Звезда эстрады - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лобановская cтр.№ 48

Вика засмеялась, ничуть не обидевшись.

— Ты права! Может, тебе вновь выйти замуж?

— Да за кого? — развеселилась Лёка. — Разве что за Эдгара… Он от этого варианта не откажется и всегда готов… А ты не хочешь попробовать поискать себе мужа?

— Нет, — ответила Вика и тотчас замкнулась.

Она давно и упорно не пускала в свою личную жизнь никого, даже лучшую подругу. И Лёка, давно увидев это, старалась туда не лезть.

Сначала Аркадий ничего странного и нехорошего не заметил. Ему понравилось, как устроились Таня и ее подружки. Тесновато, конечно, но чисто и дружно. И Вовка, племянник, очень вырос, сразу узнал Аркадия и бросился к нему.

— Ты с нами теперь будешь жить? — спросил Вовка.

— Да, — кивнул Аркадий, — приехал вроде бы насовсем. Пока сниму комнатенку подешевле, чтобы вас тут еще больше не стеснять. Найду работу. А потом продадим нашу квартиру — я ее пока сдал, чтобы хоть немного денег получить, — и купим себе что-нибудь здесь попроще, оформим прописку… Тебе скоро в школу идти, учиться в Москве будешь.

— А ты возьми меня с собой, — неожиданно попросил Володька.

— Куда? — не понял Аркадий.

— В свою комнатенку. Я хочу жить с тобой.

Аркадий насторожился. Нет, он ничего не имел против племянника, которого очень любил, к которому давно привязался, но почему малышу не нравится жить с матерью?

Это вопрос он и задал Володьке. Смышленый, тот попытался хитро и ловко уйти от ответа.

— Здесь тесно и шумно! — заявил он. — И мамы часто нет…

— Ну, она ведь работает, ты знаешь.

— Да она работает днем, когда я детском саду! — крикнул Вовка. — А что она делает вечерами и ночью? Я часто ночую с тетей Леной и тетей Милой.

Непонятно, подумал Аркадий. Таня подрабатывает еще и ночами? Как же у нее хватает сил? Бедняга…

Вечером он изложил свои планы на будущее слушающей его вполуха Татьяне и добавил:

— Ты бы, Танюша, не надрывалась так на ночных работах! Это все на износ! А всех денег все равно не заработаешь!

Крутившаяся по хозяйству на кухне Мила фыркнула:

— Ну, ты, Аркаша, у нас и лопух! Тебе любой мозги запудрит! Тебе кто сказал об ее ночных работах?

— Вовка, — отозвался ничего не понимающий Аркадий.

Таня сидела хмурая и смотрела в стол.

— Вовка! — издевательски расхохоталась Мила. — А ты всегда веришь детским баечкам? Ну ты сам подумай, кто же Вовке скажет правду, тем более о матери? У твоей сестрицы сплошные романы! Прямо закрутилась да избегалась по мужикам! Только и твердит: «Девочки, я мигом слётаю! Подежурьте с Вовкой!» Мы и дежурим, идиотки, до самого утра! У нее морда больно смазливая, мужики клюют! И еще задница здоровая и круглая! Тоже идет нарасхват! Вот твоя Танюшка на нас своего парня и бросает все время, больше не на кого. И врет ему, что работает. А теперь тебе кидать его будет! Готовься!

— Я думал, вы дружите… — растерянно пробормотал Аркадий и привычно дернул себя за ухо.

— А чего ж нам не дружить? — распалилась еще больше Мила. — Да если бы мы не дружили, разве стали бы с Вовкой сидеть? Как же, больно нужно! А подружке почему бы не помочь?..

— И при этом ты так о ней говоришь… — удивленно добавил Аркадий.

Таня упорно молчала.

— А как же мне еще о ней говорить? — воскликнула Мила. — Врать, что ли? Я правду говорю! Все как есть! Она потому и притихла, что крыть нечем! Ты что, не понимаешь? Ох, и недотепа ты, Аркаша! Тебя из-за того и жена бросила!

— У нее были совсем другие причины… — пробормотал Аркадий.

— Да никаких других причин! — засмеялась Мила. — Опять ты не видишь дальше своего носа!

— В общем, ты права, — пробурчал Аркадий. — Только, по-моему, дар предвидения вреден. Любое умение видеть далеко вперед и предсказывать грядущие события редко приносит счастье. Скорее наоборот…

— Можно подумать, ты счастлив! — фыркнула Мила. — Не видящий ничего впереди!

— Да, — неожиданно твердо произнес Аркадий. — Да, Мила, я действительно счастлив. И именно поэтому не хочу забегать и заглядывать вперед. Там часто оказывается совсем не то, чего ты ожидаешь и на что рассчитываешь. Хочу пожить, на сколько хватит сил, счастливым человеком…

Татьяна и Мила взглянули на него удивленно. Аркадий, по их разумению, ничем не напоминал счастливого человека — без денег, без нормального жилья, без семьи… Лысеющий, некрасивый и уже не слишком молодой… Что он плетет о счастье?

Но потом обе дамы вгляделись попристальнее в его лицо и увидели, какое оно умиротворенное… Заглянули в его глаза — и поразились их спокойствию и ясности…

Что это с ним? — немного испуганно подумала Таня. Ее страшила и настораживала любая определенность и четкость, любая понятность в постороннем человеке. Она привыкла к двусмысленностям и размытости очертаний, к расплывчатости взглядов, к таинственности намерений и внезапности поступков, приучилась никому не доверять и не верить. Она освоилась и сжилась с такой жизнью. И эта жизнь Таню устраивала, потому что была ей близка и понятна. А вот перед открытостью и безмятежностью брата Таня растерялась… Что это, откуда?..

Малахольный, подумала Мила. Для жизни непригодный. Чепухой замороченный. Правильно его жена бросила. Ишь, счастлив он… Поддал небось с утра, вот и счастлив…

Хотя Мила прекрасно знала — Аркадий в рот не брал спиртного.

Он с детства был застенчивым, неуверенным, безвольным… Был и остался таким, потому что жизнь редко меняет подобные характеры. Чтобы измениться, ему потребовались бы немалые волевые усилия, а у него их не нашлось. Он вырос плохо приспособленным к жизни, нелюдимым, с неутоленной потребностью любить и быть любимым. Боялся чужих людей и пытался отдавать всего себя близким — родителям, жене, сестре… Но они как-то странно относились к его желанию. Люди, подобные Аркадию, словно специально появляются на свет для того, чтобы ими помыкали и злоупотребляли. Никто не в силах устоять перед соблазном вонзить в такого слабака острие ножа… И Аркадию оставалась на долю неизменная боль разочарований.

Родители пробовали его шлифовать, муштровать, воспитывать. Давали ему кучу пустых, бесполезных советов, в которых он совершенно не нуждался. Учили быть смелее, бойчее и нахальнее. Приятели и жена крали его мысли, выпытывали тайные чувства и со смехом выставляли их на всеобщее обозрение. И тогда Аркадий чувствовал себя голым на людях…

Конечно, он понимал, что его патологическая стеснительность мешает ему, не дает быть самим собой. Любой человек в полной мере раскрывается лишь тогда, когда чувствует себя непринужденно и свободно. Но Аркадию эта непосредственность и естественность не была дана. А воспитать ее в себе он сначала не сумел, а позже — не захотел. Потому что однажды внутренне воспротивился, встал на дыбы против родных, пытавшихся его исправить, против всех знакомых, насмехающихся над ним… Восстал и откинул их мнения, оценки и взгляды навсегда. Оставшись при своих. Тоже навсегда. Зато приобрел долгожданное спокойствие, помогавшее ему забывать о том, чего не хотелось и было совсем не нужно помнить.