускался в долины. Однако плохо зажившее бедро Тима во время бесконечной тряски отзывалось мучительной болью. К тому же расписание вынуждало его часами сидеть на одном месте. И если во время поездок в машине или карете допускались частые остановки, которые помогали ему переносить трудности, то здесь это было невозможно. Поэтому Тим старался не путешествовать поездом.

Однако в этом случае Джордж Гринвуд решил не уступать. По какой-то причине встреча с представителями Веллингтонского университета, которые будто бы собирались продемонстрировать невероятные новинки техники для горного дела, должна была обязательно состояться в Крайстчерче. И поэтому ехать на поезде было быстрее и практичнее. Сопоставимых прямых дорог через горы между Крайстчерчем и Западным побережьем не существовало, поездка заняла бы несколько дней.

Тим перенес вес тела в десятый раз за последние несколько минут и поглядел на жену. Илейн решила сопровождать его, и отговаривать ее было бесполезно. Если уж они попадут в Крайстчерч, заявила она, то можно будет повидаться с семьей в Киворд-Стейшн. Еще одна поездка на автомобиле или в карете. Тим даже думать об этом не хотел.

Несмотря на все тяготы пути, вид Илейн отвлекал его от собственной боли. В этот день она выглядела особенно чудесно. Прежде он никогда не обращал внимания на то, что простой визит к бабушке может так поднять ей настроение. С самого начала путешествия у нее блестели глаза, лицо слегка раскраснелось — видимо, от радости предстоящей встречи. Кроме того, Илейн прихорошилась: рыжие локоны были уложены в новую прическу, зеленое платье красиво облегало ее все еще стройную фигуру, а юбка была короче обычного. Тим довольно оглядывал стройные икры Илейн.

Илейн заметила его взгляд и улыбнулась. Словно для того, чтобы поддразнить его, она еще немного приподняла платье. Впрочем, не преминув убедиться, что Роли крепко спит в другом углу купе.

Легкий флирт существенно взбодрил Тима, и Илейн перевела дух. Она встревоженно наблюдала за тем, как ее муж ерзает по сиденью, отчаянно пытаясь устроиться поудобнее. При этом она думала о том, что Тим мог бы предотвратить боль, если бы принял опиум, в порядке исключения. Но в этом отношении ее муж был непреклонен: пока он может терпеть боль, морфий принимать не будет. Воспоминания о матери, по малейшему поводу хватавшейся за флакончик с опиумом, заставляли его действовать решительно. Тим не хотел превратиться в плаксивое, зависимое от наркотика существо. С другой стороны, постоянные боли заметно повлияли на его характер; он привык выплескивать свое раздражение на окружающих, что совершенно не нравилось Илейн.