Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Робин Хобб cтр.№ 99

Хендс и я познакомились заново. Мы вместе ели на привалах и сидели у маленького костерка по вечерам, и он развлекал меня рассказами о горестных причитаниях Северенса по поводу того, что пыль попадает в шелковые одежды или жучки забираются в меховые воротники, а бархат вытирается во время долгого пути. Еще больше Хендса изводил Роуд. У меня и у самого не было приятных воспоминаний об этом слуге Регала, а Хендс и вовсе жаловался, что с ним невозможно путешествовать: Роуд постоянно подозревал Хендса в попытках украсть что-нибудь из сундуков с пожитками Регала. Как-то вечером Роуд даже нашел дорогу к нашему костру и с величайшей дотошностью поведал нам о том, что произойдет со всяким, кто попытается обокрасть его хозяина. Но если не считать подобных мелких неприятностей, вечера были спокойными.

Хорошая погода держалась, и если днем нам было жарко, то ночи были теплыми. Я спал поверх одеяла и редко утруждал себя поисками какого-нибудь укрытия. Каждую ночь я проверял содержимое моего сундука и делал все, что мог, чтобы корни не пересохли и чтобы тряска не испортила свитки и таблицы. Была ночь, когда я проснулся от громкого ржания Уголька, и мне показалось, что кедровый сундук стоит немного не там, где я его оставил. Но быстрая проверка показала, что содержимое в порядке, а когда я попытался расспросить Хендса, он просто спросил, не подхватил ли я заразу от Роуда.

Деревушки и стойбища, мимо которых мы проезжали, часто снабжали нас свежей провизией, и ее щедро распределяли между членами отряда, так что голодать в пути не приходилось. Когда мы пересекали Фарроу, реки или озера встречались не так часто, как хотелось бы, но каждый день мы находили какой-нибудь ручей или илистый колодец, где могли пополнить запасы, так что и с водой было не так плохо, как можно было ожидать.

Я очень мало видел Баррича. Он вставал раньше, чем все остальные, и отправлялся вперед каравана, чтобы его подопечные получали самое лучшее пастбище и самую чистую воду. Я знал, что он хочет, чтобы его лошади прибыли в Джампи в безупречном состоянии. Августа тоже было почти не видно. Хотя формально за наш караван отвечал именно он, Август передоверил эту обязанность капитану почетной стражи. Я не понимал, сделал он это с какой-то обдуманной целью или же ему было просто лень. Во всяком случае, он в основном держался особняком, хотя и разрешал Северенсу прислуживать себе и делил с ним шатер и трапезу.

Для меня это было почти возвращением к чему-то вроде детства. Мои обязанности были весьма ограниченны, Хендс был дружелюбным и приятным спутником, его нетрудно было подтолкнуть к изложению множества известных ему историй и слухов. Часто я до самого вечера не вспоминал, что в конце этого путешествия мне предстоит убить принца.

Обычно такие мысли приходили ко мне, когда я просыпался в самые темные ночные часы. Небо Фарроу, казалось, было гораздо больше наполнено звездами, чем ночь над Баккипом, и я смотрел на них и мысленно представлял себе разные способы покончить с Руриском.

Был еще один сундук, совсем маленький, аккуратно уложенный в сумку с моей одеждой и прочей поклажей. Я запаковал его очень продуманно, потому что тревожился за его сохранность. Это задание должно быть выполнено безупречно, так, чтобы не возникло ни малейшего подозрения. И время нужно подгадать очень точно. Нельзя, чтобы принц умер во время нашего пребывания в Джампи. Ничто не должно бросить даже малейшую тень на свадебную церемонию. Более того, нельзя, чтобы принц умер раньше, чем совершатся церемонии в Оленьем замке и свадебные торжества счастливо завершатся, потому что смерть брата невесты может быть истолкована как дурное предзнаменование для молодой четы. Эту смерть нелегко будет устроить.

Иногда я удивлялся, почему убийство Руриска было поручено мне, а не Чейду. Может, это своего рода испытание, неудача в котором грозила мне смертью? Чейд или слишком стар для этого дела, или слишком ценен, чтобы рисковать им? Или он не мог отлучаться из замка, потому что должен присматривать за здоровьем Верити? И когда я гнал эти мысли прочь, мне оставалось размышлять, стоит ли использовать порошок, который будет раздражать больные легкие Руриска, так что кашель может довести его до смерти. Может быть, обработать этим зельем подушки и постель принца? Должен ли я предложить ему болеутолитель, который постепенно одурманит его и приведет к смерти во время сна? У меня был тоник, разжижающий кровь. Если легкие Руриска уже хронически кровоточат, этого может быть достаточно, чтобы отправить его на тот свет. У меня был один яд, быстрый, смертоносный и безвкусный, как вода, но сперва нужно было изобрести способ заставить принца принять его в безопасное для нас время. Все эти мысли не способствовали сну, но все же свежий воздух и усталость после целого дня, проведенного в седле, брали свое. Я часто просыпался, нетерпеливо ожидая следующего дня пути.

Когда мы наконец увидели Голубое озеро, оно было похоже на далекий мираж. Я уже много лет не уезжал так надолго от моря и даже сам удивился, как обрадовался, увидев большую воду. Каждое животное в нашем караване чуяло ее чистый запах и передавало его мне. Местность становилась более зеленой и более приветливой, по мере того как мы приближались к огромному озеру. И по ночам было трудно удержать лошадей от переедания.

Множество торговых судов бороздили воды Голубого озера, а паруса их были раскрашены так, чтобы извещать не только о своем товаре, но и о том, на какую семью они работают. Селения у Голубого озера стояли в воде, на сваях. Там нас хорошо встречали и угощали пресноводной рыбой, вкус которой показался странным моему языку, привыкшему к дарам моря. Я чувствовал себя опытным путешественником, и мы с Хендсом невероятно выросли в собственных глазах, когда как-то ночью зеленоглазые девушки из семьи торговца зерном, хихикая, пришли к нашему костру. Они принесли с собой маленькие, ярко раскрашенные барабаны разных тонов и играли и пели для нас до тех пор, пока за ними не пришли матери, чтобы, ворча, увести их домой. Это переживание вскружило мне голову, и всю ту ночь я не вспоминал о принце Руриске.

Теперь мы ехали на северо-запад. Нас перевезли через Голубое озеро на нескольких плоскодонных баржах, которые не вызвали у меня никакого доверия. Высадившись, мы оказались в лесу, и жаркие дни в Фарроу превратились в прекрасное воспоминание. Наш путь вел сквозь необъятный кедровый лес, тут и там прорезанный рощицами белой бумажной березы и приправленный ивой и ольхой на местах пожарищ. Копыта лошадей стучали по черной земле лесной дороги, и сладкие осенние запахи окружали нас. Мы видели незнакомых птиц, а однажды я заметил огромного оленя такого необычного окраса и вида, что ничего подобного мне не приходилось видеть ни прежде, ни потом. Ночной выпас для лошадей ухудшился, и мы радовались зерну, которое закупили у озера. По ночам жгли костры. Мы с Хендсом ставили одну палатку на двоих.

Теперь наш путь постоянно шел в гору. Мы двигались извилистой дорогой между самыми крутыми склонами, но все время поднимались. Однажды вечером мы встретили делегацию из Джампи, посланную приветствовать нас и проводить до столицы Горного Королевства. После этого наше продвижение стало, без сомнения, более быстрым, и каждый вечер нас развлекали музыканты, поэты и жонглеры, к ужину подавали экзотические кушанья. Нам оказывали всяческие почести и делали все возможное, чтобы мы чувствовали себя желанными гостями. Но мне все происходящее казалось странным и почти пугающим в своем разнообразии. Часто я был вынужден напоминать себе о том, чему учили меня Баррич и Чейд, – о правилах вежливости, а бедный Хендс вообще старался держаться подальше от наших новых спутников.