Нелидова. Камер-Фрейлина императрицы - читать онлайн книгу. Автор: Нина Молева cтр.№ 27

— Вы что, видели её, Иван Иванович? Вы говорите с таким пылом.

— Конечно, видел. Её звезда взошла в 1717 году и достигла своего зенита в начале 1720-х. В её доме собиралась вся знать, не говоря о писателях. Придворные дамы ей подражали и в туалетах, и в манерах, подхватывали любую мелочь её костюма. И, кстати, ещё одна подробность может вас развлечь, ваше величество: Адриенна стала счастливой соперницей Анны Иоанновны.

— Полноте! Каким образом?

— Самым простым. Вся Европа знала о её связи с блистательным Морицем Саксонским. Герцог в то время решил всеми правдами добавить к своему высокому титулу реальные земли. Ему мерещилась Курляндия. И отец нашего канцлера, столь любимого вами, ваше величество, Бестужева-Рюмина, принялся за сватовство. Морицу Саксонскому было предложено герцогство вместе с рукой вдовствующей герцогини Анны Иоанновны.

— И герцог, насколько я знаю, не принял предложения.

— Не совсем так, ваше величество. У герцога было одно существенное затруднение: он не имел ни гроша за душой, чтобы придать своему сватовству хоть сколько-нибудь достойные формы. К тому же его поддерживали явные симпатии к нему курляндцев, ненавидевших Анну.

— И тогда он решил сам попробовать счастья? Без Анны?

— Вот именно. На деньги, которые предоставила ему Адриенна, то ли продав, то ли заложив все свои драгоценности.

— Но не рассчитывала же она оказаться в один прекрасный день герцогиней? Актриса!

— Она просто любила, ваше величество.

— А этот искатель приключений не постеснялся деньги взять?

— Да, всё сложилось достаточно трагично для Адриенны и парижского театра. Адриенна лишилась всего своего состояния и жизни — вскоре она скончалась в страшных мучениях, как говорили в Париже, от яда. Анна Иоанновна стала русской императрицей, а Мориц не добился своей цели, потому что появление в Курляндии было невыгодно России. Зато остался при деньгах, которые незамедлительно пустил на ветер.

— И вы стали свидетелем этой по-своему трагической развязки?

— К сожалению, нет. Лекуврер не стало в 1730 году. Годом раньше, по желанию моего родителя, я был вынужден покинуть Париж и приехать в Россию. Это были уже слухи, переданные через третьи руки.

— А моя матушка? Ведь она, помнится, тоже была поклонницей этой актрисы. Она много мне рассказывала про неё.

— Герцогиня Ангальт-Цербстская уехала из Парижа в своё герцогство тоже годом раньше. Её ожидало ваше появление на свет, и для родов герцогиня предпочла Штутгарт.

— Но мы отклонились от темы нашего разговора. Неужели Вольтер, Дидро могли согласиться с туалетами Лекуврер?

— О, ещё задолго до их выступлений очаровательные актрисы продолжили начатый бунт. Я даже помню год, когда все газеты писали о том, что госпожа Саллэ решилась сменить панье на лёгкое газовое платье, — 1734-й. Париж, как водится, вскипел благородным негодованием. Правда, англичане, к которым она уехала, были в восторге. А вот госпоже Сент Губерти, сделавшей себе в опере костюм по ватиканским барельефам — с белой туникой, обнажёнными ногами и распущенными волосами, уезжать было некуда. Своим новшеством она вообще погубила себя в глазах публики.

— Вам надо писать научный труд по вашим знаниям, друг мой.

— Вы сами хотели услышать рассказ об истории театрального костюма, ваше величество.

* * *

Е.И. Нелидова, великий князь Павел Петрович

— Вы чудесно танцуете, мадемуазель Нелидофф. С вами даже я начинаю себя ощущать настоящим танцовщиком. Быть вашим партнёром истинное удовольствие.

— О, вы бесконечно добры ко мне, ваше высочество. Ваша снисходительность позволяет вам пренебрегать моими ошибками и неловкостью.

— Неловкостью? Вы шутите, мадемуазель Нелидофф. Во-первых, её на самом деле нет, а во-вторых, вы заставляете меня заподозрить вас в прямом кокетстве. Вы же сами знаете свои возможности, а я столько раз любовался вами на сцене.

— Государь, разве бы я осмелилась изобразить перед вами какие-то чувства? Это мой первый танец с вашим высочеством и я даже в самом чудесном сне не предполагала, что он может состояться.

— Теперь моя очередь быть тронутым вашим чувством. Разве это редкость — великий князь, танцующий на придворном балу? Мне кажется, я собьюсь со счета, если попытаюсь вспомнить весь черёд моих партнёрш. Я только жалею, что до сих пор среди них не были вы, и удивляюсь почему.

— В этом нет ничего необыкновенного, ваше высочество. С вами имеют право танцевать титулованные особы или, во всяком случае, состоящие в придворном штате, я же всего-навсего простая институтка, и мы ограничены праздниками в стенах своего института.

— Но разве вы не дворянка, мадемуазель Нелидофф?

— Древность моего рода не вызывает ни у кого сомнений, зато нынешнее его приупадное состояние...

— Нет-нет, не будем о грустном! И вы интересовались историей вашего рода?

— Это главное достояние моего семейства.

— И что же вы помните о нём?

— Не так уж много, государь. Я была слишком мала, когда, оставив родной дом, оказалась в стенах института.

— И всё же, что вы помните?

— По старинным родословцам, мы происходим от некоего Владислава Каща из Нилка Неледзевского — отсюда и фамилия. А сам Кащ принадлежал к гербу Правдзиц, был знатным мужем земли Польской и принял участие в Куликовской битве на стороне московского князя.

— Даже так! А что значит герб Правдзиц, который вы назвали?

— В переводе на русский: верный правде, государь. Вот после Куликовской битвы Владислав Кащ и получил разешение писаться Нелидовым. Правда, его потомок в пятом поколении получил от великого князя московского Василия III прозвище Отрепьев.

— И неужели стал писаться этим именем?

— Государь, это было задолго до Смутного времени. Зато при государе Алексее Михайловиче нашему роду было разрешено отказаться от недостойного прозвища и вернуться к исконной фамилии. Это случилось за год до рождения вашего великого предка Петра Великого.

— Это другое дело. О возвращении к исконному имени следовало хлопотать.

— Государь Алексей Михайлович подтвердил право Нелидовых на свою фамилию особым указом и даже отдельно упомянул их заслуги. Царская грамота так и висит у нас в доме.

— Вы имеете в виду Куликовскую битву?

— Нет, ваше высочество, ещё одно обстоятельство. Наш предок Гавриил Нелидов был воеводой в Перми. Он овладел в 1472 году Урасом и Чердынью и взял в плен пермского князя.

— Мне нравится, мадемуазель Нелидофф, что вы хорошо знаете историю и интересуетесь ею. Откуда вы черпаете ваши познания? У вас хорошие учителя? Но где — в институте? Трудно поверить.