Ловушка для Черного Рейдера - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 36

Он ласково, как хорошо умел, рассматривал лицо Светланы и прекрасно видел, что его слова ложатся именно туда, куда он и рассчитывал их положить. И вообще, Александр Борисович в те годы обладал более чем убедительной внешностью. Полувека своего еще не отпраздновал, был строен и сух, крепок телом и быстр в движениях, запросто мог морду наглецу «начистить», и на фоне провинциальных юристов, лысых и громоздких толстяков с несвежей внешностью, выглядел человеком из соседнего мира. И, конечно, увидел в глазах девушки некий отсвет ожидания, скажем…

— Понимаешь, что я хочу тебе сказать, ну, пока нас не записывает «сумочка». Я вижу, что при расследовании дела Маркина сознательно упущены факты похищения девушки Нины. И самого дела ее нет. Два варианта просматриваю: либо она отозвала заявление, во что не верю, либо его просто «потеряли», как часто бывает, когда надо скрыть компромат, верно?.. Да, Светик, я от тебя совсем не требую ответа. Я хочу, чтобы и ты свою миссию как-то выполнила, и чтоб дело сдвинулось. Поэтому я тебе такой вариант предлагаю. Там, — он качнул головой назад, — говорим официально и только о делах, которые смогут заинтересовать твоих деятелей. А то, что всерьез по делу, обговариваем тут, чтобы ты сама знала, о чем речь, и не попала случайно впросак. Таким образом, все у нас с тобой будет в порядке. Там же, в кабинете, наверняка хоть одного «клопа», но воткнули? — он открыто улыбнулся, и Светлана кивнула. — Светка, я ж прекрасно сознаю, что и водила — стукач, и из тебя они тоже хотят доносчицу сделать. А мы с тобой им нос натянем, притом что тебя я ни в чем не подведу, не подставлю, можешь быть абсолютно уверена. Ты красивая девушка, сердце радуется, когда на тебя смотрю, правда…

— А как же я буду? — пробилась она с вопросом.

— Элементарно, дорогой Ватсон! Я же буду внятно говорить тебе, о чем они должны знать, понимаешь? Ну, а в свободное время мы с тобой будем отдыхать и радоваться — для них. А для себя — работать. Я ж все равно их вскрою. Раз дело уже до Страсбурга дошло, кое у кого шапки обязательно полетят, вот они и запаниковали. Это ж написано у них на физиономиях. Иначе с чего бы они так передо мной спины гнули? Боятся крупных неприятностей. И они будут. Я наблюдаю уже.

— То есть вы… ты, предлагаешь мне…?

— Я ж говорю: умница. При этом тебе не надо никого обманывать. Эх, Светка!.. Знали б они, дураки…

— Про что?

— А про то, что, назначив тебя, ну, грубо говоря, обработать меня, а то и слегка скомпрометировать, ну, на всякий случай, чтоб хоть какой-нибудь козырь против меня иметь, они совершили крупную тактическую ошибку. И знаешь, почему?

Светлана посмотрела с интересом, даже затягиваться сигаретой перестала.

— А потому, что ты мне и без их указания нравишься. Ты — прекрасный человечек. Так неужели ты думаешь, что я позволю каким-то… извини, засранцам, использовать тебя в их нечистых целях? Да никогда, можешь мне поверить. Поэтому я и хотел тебе это сказать, Светик, наедине, без той «шуршалки» в твоей сумочке. А теперь мы вернемся в кабинет, и я подробно, вслух, требуя от тебя соблюдения строжайшей секретности, расскажу о своем плане расследования. Идет? Это будет именно то, что им как раз и требуется. И от тебя в частности…

Она потупилась было, на он глазами весело показал девушке на дверь и пропустил ее вперед. А когда она шагнула через порог, быстро наклонился сзади к ее ушку и шепнул;

— Ох, ты даже не представляешь, как бы мы могли с тобой развернуться в другой ситуации да в другое время… А ты — молодец, всю бы жизнь с тобой, такой вот замечательной, рука об руку работал бы.

Она слегка поежилась — то ли от его жаркого дыхания, то ли от такого неожиданного признания.

…И вот теперь, вспоминая то «начало», Турецкий не мог отделаться от ощущения, что все-таки здорово рисковал девушкой. Хорошо, что она оказалась, на самом деле, умницей. Ни одного прокола они тогда не допустили. Но, надо сказать, что Турецкий очень старался. Выдавал такие идиотские версии происходивших в обозреваемом времени событий, запутывая их всех, что Светлана с большим трудом удерживалась от смеха, но так ни разу не проговорилась, не прокололась. Хотя были моменты, когда ее сообщения начальству носили откровенно провокационный характер. И только острое желание шефов знать всю «поднаготную» москвича досконально продолжало помогать девушке понемногу «запудривать» им мозги. Но и вечно так ведь быть не могло…

А Турецкий, подсовывая прокуратуре «дезу», делал ее максимально правдоподобной, и они просто не могли ему не поверить. Как и его весьма прохладным, даже почти официальным, отношениям со Светланой. Ну, уж это не шло ни в какие рамки!

Что-что, а характер недавнего и достаточно известного в своих кругах «важняка», ставшего первым помощником генерального прокурора, людям, охочим до «истины», был известен. Решили, что Турецкий наверняка «темнит», но Светлана с «убитым» видом докладывала, что Александр Борисович и не собирается реагировать на все ее старания. С таким сожалением говорила, что не могли не верить. Искренности ее сожаления, разумеется. Да так оно наверняка и было.

Начиная всякое расследование, связанное с определенными сложностями в своем окружении, Турецкий всегда имел перед внутренним взором второй план — истинный. И в этот план входило ненавязчивое посещение «приятных» мест, а кто, как не девушка, и знает, где они и в чем их притягательная «приятность». И в этом смысле Светлана была для него незаменимой «крышей». В конце рабочего дня он громко приглашал девушку в какой-нибудь ресторанчик — поужинать. Но вблизи того места, где ему надо было встретиться со свидетелем. Все их разговоры за столом записывались, Светлана честно «работала». Потом Турецкий, извинившись, выходил в туалет. А начальнички, слушая потом записи, уверенно делали выводы о том, что ни черта хваленному «важняку» сделать и доказать не удастся. И Светлана, бывшая почти постоянно рядом с Турецким, подтверждала их «догадки». А дело катилось как по маслу.

Вот тогда он впервые и встретился с журналисткой Аллой Стериной, сидевшей в основном дома с компьютером. Избиение не прошло для нее даром. И, как ни сожалел Большой Тихон, ему пришлось вынужденно, то есть до полного выздоровления Аллы, временно пока, перевести ее из специальных корреспондентов, ведущих собственные независимые расследования, в отдел читательской почты, где работа в основном сидячая. Для Аллы этот шаг главного был равносилен увольнению с работы. Но тот уверял, что все делается для ее же прямой пользы.

Да, растеряла Алла былую прыть… Но приход Турецкого, которому Серафима Петровна настойчиво советовала побеседовать со Стериной, поскольку та одна знала о деле ее сына больше всех остальных, вместе взятых, стал для девушки важнейшим событием. Она наконец, кажется, сообразила, что к ее улице приближается праздник. Она немедленно вывалила на голову Александра Борисовича мешки информации, которую он просто не смог бы сразу переварить. Алла верила, что делает все верно. Но когда Александр Борисович заметил в ее глазах фанатично блеснувший огонек, он понял, что от этой журналистки лучше держаться на некотором расстоянии.