— Твоя аура тоже исчезла, — произнес Коди. — Мы тебя не чувствуем.
Несколько секунд я тупо смотрела на них, пытаясь осознать услышанное. Когда я поняла, что они хотят сказать, мне стало совсем нехорошо. Но это просто невозможно. Немыслимо.
— Это неправда, — сказала я.
Медленно и осторожно я принялась ощупывать свое лицо. Ничего не изменилось. Моя фигура не изменилась. Рост тоже. Я оставалась собой.
Я с облегчением констатировала:
— Со мной все в порядке.
В глазах Питера плясали чертенята.
— Приведи в порядок волосы. У тебя черт знает что на голове.
Для суккуба изменение обличья — это инстинкт, частично бессознательный, как будто тебе надо напрячь мышцы или сделать глубокий вдох. Ты просто думаешь об этом, посылаешь сигнал в мозг, и все случается само собой. Поэтому я представила, как волосы становятся чистыми и мягкими и собираются в хвост. Обычно при этом я ощущала легкое покалывание, поскольку сгорала часть накопленной энергии.
На этот раз ничего не произошло. Никакого покалывания. Никакого изменения прически.
Питер заинтересованно подался вперед:
— О, значит, это случилось и с тобой! Ничего не изменилось. Мы потеряли свои способности.
— Нет, — продолжала упрямиться я. — Это невозможно.
Я попробовала еще раз: изменить цвет волос, длину, укладку… безрезультатно. Я попробовала превратить свои джинсы и футболку в платье с вырезом. Потом в спортивный костюм. Я даже попыталась сделать так, чтобы моя одежда просто исчезла.
Ничего не произошло.
Ничего.
В полном отчаянии я попыталась сделать невозможное: отпустить свое подсознание, чтобы мое ненастоящее тело исчезло. Я полностью перестала себя контролировать, ожидая, что мое тело приобретет свою естественную форму и станет телом, данным мне от рождения, телом, которое я всеми силами старалась скрыть от мира.
Ничего не произошло. Все осталось как прежде.
Я не смогла изменить обличье.
Ощущение, как будто руку отрубили. До этого я не понимала, насколько зависима. Смертным такие способности кажутся невероятными, я же обладала ими уже более полутора тысяч лет, они стали частью меня, и лишиться их оказалось просто невыносимо. Даже не глядя в зеркало, я знала, что на моем лице отразилась паника. Питер и Коди продолжали смеяться.
Я взорвалась, не понимая, над чем они смеются.
— Ничего смешного! — заорала я. — Надо срочно поговорить с Джеромом. Немедленно. С нами что-то не так!
— Или наоборот — так, — предположил Коди.
— А что в этом смешного?
— Ничего, — спокойно возразил Питер.
Я увидела, что, несмотря на веселье, он все же озабочен сложившейся ситуацией, как бы ни пытался скрыть это.
— Просто нам кажется, что это здорово. Ты что, думаешь, Джером еще об этом не знает? В любом случае, они скоро все исправят. Мы ничего не можем сделать.
Только я приготовилась произнести пламенную речь, как в дверь постучали. И снова я не почувствовала присутствия бессмертного, а значит, это мог быть кто угодно. Но, посмотрев в глазок, я увидела Хью и с облегчением впустила его — уж он-то со всем этим разберется. Хью всегда был в курсе дел, так как постоянно общался с Джеромом. Он всегда был уверен в себе и имел ответы на все вопросы, и это успокаивало.
Но сегодня Хью было не узнать: он выглядел несчастным, удрученным. Он медленно прошел через комнату, опустился в кресло, где до этого сидела я, оперся локтями о колени и положил подбородок на руки.
— Эй, Хью, прекрасный денек сегодня, правда? — начал Коди.
Я села на пол перед Хью, так чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и тихо спросила:
— Хью, что происходит?
Он печально посмотрел на меня, и я увидела скорбь в его темных глазах. За долгие годы нашего знакомства я видела, как Хью сердится, радуется, выходит из себя от ярости, но он никогда не выглядел подавленным. Если бы сейчас у нас не было других серьезных поводов для беспокойства, кроме его раненых чувств, я бы наверняка встревожилась, увидев его в таком состоянии.
— Хью! Мы все лишились своих…
Я ухмыльнулась, подбирая слово. Сил? Это уж совсем в стиле «Лиги Справедливости. Герои против Злодеев».
— Способностей.
— Я знаю, — ответил он после долгого молчания, — я тоже.
— А что, ты тоже обладал какой-то силой? — спросил Коди, которого не смущала аналогия с суперменом.
— Многофункциональность? — продолжал издеваться Питер. — Способность вести бухучет и документацию?
Я бросила на них сердитый взгляд через плечо, а потом повернулась к Коди и объяснила:
— Бесы видят души — жизненную энергию каждого живого существа. Они могут сказать, у кого добрая душа, а у кого — злая.
— Да я знаю, — попытался оправдаться Коди. — Я просто думал, вдруг они еще что-нибудь умеют.
Хью тяжело вздохнул.
— Ты просто не представляешь, что значит лишиться этой способности, Джорджина. Как будто я перестал видеть или слышать. Или стал дальтоником.
— Представляю, — сказала я ему.
— Вряд ли. Когда не видишь энергию и души живых существ, мир становится таким… пустым. Все теряет смысл.
— Но почему это случилось? — мягко спросила я, пытаясь подавить нарастающий страх.
Головокружение прошло, но я так и не пришла в себя.
Я больше не могу менять обличье, меня лишили ауры бессмертного, лишили всего, что делало меня суккубом Джорджиной Кинкейд.
— Что происходит?
Хью продолжал грустно смотреть прямо перед собой невидящим взглядом. Наконец он поднял глаза на меня, рассматривая мое лицо, как будто только заметил, что я сижу перед ним. Собравшись с силами, он медленно заговорил:
— Мы все получили таланты и бессмертие в обмен на свою душу. Эти уникальные способности — и их побочные действия — являются результатом нашего контракта с адом и передаются нам через архидемонов. Так аду легче следить за нами. Мы, можно сказать, связаны.
Он ухмыльнулся, раздумывая, как объяснить нам систему, с помощью которой ад руководил своими сотрудниками.
— Я понимаю, о чем ты, — подтвердила я.
Как только я пересекала границу территории Седрика, он сразу узнавал об этом. Пока Джером мой начальник, он всегда знает, где я и все ли со мной в порядке. Он всегда чувствует меня, он связан со мной.
— Наша… сила передается из ада через Джерома.
— Так и есть, — пробормотал Хью.
Я выжидающе посмотрела на него, но он, похоже, не собирался продолжать.