Сакральный знак Маты Хари - читать онлайн книгу. Автор: Мария Спасская cтр.№ 57

– И почему же она превратилась в злобную фурию?

– Должно быть, разочаровалась в жизни. Я совсем маленький был, но помню, как дед ее презирал. Он просто-таки терпеть ее не мог. Теперь она платит всем той же монетой. А когда была помоложе, бабушка любила смеяться. Помню, как они с Альбертом Семеновичем друг друга разыгрывали. Думаю, она была к нему неравнодушна. Бабушка хотела, чтобы я стал, как генерал Заславский, военным строителем. Или, как она, – врачом. А я стал раздолбаем и неряхой. Барахло ногой под диван задвигаю.

Он помолчал немного, прислушиваясь к тишине за входной дверью, и улыбнулся:

– Похоже, твой знакомый ушел.

– Как же, ушел! Сидит во дворе, планы мести вынашивает.

– Слушай, Берта, а у тебя тоже вещички в шкаф кое-как запиханы? И засохший цветок замурован в стол? У тебя какой?

– Фиалка.

– Благородное растение. А у меня почил в бозе кактус.

– Заморить кактус – это надо суметь! – улыбнулась я.

– Как талантливый человек, я талантлив во всем, – хвастливо заявил мой гость. – Продолжим. На твоей книжной полке Чак Поланик соседствует с Агатой Кристи. Угадал?

– Как ты это делаешь?

– А еще ты любишь экстрим. Я прав?

– Прав.

– Пошли.

Макс поднялся со стула, взял меня за руку и повел на балкон. Отчего-то я доверчиво следовала за ним и была готова к любым безумствам. И они не заставили себя ждать. Лишь только мы оказались на балконе, как Максим прижал меня к перилам и принялся страстно целовать. В какой-то момент я почувствовала, что уже не стою на полу, а сижу на перилах. Отсутствие опоры за спиной и ощущение невесомости были столь головокружительными, что я взмахнула руками, как крыльями, и, положившись на силу рук Маслова, откинулась назад, отдавшись нахлынувшим чувствам. В этот момент снизу раздался крик неистового абхаза:

– Сука! Вот сука! Ты специально меня провоцируешь?

Не долетев до балкона, в стену дома ударилась пустая бутылка и разбилась с хрустальным звоном. В ответ я громко вскрикнула и вцепилась двумя руками в плечи Максима, опасаясь и в самом деле вылететь с третьего этажа. Послышался взрыв матерных ругательств, завыла сигнализация машины, которую со злости Адгур пнул ногой, раздались его удаляющиеся шаги, и все стихло. Мы с Максом вернулись в комнату, и я открыла дверцу шкафа, чтобы достать подушки и одеяла. И тут же на пол вывалились засунутые в шкаф вещи.

– Ну, что я говорил? – принялся теребить меня Макс. – Мы с тобой похожи, как близнецы!

– Есть такой момент, – согласилась я. – Не стой, брат-близнец, помогай доставать раскладушку.

– Зачем это? – насторожился парень.

– Ты ляжешь на кухне.

– Уверена? – недовольно пробурчал блогер.

– На сто процентов. У меня принцип – не спать с мужчиной в первый день знакомства.

– Мы знакомы уже два дня.

– Доставай раскладушку!

Макс сунулся за шкаф и потянул на себя алюминиевые трубки складного каркаса. И в этот момент в кармане его джинсов зазвонил смартфон.

– Это Небаба, – глядя на экран, проговорил блогер, нажимая на клавишу приема.

Приложил смартфон к уху и вдруг сделался невероятно серьезным. Я тоже перестала игриво улыбаться и замерла в тревожном ожидании.

– Да, понял, выезжаю, – выслушав собеседника на том конце провода, сообщил блогер и, выключив аппарат, спрятал его обратно в карман. Глянув на меня, проговорил: – Наталья с Григорием Васильевичем вычислили убийцу папы.

– Как? – оторопела я.

– По телефону он не стал объяснять, – устремляясь в прихожую, поведал Макс. – Небаба попросил как можно скорее приехать. Говорит, что покажет все на месте. Если хочешь, поедем со мной.

– Само собой, хочу, – выдохнула я, за открытой дверцей шкафа скидывая домашние шорты и натягивая джинсы, а вместо тапочек надевая сандалии.

Когда мы вышли из подъезда во двор, сумерки только-только начали сгущаться, и мне все время казалось, что в тени деревьев, где-то поблизости, бродит Адгур. Скрывается за неработающим фонтаном в форме приплюснутой чаши в центре двора или притаился за гипсовым пионером с отбитым горном, застывшим в углу палисадника. Я передернулась и рефлекторно взяла Макса за руку. Он крепко сжал мою ладонь и, на ходу наклонившись, ободряя, чмокнул в нос. Мотоцикл свой он оставил у голубятни, под присмотром суровых на вид, но добрых в душе голубятников.

У возведенной столетие назад из подручных материалов двухэтажной клетушки их отиралось трое, и пристроенная на бордюре шахматная доска с расставленными в идеальном порядке фигурами недвусмысленно указывала на то, что собрались они с благою целью, но посланная провидением бутылка виски спутала их планы. Заметив нас с Максом, направляющихся к мотоциклу, почти покончившие с виски мужички пришли в радостное возбуждение, из чего я сделала вывод, что мой попутчик имеет самое непосредственное отношение к счастливому стечению обстоятельств.

– Че, все? Поехал? – прогудел самый крупный из голубятников.

– Спасибо, что приглядели за аппаратом, – протягивая мне вытащенный из бокса мотоцикла шлем, приветливо улыбнулся блогер. Свой шлем он снял с ручки мотоцикла и привычным жестом надвинул на лоб.

– Да мы всегда! Ты обращайся! В любое время дня и ночи! – наперебой зашумели благодарные помощники.

Максим перекинул ногу через седло, сказал: «Держись крепче» и, дождавшись, когда я пристроюсь на сиденье сзади и обхвачу его спину двумя руками, дал по газам. До Сретенки мы домчались довольно быстро. Оставили мотоцикл в закутке перед подъездом и заторопились наверх. На звонок открыла Наталья. Она по-хозяйски распахнула дверь и, увидев блогера, пригласила:

– Проходи!

Заметив, что Макс не один, понимающе усмехнулась и, подмигнув мне, кивнула головой в сторону комнаты – дескать, и ты проходи, раз пришла.

И мы вошли в прихожую. Пока снимали обувь, до нас из гостиной доносился сдавленный голос Небабы, исполненный отчаяния и безысходности:

– Черт знает что такое! Вот ведь история! Как я ему объясню?

– Успокойся, Гриша! – из прихожей прикрикнула на любовника повариха, взявшая ситуацию в свои руки. – Максим парень умный, поймет.

Она провела нас в гостиную и усадила в кресла. Рассеянный свет торшера выхватывал лежащего на диване Григория Васильевича. Перед ним на журнальном столике стояла початая бутылка коньяку, из которой он то и дело подливал себе в пузатый фужер на низкой ножке, тут же выпивая налитое.

– И прекрати пить! – одернула любовника женщина. – Лыка уже не вяжешь!

Толстяк поставил на стол опустевший фужер и, пососав прокуренный ус, с пафосом обронил:

– Только не надо инсинуаций, я найду в себе силы покаяться перед этим молодым человеком!