На неведомых тропинках. Шаг в пустоту - читать онлайн книгу. Автор: Аня Сокол cтр.№ 45

— Ты прав, — она неловко улыбнулась, — мы приехали не за этим.

— Мы хотим заключить мир, — добавила Тамария, вышло излишне порывисто и патетично.

— Попробуйте, — кивнул Кирилл. — И поскольку вы пришли ко мне сами…

— Мы оплатим ущерб. Что тебе больше по вкусу? Души? Кровь? Артефакты? Или люди?

— Или, — повторил Седой и улыбнулся так, что даже я поняла, что ждать чего-то хорошего явно не стоит, обычно после этого перестают улыбаться все остальные. — Мне достаточно вассальной клятвы.

Кирилл всегда был мастером требовать невозможное, а потом ставить в такие условия, что невозможное покажется сущим пустяком по сравнению с реальностью.

«Держись, мама», — в который раз прозвучали в голове слова моей Алисы.

— Значит, война, — тихо констатировала Екатерина. — Мы больше не будем отступать. Под нож пойдут целые стежки. Ты этого хочешь?

— Я сказал, чего хочу, — Кирилл продолжал улыбаться, — совсем не обязательно афишировать наши отношения. Для всех ты останешься хозяйкой. Подумай, — он подал знак рукой, и брежатые распахнула двери, — а пока будь моей гостьей. И я все-таки пришлю на ужин того лейтенантика.

До вечера я бродила по графитовым коридорам, не находя себе места. Выяснила три вещи. Первое — моя комната находилась на четвертом, закрывающемся с восходом солнца этаже, в противоположном покоям Кирилла крыле. Вопрос об охранных чарах стал очень актуальным, вставать придется до рассвета. Я уже неплохо ориентировалась в цитадели — это второе. И третье — все встреченные слуги, подручные и посыльные старательно отводили глаза от моей скромной персоны, что, прямо скажем, нехарактерно для нечисти.

Я переходила из зала в зал, из коридора в салон и обратно, и даже если натыкалась на компанию нечисти, то ли гостей, то ли слуг на особом положении, они чаще всего решали, что общество человека дурно скажется на их репутации. Меня не гнали, не толкали, не оскорбляли. Меня игнорировали. И я отправлялась дальше.

Незаметно для себя я переместилась из хозяйской половины в служебную, более оживленную и шумную. Заглянула в швейную мастерскую, полюбовалась стопками сложенной ткани и кучами тряпья на полу, странными конструкциями из реек и перекладин — то ли ткацкий станок, то ли орудия пыток — и на одну новомодную швейную машинку «Зингер», вокруг которой прыгали две девушки и одно создание с птичьей головой.

На кухне вокруг больших печей, в которых можно было запечь быка или выплавить кольцо всевластия, бегали чертенята в замусоленных белых передниках. Толстый повар орал на них, и они то и дело спотыкались.

Мимо меня по коридору прошел очень крупный мужчина в резиновых сапогах, перчатках, переднике и с топором на плече. Весело насвистывая, он свернул в боковую дверь, которую я старательно обошла стороной, в разделочной мне делать нечего.

В прачечной очень жарко и плохо пахнет. В мастерской раздавался перестук молотков. Баня в этот час пустая и нетопленая.

Мне не мешали, не гнали и продолжали отводить глаза.

Ничего стоящего я так и не увидела. Серая цитадель представлялась мне гибридом спальни, пыточной и кухни, причем не каждый сможет определить, где именно находится.

Зимой темнело рано, и графитовые стены выпустили из своей крепкой охранной магии коридоры и комнаты верхних этажей еще до ужина. Вечер застал меня в овальной комнате на третьем этаже, стены которой были увешаны портретами. Я обходила постаменты, урны с прахом и другие экспонаты, начиная с иззубренного атама и заканчивая статуей без ног, рук и головы. Картины, большие и маленькие, масло, акварель и карандашные наброски на пожелтевшей бумаге, забранной стеклом. Реликвии и память рода Седых. Я переходила от одного холста к другому. Хищники от первого, серого рогатого чудовища с кожистыми крыльями и шипами на лапах, до последнего, вполне человекообразного Кирилла со светлой шевелюрой и прозрачными водянистыми глазами. Их дети и жены. Последние очень разные, одна пухленькая и напуганная мышка, зато ее платье и рама, в которую обрамлен портрет, усыпаны камнями и поражают вычурностью работы. Другая с сурово поджатыми губами смотрится жуткой стервой, пусть и позирует в подвенечном платье, а холст забран в тонкое дерево без малейших излишеств. Влада тоже была здесь, ее никто не мог лишить титула, пусть она его носила очень недолго. Девушка смотрела на меня сияющими, как черный агат, глазами во всем блеске своей красоты.

Чуть выше мать Кирилла, ее фотографии я видела в семейном альбоме в период нашей человеческой жизни, но никогда не встречалась. Наверное, это к лучшему. Среднего роста, среднего телосложения, с глубокими темными глазами, губы чуть тронуты улыбкой, короткая стрижка под мальчика и легкий сарафан в горошек делают ее похожей на подростка. На холсте она стояла вполоборота, опираясь кончиками пальцев на белую поверхность моего туалетного столика. Того самого. Когда я стащила его с чердака, меня посетило чувство узнавания. Я видела его раньше, но не могла вспомнить где. В комнате я впервые. В прошлый раз лишь заглянула, но картину от дверей не видно, загораживает массивная ваза с засохшими много лет назад цветами, значит, было что-то еще. Что? Столик ожил, сошел с холста, забрался на чердак дома на забытой всеми стежке, простоял там много лет, едва не развалившись от старости, а потом ему надоело, и он вернулся из моей спальни обратно в замок? Чертовщина какая-то.

«Она самая», — мысленно сказала я, доставая телефон и включая камеру.

— Интересуетесь историей рода? — спросил знакомый голос.

С его обладателем мы уже встречались. В первый раз мельком в бальном зале цитадели, но он вряд ли обратил на меня внимание, был слишком занят, ловя на себе испуганные взгляды товарищей. Один из представительства людей, единственный человек, ушедший смотреть на жертвоприношение. Я была права: ничем хорошим это не закончилось.

Второй раз, наоборот, он видел меня, я не видела никого. Новый вестник Седого, мужчина лет тридцати пяти — сорока, высокий, крепкий, из тех, кому идет форма, из тех, кто привык ее носить, начинающаяся седина в волосах и нечеловеческая чернота ногтей.

— Есть немного. — Я убрала телефон в карман. — Мы не успели познакомиться — Ольга Лесина.

— Наслышан, — карие глаза с разбегающимися к вискам лучиками морщин смеялись, — Александр.

— Как вас угораздило, Александр? — за такой вопрос в нашей тили-мили-тряндии можно и в зубы получить, бывшие люди не любят вспоминать, кем они были, но мужчина, стоявший передо мной, все еще оставался человеком или гениально притворялся.

— Выбора не осталось, — он не смутился и не разозлился, — нет, не так. — Александр усмехнулся и поправил сам себя: — Выбор есть всегда. Я его сделал.

— Что ж… — Следующий вопрос напрашивался, но отдавал уже хамством.

— Бросьте. Я расскажу. Все банально и грязно, — вестник понял все без слов, — я применил силу против того, кого должен был охранять, против главы представительства. Убил. Не случайно, так и хотел. Вернуться обратно означало бы арест, суд, тюрьму. Хозяин предложил остаться. Я согласился.