1941 – Работа над ошибками - читать онлайн книгу. Автор: Иван Байбаков cтр.№ 45

Павлова Хацкилевич знал достаточно близко, чтобы без особых дисциплинарных последствий обратиться к нему напрямую, минуя промежуточные уровни армейского и фронтового командования. Будучи не только танкистами, но и истинными энтузиастами танковых войск, они и раньше общались вне службы, но близко сошлись во время подготовки и проведения совещания высшего руководящего состава РККА в декабре 1940 года. На этом совещании Павлов, только в июне 1940 года назначенный на должность командующего войсками Западного особого военного округа, представил свой доклад: «Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв». Хацкилевич же сначала помогал Павлову в подготовке доклада, а потом, уже на совещании, выступал в прениях в поддержку идей Павлова. И если бы не это – достаточно близкое знакомство и личная приязнь, возникшая на почве одинаковых взглядов на использование мехкорпусов, – разговор с командующим фронтом, так же как и разговор с Голубевым, мог закончиться крахом всех надежд на поддержку оборонительных начинаний со стороны командования Западного фронта.

Этот разговор и так начался совсем не просто. Сначала Хацкилевич долго и терпеливо выслушив гневный начальственный монолог по поводу неисполнения им, командиром 6-го мехкорпуса, приказов штаба фронта и командующего 10-й армии. Потом, когда Павлов эмоционально выплеснул раздражение и в его монологе возникла пауза, тихо спросил командующего фронтом:

– Товарищ генерал армии, вы хотите, чтобы вас расстреляли?

– Что? Расстреляли?! За что? – как-то растерянно спросил сбитый с толку неожиданным вопросом Хацкилевича Павлов.

– Ну, например, как вам такая формулировка: «За трусость, самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, развал управления войсками, бездействие власти»? – слово в слово процитировал Хацкилевич решение военного трибунала из времени лейтенанта Иванова, записанное Трофимовым при рассказе Сергея о судьбе Павлова.

И, не дожидаясь от Павлова вспышки гнева на такую унизительную формулировку вины, перехватил инициативу в разговоре, перейдя на доверительный тон:

– Подождите пока, Дмитрий Григорьевич, меня ругать и вспомните свой доклад об использовании механизированных соединений в современных наступательных операциях, который вы делали в декабре 1940 года на совещании высшего руководящего состава РККА. Вспомнили? А теперь посмотрите, что сейчас делают немецкие танковые и моторизованные клинья вермахта здесь – на флангах Белостокского выступа. Ведь они, в лучших традициях «правильного применения мехкорпусов», то есть смешанных танковых и моторизованных соединений, прорвали фланги и сейчас режут коммуникации, громят наши тылы, организуют окружения наших войск – словом, делают все то, что вы тогда описали в своем докладе в качестве задач мехкорпуса после ввода его в прорыв обороны противника.

Вспомните, как сейчас, выполняя директивы и приказы Западного фронта, действуют наши войска, и, в частности, мой, 6-й механизированный корпус. В первый день войны он был направлен для организации контрудара под Гродно. Без артиллерии, которая была оставлена в местах дислокации, потому что не могла двигаться со скоростью танков. Без ПВО, которая где-то затерялась в суматохе войны. Без связи и координации с другими частями, также идущими под Гродно для контрудара. Без организации снабжения топливом и боеприпасами. Без взаимодействия с авиацией и вообще, без какого-либо авиационного прикрытия. А ведь все это должно было быть, и об этом вы, Дмитрий Григорьевич, упоминали в своем докладе как о необходимых условиях обеспечения действий мехкорпуса. В частности, обеспечение частей мехкорпуса топливом вы предлагали организовать при помощи авиации – путем сброса бочек с топливом вблизи движущихся колонн техники. И где же была эта авиация с топливом при прорыве под Гродно?..

Да, вчера вечером я получил ваш приказ: «Немедленно прервать бой и форсированным маршем, следуя ночью и днем, сосредоточиться в городе Слоним». Но к тому времени мехкорпус понес большие потери от немецкой авиации и артиллерии ПТО, у меня почти закончились боеприпасы и топливо. По пути на Слоним корпус потерял бы не менее половины оставшейся техники – причем не в бою, а по техническим причинам, в том числе по причине отсутствия в баках горючего. А уж сколько корпус потерял бы при отходе в бою, я даже не знаю, потому что, – повторю, – корпус был введен в бой совсем не так, как это должно было быть сделано по предвоенным планам.

Теперь, Дмитрий Григорьевич, о текущей оперативной обстановке. Я уже докладывал командарму Голубеву, который поспешил нажаловаться вам на невыполнение мной приказов, но вряд ли довел вам эту информацию, что, по имеющимся у меня достоверным разведданным, немецкие танковые и моторизованные клинья прорвали оборону на флангах Белостокского выступа, а сейчас замкнули или вот-вот замкнут кольцо окружения войск Белостокского выступа в районе населенных пунктов Мосты-Волковыск-Слоним, организуя «котел». И куда мне в такой ситуации отводить войска мехкорпуса с Белостокского выступа – в заранее подготовленную немцами ловушку?! И вот представьте, Дмитрий Григорьевич, что все, что я вам сейчас сказал – достоверно. И отступающие в беспорядке части 3-й, 4-й и 10-й армий Белостокского выступа немцы сначала будут безнаказанно бомбить по пути отхода, – нашей-то авиации в небе не видно, – а потом добьют в «котле».

И кого тогда назначат виноватым за это, товарищ командующий Западным фронтом? Ведь приказ на отход войск с Белостокского выступа подписывали вы? Так что формулировка приговора военного трибунала, товарищ генерал армии, может оказаться еще более унизительной, – Хацкилевич, зная незаурядную личную смелость и решительность Павлова, его щепетильность в вопросах чести, намеренно сгущал краски и давил на эмоции командующего фронтом. – Вот поэтому, Дмитрий Григорьевич, чтобы не отводить войска в ловушку, теряя их сначала по дороге, а потом в окружении, я и предлагал командарму 10-й армии генерал-майору Голубеву остановить беспорядочное отступление и попытаться организовать на основе баз снабжения, дислоцированных в Белостоке и окрестных населенных пунктах частей, узел обороны. Но он меня не поддержал, поэтому я буду пытаться сделать это под своим командованием, и прошу вас дать мне необходимые полномочия.

Хацкилевич закончил свой монолог, и в трубке телефона ВЧ-связи на некоторое время воцарилась тишина. На том конце Павлов обдумывал слова Хацкилевича и постепенно приходил к выводу, что все, сказанное им, вполне реально и с высокой степенью вероятности может оказаться правдой. И тогда только за Белостокский «котел» его вполне могут назначить виноватым и расстрелять, а ведь немцы активно режут оборону Западного фронта не только там, бои идут уже на подступах к Минску. Так что Белостокский выступ вполне может быть уже отрезан. И в душе ругал последними словами всех. Свой штаб – за то, что они предложили отвод войск, не зная толком оперативной обстановки. Своих командармов – за то, что те сначала завалили штаб фронта паническими донесениями, а потом поспешили отводить войска с Белостокского выступа, даже не задумавшись о возможности их окружения и попадания в ловушку, организованную немецкими войсками. Да и себя ругал тоже, ведь он – командующий Западным военным округом, а теперь Западным фронтом – должен был предусмотреть возможность прорыва обороны и немецкие танковые клинья в глубину Белоруссии. Так нет же, в полном соответствии с модной в руководстве РККА в последние годы наступательной доктриной «войны малой кровью, на чужой территории», сосредоточился сам и ориентировал своих подчиненных на выработке планов решительных контрударов и наступательных действий по территории врага в случае войны. В пылу подготовки наступательных планов про необходимость организации обороны как-то все забыли. И в первую очередь он – командующий Западным особым военным округом. А теперь – пожалуйста. На третий день войны немецкие танковые клинья ведут бои уже под Минском. А столь хорошо выглядевший на бумаге контрудар советских механизированных частей под Гродно в реальности обернулся полным провалом и большими потерями. И не штаб фронта, не командармы отступающих с Белостокского выступа трех армий, а всего лишь командир корпуса, пусть и механизированного, сообщает ему об угрозе попадания отступающих войск в «котел» и предлагает, вместо бессмысленного и опасного отступления, организовать узел обороны. Но как Хацкилевич будет создавать оборону в окружении? А снабжение? А координация с остальными частями фронта?..