Спутники смерти - читать онлайн книгу. Автор: Гуннар Столесен cтр.№ 80

Со стороны кольцевой дороги до меня доносился ровно пульсирующий шум машин. Огни города золотыми искрами сверкали на фоне вечернего неба, а оттуда, сверху, я слышал далекий гул самолета, направляющегося к Форнебю.

Внезапно я услышал шаги по асфальту. Кто-то огибал угол мерседесовского салона, как будто просто вышел погулять с собакой. Но собаки у него никакой не было, и шел он прямиком ко мне.

Ян Эгиль надвинул капюшон на глаза. Я заметил, что он здорово вырос с нашей прошлой встречи. Тогда, в Фёрде, и потом, в окружном суде Бергена, он был долговязым и неуклюжим, похожим на того, кто, как оказалось, был его отцом. А теперь было видно, что в тюрьме он много времени проводил, накачивая мускулы. Он стал крупнее, тяжелее и гораздо опаснее на вид, чем раньше. Он остановился передо мной, излучая сдерживаемую силу, которая — отпусти он ее на волю — за пару секунд превратила бы меня в кучку мусора.

Его темные глаза уставились на меня из-под капюшона. С каменным выражением лица он коротко кивнул на машину:

— Садись.

Я сел, перегнулся через сиденье и открыл пассажирскую дверцу. Он тяжело уселся в кресло, мне показалось даже, что весь автомобильчик заскрипел.

— Поехали, — сказал он.

— Куда? Разве мы не…

— Поехали, говорю! — жестко скомандовал он, не оставляя мне возможности возразить.

Оказавшись на кольцевой, я снова попытался внести ясность:

— Мне нужно знать, в каком направлении ехать.

— Да так. В одно место, где можно будет тихо-мирно поговорить.

Я скосил на него глаза.

— А что ты вообще от меня хочешь?

— Сам знаешь!

— Нет! Я не знаю. Тебе что, Терье Хаммерстена не хватило?

Мы проехали мимо съезда с кольцевой, но он показал, чтоб я ехал дальше.

— Я его не убивал! Когда я его нашел, он уже был мертв.

— А что ты от него хотел?

— Я встретил его на улице, когда ходил в магазин. Я уж знал, что он… Что он был женат на моей матери. На моей настоящей матери.

— Да. Вы с ней нашли друг друга, как я понял. Она приезжала проведать тебя в Уллерсмо?

— Да. Я ее сразу узнал. Как только увидел.

— Но тебе же было всего три, когда тебя у нее забрали.

— Ну так я же ее потом еще видел, идиот!

Я всем телом ощутил тревогу.

— Когда?

— Мы однажды возвращались из школы. Там, в Аньедалене. С Силье. Ну и прошли мимо какой-то тетки. Она вдоль дороги шла… И я как сейчас помню, как она на нас уставилась и все разглядывала. Меня в основном. А потом мы стали над ней смеяться, и Силье сказала: "Видал бабу — небось сумасшедшая", и мы еще больше стали смеяться. А потом она появилась в Уллерсмо, и я ее сразу узнал. Ну, не в том смысле, конечно, что, мол, вот моя мать. А что это та самая сумасшедшая из Аньедалена. Так что вышло, что это мы над матерью моей смеялись, над моей собственной матерью! Если б ты только мог себе представить, каково мне тогда было… Чуть не расплакался, а ведь взрослый уж был мужик. Ну и как я понял — она мне потом рассказывала — это Хаммерстен превратил ее в старую развалину.

— Каким образом…

— И я тогда понял, — не слушая меня, продолжал Ян Эгиль, — чего же мне не хватало все эти годы. — Голос у него задрожал, как будто говорить ему было тяжелее, чем делать жим лежа. — Все эти остальные так называемые матери никогда меня не любили, не то что она, та, что вынуждена была жить без меня все это время. А потом она пришла меня встретить к воротам тюрьмы. Правда, выдалось нам несколько хороших минут уже совсем в конце ее жизни.

Мы ехали какое-то время молча. Его рассказ произвел на меня такое сильное впечатление, что мне сложно было продолжать разговор. Он заговорил первым:

— Он сказал, чтобы я зашел к нему.

— Хаммерстен?

— Да. Он сказал, что должен мне кое-что рассказать, что-то очень важное — и для меня, и для других, что стал теперь христианином и должен раскрыть правду, выговориться. Но когда я к нему пришел, в тот же вечер, он уже лежал там. Не до разговоров уже ему было. Забили его, да так зверски — кровища там повсюду была.

— Но как же ты вошел к нему?

— А там не заперто было.

— Так, выходит, это не ты лишил жизни Терье Хаммерстена…

— Да я ж и сказал — не я это!

— Хорошо, Ян Эгиль. Я тебе верю. Но кто же тогда это сделал?

— Не знаю. Он просто заплатил за все. За все мои мучения.

— Хаммерстен?

— Он убил моего первого приемного отца, тогда, в Бергене, и я не удивлюсь, если он же и Кари с Клаусом в Аньеланде жизни лишил!

— Ты точно это знаешь?

— Да кто же еще! Только в тюрьму я за это попал.

— Я имею в виду — точно знаешь, что он убил твоего приемного отца в Бергене?

Он не ответил, продолжая молча смотреть прямо перед собой.

— Но… — продолжил я, — во всяком случае, это сделала не твоя приемная мать, а ведь она тоже отправилась за это в тюрьму — за убийство, которого не совершала.

Он отвел взгляд от дороги и посмотрел на меня:

— А ты откуда знаешь?

— Я разговаривал с ней сегодня днем. Ты знаешь, где она живет?

— Нет.

— Но ты хотя бы знаешь, что она живет в Осло?

— Да мне плевать, где она живет! Она из моей жизни пропала бог знает когда!

— Так, может, тебе интересно узнать, что она мне рассказала?

— Ну? И что?

— Она вернулась домой в тот день, в семьдесят четвертом году, когда все уже произошло. Ты стоял в прихожей будто парализованный. И она подумала, что…

— Ну? И на кого она подумала? За кого приняла срок?

— За тебя.

— За меня?! — Он часто заморгал. — Я не могу в это поверить!

— Ну уж не за Терье Хаммерстена.

— И сколько она отсидела?

— А тебе никто об этом так и не рассказал?

— Нет!

— Ко времени событий в Аньедалене она была уже на свободе.

Он в бешенстве заскрежетал зубами, мне показалось, что у него сейчас раскрошатся зубы.

— Ах так!

— А ты по-прежнему утверждаешь, что тогда в Аньедалене это был не ты?

— Да я же об этом твердил все эти годы! Но никто мне так и не поверил.

— Я поверил. Но достаточных доказательств найти было невозможно. Вот если бы ты не дотрагивался до ружья!

— Я должен был защищаться! Я же знал, кого во всем обвинят…