Голодный дом - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Митчелл cтр.№ 26

– Значит, договорились. Ох, я пойду туалет поищу… Только ты никуда не уходи, ладно?

– Обещаю и торжественно клянусь.

Смотрю, как он исчезает в толпе. Тодд Косгроув… Хорошее имя для бойфренда. «Тодд» о социальном положении ничего не говорит, а вот «Косгроув» звучит почти аристократично. Салли Тиммс – подходящее имя для затюканной библиотекарши или организаторши детских праздников, а вот Сал Косгроув может быть диктором Би-би-си, или модным дизайнером интерьеров, или знаменитым издателем. Сал Косгроув никогда не слопает семейную упаковку шоколадного драже «Менестрели», чтобы потом в унитаз все вытошнить. Пусть мы с Тоддом всего полчаса как беседуем, но ведь и самая вечная любовь когда-то начиналась с мимолетного разговора.

У меня за спиной Дарт Вейдер жалуется тощему как жердь Невероятному Халку на своего преподавателя социологии; мне под ноги падает коса Смерти, который (или которая) заигрывает с черным ангелом в измятых крыльях. Открываю сумочку, достаю пудреницу от «Тиффани» – подарок Фрейи, в утешение за то, что из-за ее «занятости» сорвалась моя августовская поездка в Нью-Йорк. Девушка в зеркальце подкрашивает губы. С таким бойфрендом, как Тодд Косгроув, я сяду на диету, на завтрак буду есть одни фрукты и вообще наполовину уменьшу размер порций. Как мама с Фрейей меня увидят, так у них челюсти и отвиснут. Здорово! Все, решение принято. Я подхожу к столу, уставленному едой: миски попкорна, подносы чесночного хлеба и два фарфоровых веджвудских блюда с горой шоколадных брауни. В печеньки на самом верху каждой горки воткнуты бумажные флажки с надписями: «С ДУРЬЮ» и «БЕЗ ДУРИ». А у меня в желудке пусто, я с самого обеда ничего не ела – батончик «Сникерса» перед семинаром по Чосеру и упаковка чипсов «Принглс» в библиотеке не в счет. Ну и чесночный хлеб. Но я же мильон калорий сожгла, пока на своих двоих до «Лисы и гончих» добралась. От одной ма-а-аленькой печеньки без дури особого вреда не будет…

Обалдеть! Вот вкуснотища-то! Я чуть слюной не захлебнулась. Черный шоколад, лесные орехи, ром и изюм. Тяну руку за второй печенькой, и тут ко мне подходит эдакий «экшн мэн», загорелый голубоглазый блондин в черном прикиде, и, поигрывая мускулами, с махровым австралийским акцентом говорит:

– О, привет! Мы с тобой на концерте Моррисси встречались, помнишь?

Как будто такого можно забыть.

– Нет, – отвечаю. – Не со мной.

– Ну вот так всегда. Значит, у тебя двойник есть. Меня Майком зовут – мельбурнский Майк, чтобы не путали с маргейтским Майком. Рад знакомству… Жаль, имени твоего не знаю.

Мы пожимаем друг другу руки.

– Я – Сал. Сингапурская Сал. Ну, если подумать, – говорю я. Сингапур куда экзотичней Малверна – для тех, кто там не живет.

Мельбурнский Майк картинно изгибает бровь:

– Сингапурская Сал… Почти как мой любимый коктейль… ^{29} Я однажды три подряд выпил. А чего ты здесь одна скучаешь?

Такие парни, как Майк, ко мне не клеятся даже по пьяни, а уж тем более на трезвую голову. Но у меня есть Тодд, поэтому я загадочно улыбаюсь и говорю:

– А я не одна.

Мельбурнский Майк отвешивает церемонный поклон:

– Везет же чуваку. Что ж, желаю приятно провести Хеллоуин.

Он уходит. Зашибись, Изольда Делаханти из Биконской школы в Грейт-Малверне, и вы тоже зашибитесь, ее подружки, куклы Барби, фашистки проклятые. На лишний вес они, видите ли, ополчились! Вы меня восемь лет Хрюшей дразнили, притворялись, что это ласковое прозвище, всякий раз в коридорах и в душевой во весь голос хрюкали – хрю-хрю, хрю-хрю! – а мне приходилось терпеть и улыбаться, хотя на самом деле было больно и обидно до слез. А теперь хоть по уши обосритесь, потому что я вас всех обставила. И вообще, я только что дала от ворот поворот австралийскому красавчику-серферу, загорелому полубогу. Ха! А он вернулся. И говорит, с улыбкой кивая на блюда с печеньками:

– Кстати, Сингапурская Сал, по-моему, какой-то шутник флажки местами поменял.

Я прекращаю жевать:

– Но это же опасно!

– Одно слово – говнюк.

У лестницы какая-то девушка – по виду индианка – в серебристом костюме Железного Дровосека читает мои мысли:

– Туалет вон там – направо и вперед. Ах, какой у тебя лак! «Павлинья лазурь», да?

Пытаюсь сказать «да» и «спасибо», но язык заплетается, слова прилипают друг к другу:

– Дасиб…

Сгорая от стыда, иду в указанном направлении, прихожу в комнату, где стоит телевизор, а на диванах развалились какие-то чуваки, смотрят «Экзорциста». Нет, я тут задерживаться не стану. Мы в Малверне как-то собрались на вечеринку, «Экзорциста» посмотреть, ну, там я и рассталась со своей девственностью – с помощью приятеля бывшего бойфренда своей якобы лучшей подруги, его Пирсом звали. Воспоминание не из приятных. Изольда Делаханти всей школе растрепала о том, как «Хрюшу в первый раз трахнули», и о том, что Пирс об этом потом говорил. В коридоре, залитом синим светом, звучит «Hyperballad» ^{[5] {30}} Бьорк. Прохожу мимо огромных дверей, заглядываю внутрь: в огромном зале, типа бального, смутно освещенном тусклыми оранжевыми лампами, устроили танцы. Человек тридцать собралось – кто в остатках маскарадных костюмов, кто просто в майках. Посредине Ланс выплясывает, сам себя лапает за грудь и за шею, мотает сальными патлами, стряхивая хлопья перхоти; потом замечает меня в дверях, призывно машет рукой – тоже мне, секс-символ выискался! Фу! Меня аж мутит. Торопливо иду по зябкому коридору, сворачиваю за угол, поднимаюсь по лестнице, снова спускаюсь, выхожу к эркерному окну, откуда виден парадный вход в Слейд-хаус с двумя колоннами у ворот. Уличные фонари, ограда и деревья какие-то нечеткие, смазанные, как в тумане, – наверное, потому, что дробятся в квадратиках запотевших оконных стекол. Если честно, то способность ориентироваться в пространстве я на кухне оставила и теперь вообще не представляю, где нахожусь.

«Hyperballad» сменяется «Safe from Harm» ^{[6] {31}}, старым хитом Massive Attack. Меня окликает Ферн. Она растянулась на огромном диване в алькове, в одной руке – французская сигарета, в другой – бокал, как будто позирует для фотографии.

– Привет! Как тебе вечеринка? Нравится?