Слишком много любовников - читать онлайн книгу. Автор: Анна и Сергей Литвиновы cтр.№ 22

Спустя полчаса они лежали на широченной кровати, и она пыталась всячески скрыть разочарование – зачем обижать хорошего и столь богатого человека? Но это, увы, был не Андрей и даже не муж Зюзин.

Михаил Владимирович спросил:

– Останешься у меня на ночь?

– Что ты, меня муж ждет.

– Тогда я вызову тебе такси.

«Вот и кончилась сказка, – грустно подумала она. – «Щелкунчик», снежинки, диадемы». Впрочем, мужчина заказал ей такси из разряда «бизнес-класс», проводил до ворот особняка, заранее рассчитался с шофером. Узнал Аленин номер телефона и даже свой оставил: «По нему я для тебя всегда на связи. Звони, если что». Поздравил с наступающим Новым годом – разве что ручкой вслед автомобилю не помахал.

Водитель оказался до чрезвычайности чопорным, словно транспортировал английскую королеву: «Нравится ли вам тепловой режим? Может быть, сделать эйр-кондишн холоднее? Устраивает ли вас радиоволна?» Отчасти играя, Алена попросила поставить радио «Шансон» и угостить сигареткой. «У нас в машине не курят», – нервно сказал он и замкнулся в оскорбленном молчании.

Из-за столь церемонного водилы всю дорогу в Марьино она нервно вспоминала анекдоты, имеющие отношение к ситуации. Например: «Во сколько порядочная девушка должна ложиться в постель? – В девять вечера, чтобы к двенадцати быть дома». Или: «Вчера легла около двух, поэтому не выспалась. – В следующий раз укладывайся возле одного и высыпайся». Вот и она фактически легла около двух. Раньше не имелось ни одного любовника, коротала век со скучным и бесперспективным Зюзиным – а теперь появились сразу двое. Ей почему-то казалось, что, несмотря на то что ни о чем они с Михаилом Владимировичем не уславливались, да и не произвел он на нее никакого впечатления своими постельными подвигами, – это далеко не последняя их встреча. И продолжение еще будет. Очень впечатляющими показались ей манеры нового любовника, его машина, особняк и повадки. И его сейф.

Она вернулась домой в Марьино почти в три ночи. Зюзин прекрасным образом спал, даже не проснулся. По его храпу, амбре и дыханию она поняла, что в нем полощется не менее пяти бутылок пива, проложенных водочкой. Завтра она ему скажет, что прибыла в час на последнем метро – засиделась с девочками. Однако – что Зюзин? На него даже мозговых усилий не потребовалось тратить, чтобы придумать отмазку. Другое дело – Андрей.

Назавтра, тридцать первого декабря (она работала), он ей все-таки дозвонился. Алена сгрузила ему все ту же версию: девичник, засиделись в кафе – но по тону поняла: любовник все-таки не поверил.

Потом был Новый год, его Румянцева по традиции встречала с мужем – только теперь уже не вдвоем, чтобы меньше общаться и видеть, как он нагружается, а с соседями по дому. На каникулах она работала, вышла третьего. Хоть и не такой чес был, как в последнюю декаду декабря, когда все дамочки, как оглашенные, стремились улучшить свой внешний вид, – однако клиентов хватало. Кто к Рождеству готовился, кто из счастливиц после отмечания Нового года в наших снегах к теплому морю улетал. А коль скоро спрос есть – почему бы не поработать, все лучше, чем дома стекать в прокисшее «оливье» под бессмысленные шоу. И наблюдать, как отекает Зюзин.

Но вечером третьего – они не уславливались – ее перехватил Андрей: «Поедем, Новый год справим на скорую руку». Они отправились по пустынной, без пробок, Москве, она смотрела сбоку на его профиль и впервые тогда подумала, какое это счастье – быть с ним и предвкушать радость приближающейся близости. То, что она провинилась перед ним, согрешив с Михаилом Владимировичем (Зюзин давно у них был не в счет), делало любовь к Шаеву особенно греховно-острой.

Все на той же квартире на Сретенке (Алена по-прежнему не спрашивала, что это за фатера и откуда у него ключи) она в тот вечер отдавалась ему из-за чувства вины с особенной страстью и особенно старалась доставить радость ему. И все это, конечно, не имело ничего общего с актом любви с Михаилом Владимировичем – как не имеет запуск космической ракеты со старым самокатом.

А потом они выбрались на кухню выпить чаю, Андрей закурил – чего обычно не делал – и выпустил дым прямо ей в лицо. Посмотрел тяжелым, гневным взглядом:

– А теперь колись, шалава: где ты была?

Ее глаза растерянно заметались.

– Ты имеешь в виду – когда?

– Ты все поняла. Тридцатого. Вечер. И ночь.

Она попыталась втюхать ему версию, что прекрасным образом прокатила с мужем: подружки, кафе, засиделись – однако он прервал рассказ на середине:

– Ты мне порожняк не гони. Давай, рассказывай: с кем, где. Кто он, откуда. Где познакомились. Давай, колись.

– Да что за ревность! – попыталась возмутиться она. – Что за паранойя! Я, в конце концов, не жена тебе, чтобы ты меня допрашивал!

И тогда он молча перегнулся через стол и, продолжая неотрывно смотреть своими голубыми глазами ей в лицо, схватил одной рукой за горло – властно, страшно, но так, что потом никаких синяков не осталось. Схватил и проговорил:

– Я себя обманывать не позволю. Поняла – ты? Я ведь могу сделать так, что с сегодняшнего дня ты исчезнешь. И тебя нигде не найдут. И никто не узнает, где ты. Ни даже брат-полицейский в Черногрязске, ни тем более муж. И лишь когда в лесах сойдет снег – и то не факт, – но в мае, может, где-нибудь под Коломной найдут твой труп, изглоданный лисицами и мышами. Но, скорей всего, и его не найдут. И муж твой Зюзин станет сам, безутешным вдовцом, выплачивать ипотеку за твою квартиру в Марьине. А вскоре найдет себе такую же пьющую, как он, лахудру. Или, наоборот, девочку-припевочку, которая его от алкоголизма вылечит. А тебя – тебя признают сначала без вести пропавшей, а потом умершей. На твое место в салоне возьмут молодую дурочку. И никто не будет особенно плакать по тебе. Даже я.

Она была словно загипнотизирована. Только прохрипела:

– Пусти.

– Имя. Кто такой. Откуда взялся. Где ты с ним была. Что у тебя с ним было. В деталях.

Тогда она решила расколоться наполовину – рассказала версию-лайт: клиент, богатый, пригласил в Большой на «Щелкунчика», потом отвез домой.

Однако Андрей не поверил.

– Попытка принимается. Но не засчитывается. У тебя есть еще одна. Вторая, она же последняя.

Несмотря на то что Андрей не бил ее, не угрожал и даже особо не повышал голос, ей стало настолько страшно, что захотелось рассказать все-все, без утайки, пусть неприятную, но правду.

И тогда она повинилась во всем. Почти во всем – кроме сейфа и браслета.

А после того как закончила, высказала Шаеву с чувством – как бы проверяя его, прокачивая, насколько далеко может зайти его ревность: «А что я могла сделать? Он, как меня в «мерс» свой посадил, двери заблокировал. Повез куда-то. Что я с ним, драться, что ли, буду?»

Андрей только усмехнулся: «Жалкий лепет оправданья». Смотрел жестко, но бить не стал. Схватил, повлек в комнату, овладел. Она подумала, что он, вероятно, из тех мужчин, для которых ревность является мощным афродизиаком. Во всяком случае, мучил он ее сейчас с удвоенной силой – с силой, которая стала слегка затихать после того, как их знакомство перешло на постоянные рельсы. Сейчас в голове и в теле у нее снова взрывались фейерверки, огненные шары.